Маделин Уикем - Коктейль на троих
– Я помню – ты говорил, – поспешно согласилась Кендис. – Но ты не волнуйся, Хизер отлично справится. И я вовсе не хотела подрывать твою репутацию, честно!
Несколько секунд оба настороженно молчали, потом Джастин покорно вздохнул.
– О'кей, быть может, я действительно сделал из мухи слона – слишком много проблем свалилось на меня сегодня. – Он отхлебнул из чашки забытый кофе. – Твоя подруга Роксана, например, тоже подложила мне свинью, – добавил Джастин, искоса глядя на Кендис.
– В самом деле? – восхитилась она.
– Да. В последнем номере наша прекрасная Рокси назвала один новый отель «вульгарным убожеством», а сегодня рано утром мне позвонил представитель компании, которая им владеет. Они хотят, чтобы мы поместили опровержение. Кроме того, в качестве компенсации за нанесенный ущерб эта фирма требует бесплатно предоставить ей целый разворот под рекламу. Теперь мне предстоит это расхлебывать, пока сама Роксана прохлаждается где-то на Ривьере.
Кендис расхохоталась.
– Если Роксана написала «убожество», значит, это и есть убожество, – сказала она уверенно. – Хоть экспертизу назначай.
Кендис почувствовала рядом какое-то движение и поспешно обернулась.
– Я подумала, что мне стоит подойти и представиться, – сказала Хизер, очаровательно улыбаясь. – Вы, должно быть, Джастин?
– Джастин Веллис, ведущий редактор, – сказал Джастин, протягивая руку.
– Хизер Трелони. – Хизер крепко пожала его руку. – Я счастлива, что буду работать в «Лондонце». Я все время читала ваш журнал и мечтала, что когда-нибудь стану частью команды профессионалов, которые его делают.
– Вот и отлично, – коротко сказал Джастин.
– Кроме того, – добавила Хизер, – мне очень нравится ваш галстук. Я заметила его еще издалека… – Она лучезарно улыбнулась. – От Валентино?
– Д-да… – подтвердил застигнутый врасплох Джастин, машинально поправляя узел. – С вашей стороны это очень… любезно.
– Мне нравятся мужчины, которые носят вещи от Валентино, – сообщила Хизер.
– Гм-м… – Джастин смущенно откашлялся и слегка покраснел. – Рад с вами познакомиться, Хизер. Ральф говорил мне о вас. Он сказал – у вас хороший слог, и я уверен, что вы сумеете влиться, так сказать, в ряды…
Кивнув Хизер, он еще раз смерил Кендис подозрительным взглядом и, повернувшись на каблуках, зашагал прочь. Кендис и Хизер переглянулись и дружно прыснули.
– Хизер, ты – гений! – объявила Кендис. – Как ты догадалась, что Джастин обожает дорогие галстуки?
– По его глупому лицу, – тотчас ответила Хизер. – Редко кому из мужчин по-настоящему идет галстук, и все равно они напяливают эти удавки каждый раз, когда хотят выглядеть элегантными.
– Как бы там ни было, спасибо за помощь, ты здорово меня выручила, – сказала Кендис. – Джастин иногда бывает страшным занудой.
– Мне показалось, он тебя за что-то ругал, – небрежно промолвила Хизер. – Это, случаем, не имеет отношения к… ко мне? – Она бросила на Кендис неожиданно острый взгляд, и та почувствовала, что краснеет.
– Нет, что ты! – поспешно сказала она. – Джастин был недоволен одной… одной статьей, которую к тому же не я написала. На самом деле все это пустяки, – закончила Кендис уже более уверенным тоном.
– Ну тогда хорошо, – сказала Хизер, успокаиваясь. – Я бы не хотела, чтобы из-за меня у кого-то были неприятности. В особенности у тебя.
– Никаких неприятностей, что ты! – воскликнула Кендис. – Идем, я покажу тебе твое рабочее место.
Глава 6
Сидя у окна в своей просторной спальне, Мэгги смотрела на грязно-бурые мокрые поля, тянувшиеся до самого горизонта. С утра не переставал дождь; внезапная оттепель растопила выпавший пару дней назад снег, и теперь он, сливаясь с дождевой водой, тусклыми слюдяными лужами стоял в канавах и ямках. На взгорке темнел лес. Милый, старомодный английский пейзаж, тридцать акров[2] которого принадлежали теперь ей и Джайлсу.
Целых тридцать акров! По лондонским стандартам это было очень и очень много, и в первые месяцы после приобретения усадьбы мысль об этом участке земли доставляла Мэгги искреннюю и глубокую радость. Эта земля представлялась ей почти не тронутой – во всяком случае, не изгаженной неряшливым строительством или автомобильными дорогами. Джайлс, с детства привыкший к жизни в деревне, где у его родителей были свои пастбища, на которых паслись самые настоящие овцы, тоже был не прочь «вернуться к истокам», однако его чувства не шли ни в какое сравнение с тем, что испытывала Мэгги. Она росла в городе, в двухэтажном домике с крошечным клочочком земли у задней двери, носившим гордое название сада, поэтому тридцать акров были для нее настоящим поместьем вроде тех, о которых она читала в «Унесенных ветром». Нередко Мэгги воображала, как будет объезжать свою землю верхом на лошади, как будет сажать деревья (она уже решила, что непременно должна посадить хотя бы несколько сосен, чтобы оправдать название дома) и отдыхать с подругами в уютных тенистых уголках, ведомых только ей.
И в первое же воскресенье после переезда (дело было еще в октябре) Мэгги приступила к осуществлению своих замыслов. За неимением лошади она отправилась к границе владения пешком, чтобы оттуда бросить взгляд на дом и убедиться, что он выглядит достаточно импозантно. На следующие выходные она наметила посадку сосен (если точнее, то она собиралась только определить место, где вскорости – не позднее, чем через пять-шесть месяцев после того, как она зароет в землю сосновые шишки, – вырастут медноствольные гиганты). Однако ее планам помешала погода, и Мэгги весь день провела в кухне у плиты. В третье воскресенье они с Джайлсом отправились на вечеринку к лондонским друзьям, и Мэгги было не до посадок.
А потом ее радость от обладания столь обширным участком земли в провинции сама собой начала меркнуть. Правда, в разговорах с друзьями и знакомыми Мэгги по-прежнему не упускала случая упомянуть о «поместье» и о своем намерении приобрести породистую лошадку «для воскресных прогулок», однако мысль о поездках по раскисшим от дождя полям (пусть даже своим собственным) больше не казалась ей привлекательной. «Поля как поля, – думала она. – Ничего особенного. Что я, грязи не видела, что ли?»
Зазвонил телефон, и Мэгги бросила взгляд на часы. «Должно быть, это Джайлс, – решила она. – Проверяет, как у меня дела». Она клятвенно обещала ему, что не станет подниматься на третий этаж, чтобы осмотреть гостевые спальни и прикинуть, что можно с ними сделать в смысле ремонта. Впрочем, ей и самой этого уже не хотелось, хотя еще вчера она буквально горела желанием немедленно приступить к перестановкам и начать двигать мебель. Утром Мэгги нехотя спустилась в кухню, позавтракала и, вернувшись в собственную спальню во втором этаже, села в кресло у окна. Чувствовала она себя вполне сносно – ей только постоянно хотелось спать. Но Мэгги решила, что на нее так действует дождливая погода.
