Александра Соколова - Просто мы научились жить (2010-2012)
– Виталь, это правда? – Спросила с надеждой.
– Я выбрал тебя, – крикнул он в ответ, – как бы ни было, я выбрал тебя!
Женька задрожала от омерзения. Значит, все то время, когда он ухаживал, говорил эти красивые слова… Он был с ней тоже. Какая гадость.
– Уходи, – велела она, – не хочу тебя видеть.
– Прекрасно! – По-видимому, терпение Виталика на этом кончилось. Он озверело глянул на Ксюху и вышел, захлопнув за собой дверь.
Женька повернулась, и то, что она увидела в Ксюхиных глазах, заставило ее отшатнуться: столько ненависти и боли сквозило в нем.
– Он всего лишь парень, – пробормотала она.
– Много ты понимаешь, – процедила в ответ Ксюха.
Женя усилием воли заставила себя вынырнуть из воспоминаний. Нельзя. Дальше вспоминать нельзя. Это даже хуже, чем… В общем, просто хуже. Нельзя.
– Черт с вами, – сказала она, вставая на ноги и отряхивая джинсы, – поехали на кладбище. Все равно, по-видимому, из прогулки ничего не выйдет.
Довольный Серега кивнул и пошел первым.
Ну и ладно. Ну и хорошо. Раз вы так хотите – пусть будет так. В любом случае это лучше, чем то, к чему вплотную подобралась память и от чего ее срочно надо защитить.
Глава 14.
Серегин «фольксваген» ехал по КАДу с средней скоростью 120 километров в час. Макс курил в открытое окно, а Женя вслушивалась в доносящиеся из динамиков звуки музыки, и молчала. Ветер трепал ее кудри, то разбрасывая их по плечам, то откидывая на спину. Вечерело – синее небо уже стало розовым, розовыми же были и облака, и даже стекла проносящихся мимо машин.
Что-то колючее и острое ковыряло изнутри Женину грудь, стягивая ее ремнем и мешая дышать. То ли предстоящая встреча с Олесей, то ли не к месту вспомнившаяся Лека?
Нет, нет и еще раз нет. Нельзя вспоминать, не смей думать об этом, не вздумай! Посмотри за окно, любуйся видом, дыши питерским воздухом, и думай о чем хочешь, даже о больном, только не…
– Как думаешь, – быстро спросила Женя с заднего сиденья, – у нас с ней был шанс?
– Очень интересно, – через паузу отозвался Сергей, – какую из своих баб ты имеешь ввиду?
Макс засмеялся, а Женя передвинулась так, чтобы оказаться аккурат между передних сидений.
– Я имею ввиду Ленку.
– Голосую против, – Сергеев затылок описал дугу, изображая, видимо, слово «нет», – мне думается, у вас бы никогда ничего не вышло.
– Почему это?
Женя вдруг заинтересовалась. Она-то как раз всегда считала, что Лека единственная, с кем у нее могло хоть что-то получиться. А тут – гляди ты, оказывается, не все так думают.
– Джен, я не хочу играть в сравнительный анализ, поэтому скажу просто: для того чтобы быть вместе, надо хотя бы разок встретиться. А вам это не грозит. Вы последний раз встречались очень давно, а с тех пор не пришлось.
– Но мы же виделись…
– Я не про «виделись», – перебил Сергей, – «виделись» тут вообще ни при чем. Можно жить в одной квартире годами, видеться каждый день и ни разу не встретиться.
– Серега, жизнь с психотерапевтом сделала тебя спецом, – хохотнул Макс.
– О какой встрече ты говоришь? – Нетерпеливо спросила Женя.
– Встретиться с человеком – значит показать ему себя настоящего и увидеть настоящего его. Понимаешь? Это как чудо, к которому нельзя подготовиться и которого нельзя предсказать. Встреча.
