Ирина Горюнова - Фархад и Евлалия
Отлепившись от косяка, Лала поплелась в ванную. Бросила пакет с загаженными отцовыми вещами на пол… Завтра, все завтра с утра. Сейчас только душ – и спать. Причем желательно без сновидений.
Марте опять снился тот же самый кошмар. Стонущий от вожделения потный Вован взбирался на нее с тесаком. Старая узкая кровать трещала и шаталась под его весом, но его это не останавливало. Он упорно раздвигал ноги Марты, срывая с нее белье. Та металась, путаясь в простыне, в беззвучном крике разевала рот. Низ живота тянуло болью. Стены тесной, похожей на пенал, мрачной комнатенки сжимались, грозя раздавить обоих. Чернильные пятна на обоях расплывались, тянули к ней свои щупальца, а из самой сердцевины их раздавался странный причмокивающий звук зубастых ртов-присосок. Казалось, они принюхивались к запаху крови, стекающей по ее обнаженным бедрам.
Наконец Марте удалось проснуться. Она буквально скатилась с постели и рухнула на колени. Это всего лишь сон. Слава Богу. Вован мертв уже давно. Он не вернется. Никогда. Жаль, что нельзя убить его еще раз, на всякий случай. Черт! Надо обзавестись марихуаной, чтобы научиться расслабляться. Сколько можно! Эта гребаная жизнь в погоне за длинным рублем и независимостью уже достала. Да-да, Костя оставил ей немало, но Марта не желала тратить эти деньги. Ей хотелось, чтобы он снова объявился в ее жизни. Но вряд ли это когда-нибудь произойдет. Пожалуй, только Костя смог бы стать тем, кто ей нужен. Остальные особи, желающие передислоцировать ее в свою постель в качестве жены или любовницы, гнались лишь за антуражем, предполагая качественность вожделенного трофея. О душе тут речи не шло. Да и кому она сдалась такая покореженная? Впрочем, их внутренний мир тоже оставлял желать лучшего. И если при разовом общении это еще удавалось некоторым образом камуфлировать, то при частых встречах становилось понятно: отношения с подобными индивидами малоценны и невразумительны. Оптимальный вариант – единственное рандеву, заканчивающееся до рассвета.
Девушка поднялась с колен и направилась в ванную. Холодный душ смыл остатки сна и привел ее в чувство. Желание что-то менять нарастало с каждым днем. Но что и как? Марта не знала. Где найти того единственного, который бы ее не раздражал? Такого не существует. Сначала они дарят цветы, бреются каждый день и говорят комплименты. Потом требуют завтрак, колются недельной щетиной и смотрят футбол, обращая на тебя внимание только в тот момент, когда им требуется бутылка пива из холодильника, а до рекламы еще десять минут. Замшелое существование. Безысходное. Тошнотворное.
Надо найти Костю. Объяснить ему, что он не должен был так бросать ее, жертвуя непонятно чем и во имя чего. Не хотел портить девочке жизнь? Вообразил, что она создаст со временем респектабельную семью и забудет все то, что связывало ее с прошлым? Разве такое забудешь. Она существует в пожизненном заключении из картин прошлого, снами-вспышками мучающего ее постоянно. Только с Костей она будет чувствовать себя спасенной, как тогда. А все эти гламурные мазилы-художники от слова худо, мечтающие запечатлеть ее на своих полотнах, не стоят и его мизинца. Вдруг его можно найти в каких-нибудь социальных сетях типа «Одноклассников» или фейсбука? Ей никогда раньше не приходило в голову поискать его там.
Марта оживилась. Сердце учащенно забилось и ухнуло в пропасть. Она посмотрела на компьютер, но подходить к нему не стала. Вдруг его там нет? И все бессмысленно? Или он давно женился, приобрел особнячок, наплодил еще кучу ребятишек, и какая-нибудь белобрысая фрау Гретхен радостно и самодовольно возделывает свой бесхитростный садик с крокусами на его земле? «Глупая клуша! – поругала себя Марта – Да загляни ты уже и успокойся. Так и будешь ходить около компа как последняя дура?»
