Шейла О'Фланаган - Замужество Изабель
С моей помощью обед был начисто испорчен. Только Ян продолжал еще что-то есть, а по виду остальных я понимала: моя новость стала для них не меньшим ударом, чем отложенная свадьба.
– Я иду к себе, – заявила я наконец. – Не пытайтесь проверять, разрезала я себе вены или нет. Со мной все в порядке.
Я легла на кровать и уставилась в потолок. Теперь надо было что-то решать со своим будущим. Тима следовало сдать в архив вместе с другими бывшими. Я вспомнила Алена Давенпорта, с которым у нас была скорее физическая близость, но после разрыва я тоже ходила как в воду опущенная. С Тимом у меня то же самое, уверяла я себя. Я привыкну к этому через некоторое время. В один прекрасный день я проснусь и ничего не почувствую. Я постараюсь вспомнить, как он выглядит, и не смогу. Я перестану душиться его любимыми духами, которые заставляют меня чихать. Я начну носить хлопчатобумажные трусики и лифчики вместо дорогих полупрозрачных комплектов. В общем, снова стану нормальным человеком.
Но пока этого не случилось, я чувствовала себя так, словно у меня из тела вырвали кусок. Хуже, чем теперь, я никогда себя не чувствовала.
Через несколько часов в мою дверь постучала Алисон. Я срочно спрятала фотографии Тима, которые в это время рассматривала, в старую коробку из-под обуви, а в руки взяла биографию Джекки Кеннеди Онассис и сделала вид, что читаю.
– Ты как?
– Нормально.
– Так что же случилось?
– Ничего.
– Послушай, Изабель, не темни! Что-то же должно было все-таки между вами случиться? Почему вы порвали?
– Это не я решила порвать, – завела я свою шарманку. – Он первый это начал.
– Я знаю, но ты сказала… я подумала… – Она смотрела на меня с отчаянием.
– Ты здесь ни при чем, – уверенно повторила я. – К тому, что ты рассказала, это не имеет никакого отношения.
– Но, Изабель…
– Никаких но. Я просто поехала к нему, и мы поговорили. Пока мы говорили, я поняла, что не могу вечно его ждать. Он, как всегда, ни в чем не был уверен. Я подумала, что пришло время поставить все точки над «i», вот и все.
– О Изабель! – Алисон обняла меня и крепко к себе прижала. – Мне так жаль!
– Да что же тебе жаль? – спросила я, выбираясь из ее объятий. – Ты просто оказала мне услугу.
– Я, конечно, глупа, но все-таки не настолько…
– Послушай, Алисон! Выходить за него замуж – это действительно было бы непростительной ошибкой! Тебе не в чем себя винить.
– Я виню себя в том, что очень рада вашему разрыву. Я всегда считала, что тебе не стоит выходить за него замуж. Он всегда был таким самонадеянным. И к тебе не питал настоящего чувства.
– А я-то думала, что ты вообще не веришь в браки! – улыбнулась я.
– Это тоже, – признала Алисон. – Но в его глазах ты была простой секретаршей, в то время как он имел настоящую работу.
– Я не просто секретарша, – возразила я. – Я менеджер по работе со смежными организациями. В мои обязанности входит не просто печатать и подавать кофе шефу.
– Я знаю. – Алисон повесила голову. – Прошу прощения. Я всегда говорю что-то не то.
– Все это не имеет значения, – целуя, заверила я ее. – Оставь меня сейчас в покое. Я обещаю, что со мной ничего не случится.
Легко сказать! Легко сказать – легко и прикинуться. Я повторяла себе эти слова до тех пор, пока не заснула.
Глава 7
ПЕРЕВЕРНУТЫЕ ПЕРСОНАЖИ
(Хуан Миро, 1949)
Но, разумеется, мне было несладко. Каждый день я ходила на работу, вечером возвращалась домой, даже иногда куда-нибудь выбиралась с Жюли, – но никакого облегчения не наступало. Я старалась вести себя так, словно ничего не случилось. Не рыдала за компьютером. Четко и деловито отвечала на телефонные звонки. По выходным дням ходила за покупками для матери. В разговорах с родственниками и Жюли старалась вообще не упоминать имя Тима. Но все это не могло заполнить образовавшуюся пустоту. Ничто не могло убедить меня, что когда-нибудь я снова стану счастливой.
Я говорила себе, что для полного излечения необходимо только время. Я старалась поддержать себя и другими подобными житейскими истинами, но очень часто, уставившись в папки с заказами, я вдруг чувствовала, что теряю самообладание, и все невыплаканные слезы внезапно подступали к горлу.
– Изабель.
Барри стоял в дверях своего кабинета. Я быстро заморгала, чтобы скрыть эти подступившие слезы.
– Зайди ко мне на минутку.
Я последовала за ним. Он вынул из кожаного футляра карандаш и начал вертеть его в руках. Я молча за ним наблюдала. Он откашлялся.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он напрямик. Его вопрос меня удивил.
– Как я себя чувствую? – переспросила я.
– Да, да, именно, – подтвердил он.
Я сглотнула. Когда кто-нибудь спрашивал меня, как я себя чувствую, меня немедленно охватывало желание зарыдать в голос. Но сейчас я не могла себе этого позволить.
– Прекрасно.
– В самом деле?
– Абсолютно!
Он помолчал.
– Ну, не совсем абсолютно, – поежилась я. – Иногда, если честно, мне немножко не по себе. Но большую часть времени со мной все в порядке.
– Ты уже преодолела всю эту историю с Тимом?
– Трудно сказать, когда человек что-то преодолевает до конца, – начала я. – Но мне кажется, что, да, перешагнула.
– Рад это слышать. – Он слегка улыбнулся. – Но вот я что-то не испытываю такой уверенности, как ты.
– Почему?
Он вытащил из своего стола папку.
– Это фактуры. Ты послала в «ДельтаКон» те, что предназначались в «ДельтаПак», и наоборот. – Он взял в руки другую папку. – Это платежные ведомости персонала. Ты оставила их в верхнем ящике своего стола на ночь. А сам ящик не заперла, как это предписано правилами.
У меня пересохло в горле.
– Прошу прощения, Барри, это мой недосмотр.
– И наконец… – Он открыл свой ежедневник. – Ты можешь мне объяснить, почему ты заказала мне билет в Манчестер, когда я собираюсь лететь в Лондон?
О Господи! – с ужасом подумала я. Неужели я действительно все это натворила?
– Прошу прощения, – снова пробормотала я. – Я просто не знаю, как это могло произойти. Очевидно, я была слишком рассеянна. Я постараюсь сосредоточиться.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Послушай, Изабель, – сказал он задумчиво. – Ты работаешь на этом месте уже долгое время. И мне кажется, мы с тобой хорошо сработались. Ты многое сделала для нашей компании. Вернее, делала, вплоть до настоящего времени.
Я похолодела от ужаса. Неужели он хочет меня рассчитать? Он может – хотя бы из-за платежных ведомостей. Я сама не знала, как это я могла оставить их в незапертом ящике.
– Раньше я никогда с тобой так не говорил, – продолжал Барри, – и не могу сказать, что мне очень нравится эта обязанность. Но так больше продолжаться не может.
