Елена Холодная - Tomorrow

— Дэвид? — тихо произнесла я.

— Милая, — он губами провел мне по шее, а потом дотронулся до щеки мимолетным поцелуем. — Я знал, что ты вспомнишь.

— Дэвид, где я?

Парень встал и осторожно поднял меня на руки. Вновь поцеловал, на этот раз в губы. Стало тепло и уютно, я даже положила голову на его плечо. Безопасно — вот как можно выразить одним словом, все, что я чувствовала тогда. Дэвид осторожно положил меня на постель и накрыл одеялом.

— Холодно, — улыбнулся он. — Я не хочу чтобы в придачу ко всему ты еще простыла.

— Дэвид, где мы? — я даже не заметила, как употребила это "мы". Все показалось таким привычным, таким знакомым.

— Мы у дяди на даче. Ты помнишь, как сюда попала?

— Смутно. Визг шин, падение, что-то кружилось. Снегопад, — я зажмурилась. Опять эта жуткая боль.

— Тшш, — тут же прижал мою голову к своей груди Дэвид. От него пахло глинтвейном. Много-много корицы. — НЕ стоит напрягаться. — И кофе. Молотый.

— Ты поменял одеколон? — я подняла глаза на него.

— Что ты имеешь в виду? — он притянул меня к себе, когда врач перевязывал руку. — Не смотри.

— Другой запах.

Теплые мягкие губы заставили забыть обо всем, какие к черту запахи, если тут ТАК целуют!

— Кими, набирайся сил, — под конец он просто чмокнул меня в лоб. — Послезавтра мы летим домой.

— Домой? — я заглянула ему в глаза.

— Домой, — кивнул он мне, пропуская через пальцы волосы. — Там ты будешь счастлива.

После того как за ним закрылась дверь я подошла к окну и уселась на подоконник. За стеклом стояла зима. Ели были одеты в белые платья, сугробы — словно кучи бриллиантов переливались в лучах солнца. НО что-то в этой красоте мне показалось неправильным. ДО абсурда. Неужели… Нет, просто я скучаю по тому месту, куда повезет меня Дэвид.

Можно ли так поступать? Можно ли довериться человеку, о котором я имею одно лишь довольно смутное воспоминание? Это единственный выход. Раз прошлое мое покрыто тьмой, то ничего не остается, как довериться невидимому будущему. Я ничего не потеряю. От последней мысли где-то глубоко внутри защемило и я препочла просто уснуть на кровати.

Мамору.

Она напугала его. Своими глазами, в которых скопились слезы. Дрожащими руками и смелым сердечком. Но потом-таки вспомнила, угомонилась. Стала такой податливой, такой нежной, словно хрупкая роза.

— Доктор, как она? Что вы думаете? — спросил он с тревогой друга отца, который сидел в кресле у камина.

— ну что тебе сказать Дэвид? Она идет на поправку. Немного напугана. Это бывает при потере памяти. Теперь главное для неё это ты, раз он что-то вспомнила. Уйдешь — и она сломается, — врач посмотрел на него сквозь призмы очков. — Так что теперь ты в ответе за неё.

— Я знаю, — кивнул он. — Я возьму всею ответственность на себя.

— Но знаешь по сравнению с тем растением, которым она провела прошедшие четыре дня, она идет семимильными шагами. Это очень хорошо.

— А чем вызвана потеря памяти?

— Скорее всего тромбом, но раз ты не даешь её свозить в клинику на МРТ, я ничего тебе сказать не могу, — пожал плечами Сергей Дмитриевич, заталкивая табак в трубку из темного дерева.

— Память восстановится?

— Я не знаю, Дэвид. Если это тромб, его можно удалить хирургическим путем, но результата я не обещаю. Амнезия может быть навсегда, а может пройти и за несколько дней. Обычно в таких случаях человеку показывают знакомую обстановку. Но иногда он и родственников не может вспомнить. Так что это чудо, что она так быстро поняла кто ты. И хотя ты так настаиваешь на перелете я бы не советовал так тревожить её сейчас.

— Но у нас нет времени, — Мамору и в самом деле хотелось побыстрее увезти любимую из этой варварской страны.

— Дэвид, я купил билеты, — в комнату вошел дядя Михаил, махая конвертом. — Я сделал все, что ты просил, — шепнул он ему на ухо.

Мамору кивнул. Теперь как только они окажутся за пределами страны все устаканится. Алиса будет его женой. Они будут жить долго и счастливо. Дядю он просил сделать для Алисы новый паспорт через свои связи. Теперь она звалась не Алисой. А Эллис Шульц, сиротой из семьи обрусевших немцев.

Он полностью изменил её биографию. В пять лет умер отец, в семь — мать. Потом детский дом. Вечернее отделение института прикладной экономики и работа секретаршей в захудалой фирмочке. Они встретились в баре. Познакомились, переспали. Он влюбился и теперь она его невеста. И сейчас он собирался придерживаться этой версии. Для её блага.

— ты точно уверен, что это не повредит ей? — единственное, что спросил дядя на тот момент.

— Да. Я возьму всю ответственность на себя, — подтвердил Мамору.

И теперь он собирался придерживаться этой версии. Теперь оставалось только позвонить друзьям, вернее Шиндо и уговорить того помочь ему найти очень хорошего психиатра, который бы заполнил пустоту в воспоминаниях Алисы ложными картинками. Случаями с ним.

Доктор предполагал такой исход, поэтому пришлось готовиться заранее сразу к двум вариантам. Либо она будет все помнить, этот вариант был гораздо сложнее. Либо ничего. Все вышло слишком легко и просто. Ну, правда, как в сказке.

Хотя где-то изнутри его точило чувство, что это похищение и это незаконно, он постарался не думать об этом и сосредоточить все внимание на больной невесте. Она родилась в рубашке. Другой бы тут же попрощался с жизнью на её месте, однако она отделалась ссадинами, ушибами, сотрясением мозга и амнезией.

— Вы вылетаете завтра в семь вечера из Домодедово.

— Значит, завтра нам нужно быть уже в Москве, — кивнул Мамору. — Ок. А пока мне надо поехать закупить для Кими одежду.

— НЕ надо, — отрезал дядя, вытяну тут же из-за спины пакет. — Я купил кое-что ей вот тут. В Токио докупишь остальное.

— Спасибо.

Он поклонился и вышел из комнаты. Проверил Алису. Девушка спала, свернувшись на постели в калачик. Мамору осторожно, дабы не разбудить, укрыл её одеялом., однако она тут же высунула наружу пятки. Он усмехнулся. Алиса — совершенный ребенок. Он в последний раз погладил девушку по волосам и вышел тихонько прикрыв за собой дверь. Поднявшись в свою комнату, набрал номер Шиндо.

— Йо! — поприветствовал он друга.

— Мамору? Какого черта? Что-то случилось? — тут же встревожился Изуми.

— Я послезавтра прилетаю в Токио. Мне нужна твоя помощь.

— Но до конца твоих каникул еще неделя. Почему так рано? Что произошло?

— Мне нужно чтобы ты подготовил палату у твоего отца в клинике.

— Мамору говори что случилось! — проорал друг. — Во что ты вляпался?