Джуди Спенсер - Вожделение жизни
Тини не понравилась перспектива, что отец будет бегать по городу в поисках хорошего детектива. Это дело не для него.
— Почему ты не разрешаешь мне поспрашивать? Может, Кэтрин знает хорошего детектива.
— Ладно, — согласился он. — Я сейчас собираюсь выйти, но оставлю включенным автоответчик на тот случай, если твоя сестра позвонит.
Замигал сигнал второго телефона. Тини быстренько попрощалась с отцом и схватила трубку второго телефона.
— Привет, Тини, — раздался голос Лаурин. — У меня всего несколько минут, так что я буду краткой. Ты себе не представляешь, что здесь происходит.
— Что?
— Моя мама спит с режиссером.
— Твоя мама следует классическим образцам, как и твой отец.
— Что?
— Режиссер для актрисы то же самое, что манекенщица для профессионального спорстсмена, — объяснила Тини. — Он хорош собой?
— Да. Я думаю, они тянутся друг к другу чисто физически. Вот когда они начинают разговаривать, тогда я нервничаю. Гектор не такой, как Уффи. Уффи слишком молод, он не очень хорошо говорит по-английски и у него ужасные зубные протезы. А Гектор сильный претендент. Меня это несколько нервирует. Я хотела бы заполучить сюда папу. Он приревнует, между ним и мамой будет большая схватка по поводу Гектора, но потом они помирятся и все наладится. Ты не можешь придумать, как мне завлечь его сюда?
— Я подумаю, — пообещала Тини.
— Спасибо, — сказала Лаурин. — Я скучаю по тебе. Пока.
Тини позвонила Кэтрин по внутреннему телефону.
— Сейчас произошло кое-что интересное.
— Не может быть. Что именно?
— Джилли Чарльз закрутила роман с Гектором Эрнандесом.
— Так быстро? Она там всего три дня.
Тини постучала пальцами по столу.
— Как вы полагаете, стоит позвонить в отдел сплетен газеты?
Кэтрин какое-то время молчала. Потом сказала:
— Я не хотела бы таким образом вторгаться в личную жизнь Джилли. — Наступила еще одна пауза. — Я только что прочитала статью в "Варайети". Ты знаешь, что один из продюсеров "Вчера, Сегодня и Завтра" ухаживает за Гектором Эрнандесом, чтобы тот взялся быть режиссером одной постановки, с идеей которой этот продюсер носится?
— Я читала эту статью, — сообщила Тини. — Я думаю, что этот продюсер задумал такую постановку, чтобы звездой в ней стала его жена, которая будет очень огорчена, если что-то помешает ее планам.
Кэтрин улыбнулась.
— Ты думаешь, что продюсер будет нервничать, если узнает, что режиссер, которого он хочет привлечь, спит с актрисой, которую продюсер только что уволил? — Кэтрин знала, что Джилли не была уволена, но ей нужен был драматический эффект. — Звони в отдел сплетен. Как-нибудь я оправдаюсь перед Джилли.
Тини представила себе, как, разъяренный от ревности, Бобби Чарльз мчится в Кингз Ривер.
— Я не думаю, что она будет очень огорчена.
Как раз в тот момент, когда Тини соединилась с редакцией "Пост", в офис вошел Бобби.
— Будьте добры, не кладите трубку, — очень профессиональным голосом сказала она. — Хэлло, мистер Чарльз.
— Хэлло, Тини, — приветствовал ее Бобби. — Я не знал, что ты работаешь здесь.
— Мне здесь нравится, — сказала Тини. — Интересная работа.
Она позвонила Кэтрин.
— Здесь Бобби Чарльз. Он хочет видеть вас.
— Что? — Кэтрин открыла дверь. — Бобби, вот это сюрприз! Что привело тебя сюда?
— Я хотел узнать, не согласишься ли ты присоединиться ко мне на ленч?
— Тебе не кажется, что сейчас слишком рано для ленча? Почему бы тебе не зайти ко мне и выпить кофе? Холодный кофе?
Бобби кивнул, но все еще выглядел ужасно расстроенным. Потом прошел вслед за Кэтрин в ее кабинет.
— Когда ты… — Бобби запнулся, увидев, что Тини вошла с подносом, на котором стояли две чашки с холодным кофе, блюдечко с сахаром и молочник. Как только она вышла, он продолжил: — Кэтрин, я думаю, что сделал большую ошибку, позволив Джилли уехать. Как ты думаешь, она готова рассмотреть вопрос о воссоединении?
Кэтрин быстро начала моргать. До сих пор она действовала, исходя из предположения, что Джилли хочет вернуть Бобби, а Бобби не торопится принимать решение. При этой схеме вкусная маленькая статья в газете о Джилли и Гекторе Эрнандесе могла только разжечь у Бобби аппетит к его не совсем бывшей жене. Однако если Джилли действительно оттолкнула Бобби слишком далеко и он узнает, что Джилли спит со своим режиссером, то он может решить выбросить из головы эту сластолюбивую медноволосую женщину.
