Галина Артемьева - Пуговица
– Мам, у нас правда стряслось. Без шуток. Степкин попросил у Деньки списать контрошку по алгебре. Денька отдал свой листок ему, а подписать забыл. Ну, Степкин на своем листке написал: «Давыдов», а на Денькином – «Степкин». Он даже списать поленился, представляешь, гад какой! А сегодня объявили результаты. У Деньки двойка. И в четверти трояк! Впервые за всю жизнь! Как она не поняла?! Поставила двойку и еще ругать его стала при всех. А Степкина – хвалить!
– Убью его, – начал снова вскипать Денька.
– Гад, – согласилась мама. – Гад настоящий. Но пусть живет. Что толку убивать? Не говоря уж о том, что даже мысль о том, чтоб человека жизни лишить, – смертный грех. Убьешь – и все. Тебе – в тюрьму терпеть страдания. А ему-то – одно удовольствие. Никаких проблем. Лучше пусть живет и мучается в школе. Ему ж теперь никто в жизни списать не даст. Только ты сумей завтра спокойно все объяснить. Без криков, слез, соплей.
– Соплей не было, – насупился Денька.
– Мам, какие сопли? – вступилась Рыся за названого брата.
– И это уже хорошо! – согласилась мама. – В школу я завтра, конечно, пойду. За родителей. Можно?
Денька кивнул.
– Но еще до моего разговора с учительницей ты, как мужчина, все должен сделать сам. Давай сейчас разбираться. Разложим по полочкам. И вот смотри: я сейчас тебе раскрою один секрет. Про сильные и слабые стороны мужского характера. Будешь это знать, поработаешь над собой – станешь сильнее всех. Без всяких драк и убийств.
И Денька, и Рыся возжаждали немедленно узнать секрет.
– Вам повезло, я сейчас книгу перевожу на эту тему. И, по моим наблюдениям, все в этой книге верно. Вот мы учим мальчишек – плакать нельзя, не по-мужски это. Стыдно мужчине плакать. А при этом, оказывается, мужчины гораздо чувствительней женщин. Их легче задеть, сломать. Они потому и в драку бросаются, чтоб дать выход чувствам и при этом не плакать.
И вот как бы так устроить, зная про себя такое, чтоб и не драться, и собой владеть? Во-первых, научиться на горячую голову ничего не делать. Представить, что ты за прозрачной, но пуленепробиваемой стеной и не сможешь подбежать к обидчику. Можешь просто стоять и смотреть. Или же что-то сказать. Но стену прозрачную нельзя даже пытаться преодолеть.
– А почему? – спросил Денька.
– Потому что ударить человека, даже если он тебе кажется очень плохим, грех. Человек же создан по образу и подобию Бога. Ударяя человека или унижая его, ты действуешь и против Бога тоже. Это понятно?
– Да, – с трудом согласился Денька.
– Я понимаю, что Степкин тебе подобием Бога не кажется, – улыбнулась мама Ляля, – Но ведь дело не в том, кто нам нравится, а кто нет. Просто есть законы, и их надо соблюдать. И все. И давай подумаем: кто в вашей ситуации первым нарушил закон?
– Он! – убежденно кивнул Денька, – Степкин, гад! Сам попросил списать, а сам…
– Стоп-стоп… А что – списывание чужой контрольной, тут как? Все правильно? Тут никаких нарушений?
– Так всегда ж просят. Иначе не по-дружески.
– Нет, давай сейчас про честно-нечестно подумаем. Смотри: если я вместо настоящих денег нарисую очень-очень похожие картинки и пойду с ними в магазин. Что будет?
– Если заметят, посадят, – усмехнулся Денька, – это ясно. Это фальшивомонетничество. Карается по закону. На деньгах же написано про это.
– То есть тут ты согласен? Подделка – это преступление, да?
– Да.
– А если друг придет и скажет, что ужасно ему деньги нужны. А ты при этом умеешь рисовать, как самый гениальный художник. Нарисуешь ему денежку?
– Нет, – фыркнул Денька. – Я что, идиот?
– Рада это слышать, – улыбнулась мама. – Конечно, ты не идиот. Только тогда объясни мне, пожалуйста, чем отличается фальшивка с деньгами от фальшивки с контрольной? Разве это не тот же подлог? Тебя попросили совершить подлог, и ты спокойно и с готовностью согласился. Да? Тогда скажи – есть твоя вина во всем этом?
– Есть! – с досадой выкрикнул Денька. – Но ведь если не дашь, скажут, что я жлоб.
– И если фальшивую деньгу не нарисуешь, тоже скажут, что ты жлоб. Будешь рисовать?
– Нет.
– А списывать давать все-таки будешь?
– Да я что? Чокнутый? Степкину давать списывать теперь?
– А не Степкину? Другому кому-то? В чем смысл тогда контрольной? Чтоб подготовиться и постараться самому что-то сделать? Или путем вранья, воровства проскользнуть за счет других? Тогда школа, получается, это сплошное обучение обману и пронырливости? И что тогда значат слова «честно», «подло»? Как думаешь?
– Думаю, никому я больше списывать не дам. И зря Степкину дал, – насупившись, произнес Денька.
– Но скажи, есть во всей этой истории положительный момент? Давай опять подумаем…
– Мам, еще какой! Теперь нам ясно, что Степкин – предатель. С ним дружить нельзя, – вмешалась Рыся.
– Ну, хотя бы это. И то еще, учтите, что тайное всегда становится явным. У лжи короткие ноги. Далеко не убегает обычно. Вот – одна ложь, другая… А потом – как снежный ком.
– И что теперь делать? – спросила Рыся.
– А вот теперь про еще одну мужскую особенность поговорим. И потом решим, как поступать. И завтра, и в будущем. У мальчиков, оказывается, речевые центры в мозгу развиваются позже, им труднее формулировать высказывания. Девочка запросто наболтает на любую тему, пока мальчик будет думать, как ему лучше сказать. Поэтому, с одной стороны, я бы предложила тебе завтра на математике попросить слова и сначала извиниться перед учительницей за то, что ты там учинил, а потом четко изложить причину конфликта. Ты сможешь, Денис? Тут главное быть спокойным и достоинство сохранять. Получится у тебя, не сорвешься? Мы можем вместе текст речи составить. Чтобы ничего лишнего.
– Смогу. Попробую, – пообещал Денька.
– Значит, сначала извиняешься. За что?
– Я извинюсь за грубые слова и драку на уроке.
– Но самое главное-то?
– Потом скажу ей: «Но самое главное в том, что я и Степкин хотели вас обмануть».
– Отлично. И расскажи как.
– Да, это легко. Я расскажу про листок. И как он мой листок подписал. А потом оба сдал.
– А еще что имеет смысл сказать?
Денька не знал. И Рыся тоже.
– Скажи так, – предложила мама. – Скажи: «Не хочу, чтобы это еще когда-нибудь повторилось. Поэтому обещаю, что больше я никому никогда не дам списывать. И ни у кого не попрошу».
– А я и не просил никогда, – взъерепенился Денька.
– Хорошо. Тогда достаточно первой части. Годится?
– Годится.
– И еще – запомни: ругательства, драки – это ведь признак не силы, а слабости. Разве нет? Ты не смог сдержаться. Сил не хватило. Смог бы – спокойно бы все объяснил. А тут именно от слабости в драку полез. Подумай над этим.
– Это правда. Я как раз это сейчас и подумал. Я буду пробовать. Чтоб как через стекло.
