Нина Харрингтон - Вечер, полный сюрпризов
– Хорошо. Но я не могу их предложить. Мои правила просты: короткий роман между двумя взрослыми людьми, без привязанностей и ожиданий чего-то большего, чем есть между ними, и до тех пор, пока чувства сохраняются.
Она взглянула ему в глаза. Фатальная ошибка. Она не смогла устоять, когда он наклонился и прижал ее голову к своей. Его губы были влажными и теплыми, она закрыла глаза, погрузившись в блаженство долгого и медленного поцелуя. Обняла его за шею, он придвинулся к ней ближе, она поцеловала его в ответ еще горячее и глубже, его дыхание слилось с ее.
Где-то далеко в голове голос разума кричал, что глупо так поступать.
Плохо, Лотти. Очень плохо.
Его губы скользнули по ее шее, у нее перехватило дыхание.
– Дай мне шанс, Лотти. Я хочу быть с тобой, узнать тебя. Ты дашь мне шанс? Ты научишься доверять мне?
Она с трудом разомкнула веки и увидела его глаза совсем близко. Его лицо, о, его лицо!
– Не знаю. Это означало бы, что ты будешь рядом довольно долго. А ты сможешь это сделать?
Он взглянул на нее, сжимая в объятиях:
– Я буду рядом достаточно долго. Ты дашь мне шанс?
Он не отрывал взгляда от ее лица, словно прося принять его предложение. Что-то в его взгляде проникало в самое сердце, подавляя любое сопротивление.
Столько всего еще нужно сказать.
Лотти почувствовала, что улыбается ему, внезапно опьянев от его запаха, прикосновений, физического присутствия.
Она провела кончиками пальцев по его нижней губе, он чуть приоткрыл рот.
Лотти сосредоточилась на его губах, он гладил ее по лицу.
Это и пугало, и волновало ее.
Она хотела, чтобы он поцеловал ее. Чтобы между ними установилась связь. Она уже не могла вычеркнуть этого мужчину из своей жизни, слишком все далеко зашло. Ее губы раскрылись, она почувствовала его поцелуй, закрыла глаза и позволила себе улететь в бездыханную бездну глубокого-глубокого поцелуя.
Глаза наполнились слезами, Лотти попыталась повернуть голову, чтобы капельки стекли, но слишком поздно. Роб вытер их, ласково проведя по ее щеке, у нее снова перехватило дыхание.
Как можно сомневаться в этом человеке, ведь он способен быть таким нежным и любящим?
Да, любящим.
Она чувствовала себя так, будто знает его всю жизнь.
Лотти коснулась морщинок в уголках его глаз, которые появились, как она теперь знала, не только от улыбок.
Жизнь сурово обошлась с этим человеком. Любовь к матери заставила его рисковать. Если он и стал тщеславен, то в этом не только его вина. Он многим пожертвовал ради тех, кого любит, и сделает это снова.
Его рука скользнула с ее щеки к волосам. Он убрал их с ее лица и стал целовать в висок.
У нее забилось сердце, кровь застучала в ушах, а она уже и забыла, какое это сумасшедшее чувство, когда закрываешь глаза и чувствуешь влагу губ.
Несравненное ощущение того, что ее хотят как женщину, притупило чувство самоконтроля, если от него еще что-то вообще оставалось.
Время остановилось. Только это мгновение. Только Роб.
Она нуждалась в нем так же, как он в ней. Как так получилось? И почему быть в его объятиях, чувствовать пальцы на спине и в волосах, губы на шее абсолютно правильно? Она понимала, что не в силах противиться теплу его губ. Хотела целовать его снова и снова, поворачивала голову, чтобы ласково коснуться его подбородка и щек. Приоткрыла губы и почувствовала прикосновение языка к шее.
Она оказалась почти в раю.
Его губы стали настойчивее, он медленно целовал ее в шею. Покусал нижнюю губу, и Лотти растворилась в тепле его объятий.
Его рука скользила по ее руке, дотянулась до выреза на спине и стала медленно гладить талию, посылая волшебные волны тепла и желания всему телу.
Она от удовольствия не открывала глаз. Он такой замечательный.
Роб принялся расстегивать пуговицы на платье.
Она не возражала. Он ей нужен. Она не хотела, чтобы он останавливался!
Что-то внутри застонало, она отодвинулась от него, глазами уловив вспыхнувшую в нем страсть и желание обладать ею прямо сейчас. Он с трудом понял, что она отстраняется.
– Я думала, что готова. Правда, думала, но не могу. Прости.
Он насупил брови, до рациональной части мозга постепенно доходили ее слова, он медленно вздохнул. Застегнул ее пуговицы одной рукой.
Другая рука все еще обнимала ее за талию.
Она уткнулась ему в грудь, слушая, как бьется его сердце, понимая, что стала причиной этого сердцебиения. Запах его пота в сочетании с ароматом лосьона наполнял воздух, которым она дышала.
Лотти закрыла глаза и выпалила правду, пока не передумала:
– Я так устала быть средней. И больше всего устала от страха.
– Страха? – В его голосе сквозила обида. – Чего ты боишься? Меня?
– Этого. Интимности. Не могу отбросить комплексы и просто наслаждаться близостью с другим человеком. Я не ханжа и не фригидна. Не в этом дело. Просто не могу заставить себя расслабиться. Это смешно. Я взрослый человек. Не замужем. И за свою жизнь съела больше шоколадных профитролей, чем испытала оргазмов. Для женщины двадцати семи лет это унизительно.
Она инстинктивно прикрыла рот рукой.
– И я не понимаю, зачем все это говорю.
– Какой позор. Ты красивая женщина, Лотти. И заслуживаешь обожания.
– Спасибо. Но обожание не входит в мой лист приоритетов на сегодня.
Она прижала руку к его груди.
– Я ванильное мороженое. Милое, зависимое. Могу быть блестящей. Но в целом – милая, средняя и несмелая.
Его сотрясал хохот, он пытался заговорить, но слова стали неразборчивыми, потому что он, смеясь, обнял ее и прижался ко лбу.
– Я когда-то очень любил простое ванильное мороженое. В этом нет ничего дурного.
– Ты теперь пытаешься быть милым, чтобы я не чувствовала себя так гадко. О, пожалуйста, не надо. Будет лучше, если ты снова вернешься к роли милого негодяя.
– Тогда позволь мне задать тебе вопрос. Сколько раз ты меняла рецепт на своей кухне, прежде чем тебе понравился результат?
Лотти громко засмеялась:
– Очень много. Мне нужно шесть или семь пробных выпечек, прежде чем что-то понравится.
– Точно. Здесь так же. Единственный способ преодолеть страх – проверить себя в безопасном окружении, где ты будешь контролировать себя и никто не увидит результатов, кроме тебя.
– Да. Я предполагаю, что это так, но куда мне податься для этого?
– Похоже, милая мисс Роузмаунт нуждается в том, чтобы потренировать свою чувственность в безопасном месте. С любовником, которому сможет доверять.
– А, вон куда ты клонишь. Вероятно, ты и есть тот совершенный кандидат на эту должность? О, перестань смеяться.
– Могу представить справки и рекомендации. Если потребуется.
– Не сомневаюсь в твоем техническом мастерстве. Но вопрос в доверии.