Синий свет монитора притягивал к себе внимание Марты. Она больше не сопротивлялась. Понимая, что искать Константина почти бессмысленно, забила в поисковик свою бывшую подругу, его дочь Ульяну. Безрезультатно. Конечно, она наверняка вышла замуж и сменила фамилию. Как ее теперь найдешь? Никого из друзей Кости она не знала. Может, поискать Ульку через других одноклассников? Через их профайлы? Нет. Ничего. Пока ничего. Ладно. Посмотрю потом. В другой раз. Так просто все не бывает. Правда?
Марта вспомнила свой разговор с Фрэнком в уютном маленьком французском кафе при первой их встрече, когда Абдулло отправил ее на переговоры в Париж.
– Мадемуазель Марта, вы так очаровательны, что я хотел бы написать ваш портрет, – глядя ей в глаза, проникновенно произнес Фрэнк.
– Угомонитесь, – рассмеялась она, – интрижки с клиентом не мой профиль.
– В вас есть нечто неуловимое, и я хотел бы это понять, выразить, а холст – лучший способ.
– Когда вы разгадываете тайну, женщина становится неинтересна? Правда? – улыбнулась она.
– Я люблю узнавать жизнь, разгадывать ее секреты. В этом предназначение человека искусства. Это божий дар – разгадывать символы мироздания и зашифровывать их снова.
– Этим занимались и другие, например, Пикассо.
– Пабло был великим жизнелюбом. У него получалось.
– А у вас? Вы считаете, что у вас получается?
– Разумеется, да, Марта! Иначе мы бы с вами не разговаривали. Это же вы нашли меня, а не наоборот. Так как насчет портрета?
– Я не готова к вашим разгадкам и иероглифам, Фрэнк.
– Не хотите никого впускать в свою душу?
– Можете считать, что да.
– Мне жаль. Позвольте тогда прогуляться с вами и показать вам Париж.
– Хотите очаровать меня?
– Никогда не помешает очаровать того, кто может тебя прославить. Не так ли?
– Только не переусердствуйте, Фрэнк.
– Марта, я не волоку женщин в постель силой, помилуйте. Париж – один из самых романтичных городов мира. Он пропитан волшебством и страстью, любовью и похотью и может повернуться к вам той стороной, которую вы захотите увидеть. Он живой. С ним можно разговаривать и дискутировать, им можно восхищаться и ненавидеть. Думаю, с моей помощью вы оцените его. Вам не хватает смелости в любви. Я покажу ее вам, а вкусить или нет – выбор за вами. В любом случае, вы не забудете этой прогулки и нашего разговора.
Они гуляли по улицам всю ночь. Перед глазами Марты мелькали воды Сены, мосты, безумные художники, рисующие прохожих, спящие клошары и юные целующиеся парочки. Темнокожий музыкант в потертом фраке играл блюз, под который кружились на мостовой длинноволосая женщина в алом платье и приземистый мужчина, ниже ее на голову, в смешных круглых очках, напоминающих иллюминаторы. Марте казалось, что она потерялась во времени и пространстве среди водоворота улочек и переулков, кривляющихся, превращающихся в спутанный клубок галлюциногенного лабиринта. Она двигалась по ним так покорно и бездумно, как движется эритроцит по нитям сосудов. Ей овладело зрелищное упоение городом. Порой Марте казалось, что Париж открывает ей свои тайны с целью эротически поработить ее душу, влюбить в себя навсегда, как делает это легкомысленный ловелас в состоянии перманентного возбуждения от своей собственной красоты. Сексуальные импульсы исходили от католических храмов и мостов, небрежно распластанных над рябью простыни-реки, от серых ноздреватых каменных домов, от абы как брошенного на брусчатку мусора и тихих черных подворотен, от унылых закрытых витрин многочисленных сувенирных лавок… Ночной город видится в ином измерении, так отличающемся от дневного и обыденного, как отличается лицо сосредоточенного на бизнес-плане чиновника от его же перекошенной страстью физиономии, когда он в телесном порыве совокупляется с прелестной женщиной. Ночной город не был сентиментально-слащав, сгусток его души оказался настолько выразителен, что Марта влюбилась в Париж моментально.