— Ты можешь минутку подождать меня? — спросила она у Бобби и, не дожидаясь ответа, выскочила из кабинета.
— Тини, — спросила она шепотом на тот случай, если Бобби освоил искусство подслушивать сквозь стены, — ты уже позвонила в газету?
— Да, кроме того я позвонила Сьюзи и Клаудии Коэн. Сьюзи практически не заинтересовалась. К моему сожалению. Я полагаю, она считает, что Джилли сейчас не так популярна. Это беда актеров, снимающихся в "мыльных операх". И это очень несправедливо.
— Кисмет, — произнесла Кэтрин.
— Простите, не поняла.
— Кисмет. Судьба. Рок. — Взгляд Кэтрин стал каким-то отсутствующим. — Ты веришь в судьбу?
— Абсолютно.
— Ладно. Это снимает с меня ответственность.
Тини начала натягивать на себя брюки.
— Вы не будете возражать, если я пораньше уйду на ленч? У меня несколько личных дел, а я вижу, что мистера Чарльза несколько раздражает мое присутствие.
— Все в порядке. Только постарайся вернуться к тому времени, когда пойдет в эфир "Вчера, Сегодня и Завтра".
Кэтрин вернулась в кабинет.
Тини достала из сумочки клочок бумаги. На нем ее рукой был записан адрес, имевшийся на расписке, которую писал Эндрю, когда ему привезли картину. Тини решила начинать поиск именно с этого конца.
Такси доставило ее к роскошному особняку в районе Восточных шестидесятых улиц. Тини прикинула, что этот особняк тянет миллионов на восемь. Стоил он только пять миллионов, а три миллиона надо было накинуть за фешенебельный район. Тини очень любила этот район, она обожала атмосферу старых домов.
Она позвонила и отступила чуть назад. Дверь открыл мужчина азиатского происхождения, неожиданно высокого роста, с очень красивым лицом. На нем были черные пижамные брюки, грудь обнажена.
— Я хотела бы видеть мистера Гордона Леланда, — сказала Тини.
— К сожалению, его нет дома. Хотите что-нибудь ему передать?
— А миссис Леланд? Миссис Ева Леланд? Она дома?
Азиат улыбнулся ей.
— У нас сейчас урок каратэ. Что вы хотите от Леландов, маленькая девочка?
— Я поклонница, — без колебаний ответила Тини.
— Поклонница? Они не звезды рок-музыки.
— Мне нравятся миллионеры.
Он подмигнул ей.
— Мне тоже. Но вы не можете находиться здесь. Вам лучше уйти, а то они вызовут полицейского.
Он закрыл дверь.
Она снова позвонила.
— Что теперь? — спросил инструктор каратэ.
Тини выдала ему свою самую сладкую улыбку маленькой девочки.
— Могу я получить у вас визитную карточку? Может, я захочу взять у вас уроки. Надо ведь уметь защищать себя.
Он дат ей карточку.
— Мне кажется, вы можете постоять за себя.
— А как миссис Леланд? Она преуспевает в каратэ?
Он ухмыльнулся:
— Конечно. Она настоящий киллер.
Дверь вновь закрылась.
Тини отошла за угол и стала ждать. Минут через сорок из дома вышла потрясающая блондинка. Тут же подкатил лимузин, и блондинка села в него. Тини зафиксировала в уме номер машины и поспешно остановила такси.
— Включайте счетчик, — сказала она шоферу. — Я скажу вам, где поворачивать.
Она не спускала глаз с лимузина. Ей пришлось следовать за ним через весь город. Блондинка направлялась в кафе Рампельмайера. Тини не была здесь уже несколько лет. Сохраняя должную дистанцию между роскошной миссис Леланд и собой, Тини нашла маленький столик и заказала мороженое.
Ее блондинка сидела за столиком вместе с темноволосой девушкой в ярко-красном туалете. Она была так хороша собой, что затмевала блондинку. К сожалению Тини, она сидела слишком далеко, чтобы слышать их разговор, но зато у нее была возможность разглядеть как следует обеих женщин. Тини решила, что брюнетка это женщина, с которой следует считаться. В ней чувствовалась изюминка, которая отсутствовала у блондинки. Та выглядела посредственной и несколько глуповатой.
— Ну, — спросила Делия, деликатно подцепляя ложечкой клубничное мороженое, — что за чепуха происходит с картиной?
— Я уже говорила тебе, — устало ответила Ева, — этот маленький негодяй отказался отдать мне картину. Этот чудак в галстуке бабочкой посмотрел мне прямо в глаза и заявил, что картину ему вручил Гордон и только Гордону он ее вернет. Нечего и говорить, что мы не можем сейчас вытащить Гордона. Что мы будем с ним делать?