Женя тяжело дышала. Она съежилась вся на заднем сиденье. Вонь внутри поднялась к самому горлу и залила глаза. Все. Больше не сдержишь.
– Макс, дай сигарету, – попросила она. Закурила торопливо, отвернувшись, и закрыла глаза. Черт с вами. Включайте, раз без этого не обойтись.
И снова, который раз, будто кинопленка полетели воспоминания…
Виталик давно ушел, а Женька всё еще оставалась в той же позе, в которой была, когда начался их разговор. Её разум отказывался принимать услышанное, и судорожно искал способы сделать так, чтобы всё было как раньше – до того, как разрушилась мечта под кованым ботинком с пряжками.
Неслышимой тенью в комнату проскользнула Ксюха. Вошла, и принялась копаться в шкафу в поисках халата. Интересно, подумала Женька, ей хотя бы стыдно?
Ей так хотелось задать этот вопрос, что он неожиданно разрезал тишину и прозвучал вслух. Ксюха дернулась, как от удара, и посмотрела на Женю злыми глазами.
– А тебе? – отрезала она, и отвернулась.
– Мне? – Женькино удивление было столь велико, что даже в потухшие от испуга глаза вернулся блеск. – Почему мне-то должно быть стыдно? Это ты пыталась отбить моего парня.
Ксюха пробормотала что-то неразборчивое, и глубже залезла в шкаф – Жене были видны только её ноги, худые, костлявые, торчащие из-под коротких шортов. Ругаться не хотелось, но почему-то стеклянный человечек внутри вдруг сменил жалость на злость и ощерился острыми зубами.
– Я думала, мы друзья, – растерянно сказала Женька, обращаясь скорее к человечку, чем к Ксюхе, но ответила, как ни странно, последняя.
– Конечно, мы друзья, – она отступила от шкафа, кинула халат на стул и принялась рывками сдирать с себя рубашку, футболку, шорты, – ты же со всем дружишь. Вот и мне перепал кусочек. А ты спросила, нужна мне твоя дружба? Принцесса на горошине! Женечка то, Женечка се. Всем она нравится, все её любят. Сними розовые очки! Жизнь не такая, какой ты видишь её из своего замка.
– Ты о чем, Ксюха? – Женя удивленно уставилась на подругу. Та стояла уже посреди комнаты – раскрасневшаяся, нахмуренная. Её руки сжимали футболку, а прищуренные глаза горели то ли огнем, то ли отчаяньем.
– Я о тебе. Ты живешь так, будто вокруг тебя сказка. Придумала себе идеальную жизнь! А она не идеальна, понятно?
– Да что я придумала? – Ей стало страшно. О чем говорит Ксюха? Неужели это продолжение того, страшного, после которого ничего уже никогда не сможет быть как раньше?
– Не понимаешь? – Ксюха рассмеялась. – Ладно, я тебе объясню. Тебе кажется, что Виталик тебя любит? Да он точно так же любил еще сто сорок восемь баб до тебя. И запомни – чем дольше ты ему не будешь давать, тем дольше он любить будет. Но сильно тоже не тяни – я его знаю, он долго ждать не будет, найдет кого-нибудь посговорчивее. Тебе кажется, что Кристинка с тобой дружит, потому что ты такая золотая? Да её просто все остальные не выносят, вот она к тебе и приклеилась. А Толян за ней бегает как привязанный, поэтому и оказался в твоей свите. Думаешь, вся та толпа, с которой ты у четверки время проводишь, тебя любит? Да им просто деньги твои нужны – они же голодранцы, даже хлеба часто купить не на что. В глаза они улыбаются тебе, кивают, обниматься лезут, а за глаза смеются.
– Это неправда, – Ксюхино лицо, и тело, и даже поза, в которой она стояла, выкрикивая все эти больные обидные слова, были наполнены такой злостью, что Женька поежилась, отшатываясь. Она не поверила ни единому слову, но испугалась силе чувств, прозвучавшей в них.
