Маша Царева - Блондинки предпочитают джентльменов, или Глупа, одинока, опасна
Постойте, да он же про меня говорит! Неужели он не замечает, что дама, в избытке обладающая всеми этими качествами, сидит прямо перед ним?! Почему же он смотрит вдаль, на кудрявые верхушки берез? Смотрите сами. Я настоящая женщина? Настоящая (в отличие от, например, моей резиновой Нюши). Симпатичная? Вполне. Интеллигентная? В целом да. Правда, иногда, хлебнув текилы, я начинаю басовито ржать и называть незнакомцев на «ты». Но это не в счет, я же могу и отказаться от крепких напитков. Идем дальше. Я верная? Очень даже верная, Эдуарду я изменила всего один раз, по современным меркам, это вообще не в счет. Я не супермодель? Ну, не супер. И не модель. Так что по этому параметру я тоже ему подхожу. Да и к бизнесу отношения не имею. Чувство юмора у меня присутствует (правда, моя мама говорит, что иногда я шучу, как портовый грузчик). Ноги вот, правда, чуть полноваты, но я это талантливо скрываю с помощью правильно подобранной одежды. Так что этого изъяна он заметить пока не мог. Ха! Наконец-то я вписалась в чьи-то представления об идеальной женщине!
– Вообще-то я люблю спокойных домашних девушек, – продолжил Подаркин, – здорово, если она увлекается рукоделием и любит готовить…
Постойте, постойте, о чем это он? Интересно, можно ли отнести к рукоделию пришивание пуговиц? А к готовке – варку сосисок и яиц?
– Но все это, конечно, очень грустно. Мне скоро двадцать девять лет, а я по-прежнему не нашел свою женщину.
– Мне тоже! – воскликнула я, допивая очередной бокал. – Надо же, какое совпадение!
– Вы о чем?
– Мне тоже скоро двадцать девять лет. А с личной жизнью полный швах.
– Понимаю, – вежливо улыбнулся Подаркин.
– Нет, вы не понимаете, – вздохнула я, – вот я смотрю на ваш замечательный сад и вспоминаю свое детство. Все детство я была влюблена в нашего соседа по даче, дядю Альберта. Ему было около сорока, а мне лет, наверное, одиннадцать. У нас ничего не получилось.
– И слава богу, – усмехнулся Павел, – а то дядя Альберт провел бы последние годы на лесоповале.
– Может быть. Но с тех пор все пошло наперекосяк. С самого детства мне не везет! В школе я влюбилась в хулигана с последней парты. А он меня дразнил. А потом… Эх, даже вспоминать противно, – я поставила прямо на землю полупустой бокал и тут же случайно задела его ногой.
На светло-бежевую туфельку пролилось несколько бордовых капель.
– Ох, черт! – воскликнула я. – Черт, черт! Это были мои любимые туфли!.. Но, знаете, не в туфлях дело. О чем я говорила? Ах да, о том, что мне не везет.
На глаза вдруг навернулись слезы, хотя обычно я не отличаюсь особенной сентиментальностью. Но это проклятое вино! И этот чертов сад, эти дурацкие тропинки, и зеленый бак, и пышные смородиновые кусты! Все, как на нашей покосившейся дачке. И вдруг явственно вспомнила, как от темных, с проседью волос дяди Альберта заманчиво пахло костром. Мне было одиннадцать лет, и я пряталась за деревом, чтобы вдоволь понаблюдать за соседом. Я смотрела, как он ходит по своему огороду, как поправляет полиэтилен на парниках. А иногда он курил трубку, что делало его в моих глазах еще более романтичным и загадочным.
Я была для него общительным соседским ребенком, и он часто приглашал меня с мамой на чай. Я застенчиво грызла несладкие сушки и мечтала о том, что лет через пять смогу наконец выйти за дядю Альберта замуж.
Ну а потом… Потом он продал дачу и канул в неизвестном направлении. Я его никогда и не вспоминала. А сейчас вот чего-то нахлынуло.
– Все в порядке? – заволновался Подаркин.
– Нет, – покачала головой я, – все очень плохо. Я невезучая. Четыре месяца назад я рассталась с очередным мужчиной. Вернее, я решила его бросить, потому что мне с ним скучно стало. А его пригласили в Америку, и вот…
Нервно запинаясь, я пересказала нехитрую историю. Подаркин слушал меня не перебивая. После того как я закончила, он сказал:
– А вам не приходило в голову, что с ним могло что-то случиться?
– Да? И именно поэтому он раздает направо и налево интервью! Тоже мне, звезда. Так нечестно.
– Постойте, Саша, но вы ведь сами собирались его бросить, – возразил Павел.
– Я вас понимаю, но это мужская логика. С одной стороны, быть брошенным выгоднее. Потому что можно корчить страдальческую рожу и все тебя будут жалеть. С другой стороны – так нечестно. Это я, я должна была сказать ему «прощай».
Подаркин встряхнул головой, пытаясь переварить информацию.
– Так, я не понял. Вы, что ли, все еще любите его?
– Нет! – воскликнула я так громко, что оператор Дима так и подскочил на месте. Дело в том, что на его голове были наушники, через которые он контролировал качество звука.
– Тогда в чем проблема?
– Сама не знаю, – развела руками я, – понимаете, Павел, я запуталась. Я знаю, что надо уже забыть всю эту историю и начать строить отношения с кем-нибудь еще. Но беда в том, что нормальных мужчин вокруг меня нет. Честное слово! Нет!
Оператор Дима закашлялся за моей спиной, но я решила не обращать на него внимания. Не так-то часто встречаешь собеседника, который готов тебя выслушать, посочувствовать и, возможно, одарить каким-нибудь дельным советом. А мне показалось, что певец Павел Подаркин относится к внимательным слушателям.
Поэтому, не долго думая, я продолжила жаловаться:
– Причем если бы не везло только мне… Но я смотрю на всех своих подруг и прихожу в ужас. У всех та же ситуация. А ведь нам всем уже под тридцать. А кому-то – и за тридцать.
– Вы прекрасно выглядите, – сдавленно кашлянув, сказал Подаркин.
– Спасибо. Но, как говорится, не родись красивой. Кстати, у вас нет еще вина?
Кто-то вдруг сильно стукнул меня по спине. Я обернулась и увидела – скажу по секрету, в некотором расфокусе, – оператора Диму. Выражение его лица было странным. Он делал мне какие-то знаки, но я так и не поняла, что он хочет сказать. То на Подаркина посмотрит, то на камеру. А все-таки он немного не в себе.
Я подмигнула ему – мол, все о’кей, продолжаем интервью. И вновь обратилась к Павлу:
– Так вот, что касается моих подруг. Одна из них, Жанка, переспала со ста пятьюдесятью мужчинами.
– Одновременно? – перепугался поп-звезда.
– Конечно нет. Имеется в виду, за всю свою жизнь, а она ненамного меня старше. И что вы думаете, ей не попалось ни одного нормального мужика. Ни одного! Что уж говорить обо мне. У меня их было всего двенадцать… с половиной.
– С половиной? – усмехнулся Подаркин.
– Это долгая история.[3] И неинтересная. И вот, мне двадцать восемь лет, и я снова одна. Правда, мне нравится один человек…
– Кто же?
– Мой новый начальник, Георгий. Он очень сексуальный и, кажется, не женат, – я сказала это и тут же прикусила губу. Что я наделала? Кто меня за язык тянул? Ведь Волгин не только мой начальник. Он еще и начальник оператора Димы, видеоинженера и двух осветителей, которые в данный момент наверняка красноречиво переглядываются за моей спиной.
