Моя взрослая девочка - Лена Поллина
Он оставил ее миллион лет назад, когда однажды решил, что ночует у меня.
Я сказала, что он заберет эту рубашку только через мой труп, потому, что мне просто маньячески была необходима его вещь.
Я везде вожу ее с собой…
Пусть она уже давно потеряла его запах и пахнет скорее деревянным шкафом, чем селективным парфюмом, я не могу расстаться с куском ткани, которая когда-то прилипала к телу любимого мужчины.
Вздернув от внезапно накотившей дрожи плечами, забираюсь в скорую.
— Вот твои документы — шепчет Марина, просовывая мне в руки розовый рюкзак. Мы не так давно были в поликлиннике на прививке и я сложила все в рюкзачок своей дочери.
Нашла же как-то — горько усмехаюсь, наблюдая, как умело ощупывает мою дочь молодая женщина-врач.
Пока мы едем до отделения больницы, я погружаюсь в какой-то коматоз.
В больнице мне задают много вопросов. Сначала врачи, затем полиция, тащившаяся всю дорогу
следом за машиной скорой помощи, словно в неотложке везут серийного убийцу.
Варю увезли на обследования и я все время поглядываю на входную дверь кабинета, умоляя вселенную поторопить врачей.
— Завтра с вами свяжутся из органов опеки — звучат приговором слова капитана полиции Вязева Н. А.
Поймав мой взгляд своим, смягчает тон, добавляя — так положено.
Этот мужчина человечен по сравнению со своим коллегой, потому что второй открыто хамил, выводя меня на истерику.
Всхлипывая, читаю протокол выезда ни черта не улавливая смысла в написанном и дергаюсь от резкого стука.
В кабинет заходит сонный директор колледжа вспарывая меня гневным взглядом.
Я устроила ему проблем и я это прекрасно осознаю, когда устроившись рядом со мной он гневно цедит:
— Бестолочь безответственная…
Новые спазмы охватывают горло, мешая дышать. Обхватив дрожащими пальцами ручку, ставлю размашистую подпись, тайно мечтая о том, что бы все это поскорее закончилось.
Мне хочется забиться в угол, а еще больше обнять свою маленькую доченьку и уснуть на нашем старом диване под дурацких “ Барбоскиных”, которых я уже слышать не могу! Но сейчас я бы пересмотрела все-при все серии…Клянусь!
Барков дежурно отвечает на вопросы капитана, а я ловлю себя на мысли, что мне с ним неприятно сидеть рядом.
Он однажды позволил нам с братом заселиться в одной секции и сделал это с таким гребанным одолжением, словно швырнул мне в лицо объедки с барского стола.
Я знаю, что на него надавила Марина. Моя подруга очень пробивная и надо ли говорить, что когда я вернулась с дочерью в город, рассчитывая начать новую жизнь, она сделала все возможное и невозможное, чтобы мне помочь.
— Вы можете навестить свою дочь, как освободитесь.
Подняв голову, вижу в проеме приоткрытой двери медсестру и она к моему облегчению выглядит расслабленной.
Я до боли в пальцах сжимаю ручку, поочередно наблюдая за присутствующими.
К моей радости, ей не делают замечание, а мне позволяют спросить о ее здоровье.
— С ней все хорошо? — вою, стирая слезы.
Хочется с разбегу удариться головой об дверь, так мне сейчас хреново.
Ну вот что я за мать, а?
Тихо засмеявшись медсестра произносит:
— Испуг, ушиб локтя, пара ссадин и множество волдырей от крапивы…
Облегченно выдуваю из легких воздух, на миг позволяя себе не думать о том, какие последствия ждут меня завтра.
Моя девочка в порядке и это сейчас самое главное.
Меня даже не напрягает разговор с директором колледжа и если он скажет нам валить за горизонт не думая заберу дочь и брата из его дряхлого общежития.
Из-за приоткрытых дверей слышатся уверенные шаги, а через несколько секунд кабинет заполняет знакомый голос, от которого я распахиваю глаза.
— Разрешите? — произносит Егор, глядя прямо на меня.
Его глаза пробегают по мне обеспокоенным взглядом и задерживаются на рубашке.
На той самой, которую я хранила не смотря на все дерьмо, что мне пришлось пережить после нашего расставания. Он задерживает свое внимание на этой вещи жалких две секунды, а потом смотрит прямиком в мои заплаканные глаза.
Получаю выстрел в сердце, когда он втянув в себя удушливый воздух кабинета дергает кадыком.
Глава 15
Настоящее
Егор
— Ну и где твоя знакомая? — ворчит отец, постукивая пальцами по столешнице из красного дерева.
Хороший вопрос — молча раздражаюсь, набирая Семёнову.
Где-то в глубине души я подозревал, что она меня продинамит, но все же надеялся, что в ее голове достаточно мозгов, чтобы этого не сделать.
Моё нутро нетерпеливо дергается от ее игнора. Хотел же по-человечески все сделать: вытащить из общаги, с ребенком помочь. Я в конце концов о дочери не знал и блять не отказывался! Я не отрицаю, что в нашем с Леськой прошлом дохера моих осечек, но теперь-то мы можем нормально поговорить, как взрослые люди и прийти к перемирию.
— Она задержалась на целых десять минут… Не думаю, что твоей знакомой удастся меня удивить настолько, чтобы я смог закрыть глаза на ее непунктуальность и несобранность.
Отец отпивает воду , сверля меня негодующим взглядом.
Знаю, что он прав и все такое, но я спать не смогу спокойно, если не вытащу Олеську из задницы, в которой она до сих пор сидит.
Вообще у меня вся жизнь покатилась кувырком и я не представляю, как ее вернуть на исходную позицию.
С Сашкой я был честен, теперь хочу такую же правду вывалить на своего отца.
Ослабив галстук, решительно отбиваю его взгляд своим, твердо произнося:
— Это не просто знакомая, пап…Это мать твоей внучки.
Мне даже становится неловко, когда у отца идет носом вода и он подавившись водой, закашливается.
Новость шокировала его даже больше, чем я ожидал.
Поддавшись вперед, колочу раскрытой ладонью по спине, ожидая, когда папа продышится.
— Что за шутки? — тихо взрывается отец, грохая стаканом. Между нами сквозит напряжение на которое мне впервые за эти пять лет по хер и это чувство очень напоминает мне то беззаботное время, когда я назло ему поступил в шарагу.
В моей крови ни капли адреналина.
Я уже все взвесил и если отец пошлет Леськин проект на три заветные, я найду кому его пристроить. Я ж сам колдовал над ним,а у меня мозги не из киселя. Шарю немного в теме.
— Это не шутки — упираюсь взглядом в побагровевшее лицо.
Что-то мне подсказывает, что новость о готовой внучке воспримется моими родителями в штыки,
