Разбитое сердце Лорелеи - Hаталия Антонова
— Меня? Ревнуют? К кому это? — изумился Вадим.
— Ни к кому, а к чему! Им кажется, что в деревне тебя кормили слаще и сытнее.
— Да нормально кормили, — отмахнулся паренёк, — а главное — просто! Никаких тебе разносолов! С утра горбушка хлеба, кружка молока, свежие яйца. Потом варёная картошка, лук, помидоры, огурцы.
— А сметана? — спросил дед.
— Сметана была, — кивнул внук. — Пирожки, окрошка.
— Вот видишь! — всплеснула руками бабушка.
— Уже ничего не вижу, — заявил внук, сонно зевая, — глаза слипаются.
Вскоре он и впрямь отправился к себе и проспал до утра. Сразу же после завтрака мама велела ему приготовить к школе всё необходимое. Как ни странно, на это у него ушёл почти весь день. И только ближе к вечеру, наскоро поужинав, он отмахнулся от всех внушений взрослых и чуть ли не бегом выскочил из квартиры. По лестнице он точно сбежал. Наконец, распахнулась дверь подъезда, и мир двора раскрыл перед ним свои объятья.
— Вадька! — раздался радостный голос Лёхи Смирнова. — Наконец-то!
— Вадик, ты где пропадал? — присоединился к нему ломкий пока ещё басок Бориса Крапова.
— В деревне был, — солидно ответил Вадим, — помогал бабушке с дедом по хозяйству. Знаешь, сколько там работы летом?
— Не-ка, — беззаботно ответил Борис.
— У него бабушка — профессор, живёт в Питере. Он ей письма пишет, — ответил за Бориса Илья Синицын.
— Электронные, — передразнил Виталик Шпагатов.
— И не говорите, — вздохнул Борька.
— А мне бы деду письмо написать, — вклинился Гриша Гудков.
— На деревню дедушке? — хмыкнул Андрей Матвейчук.
— Сам ты на деревню! — огрызнулся Гриша. — В Саратов!
— В Саратов?! — ещё больше обрадовался Матвейчук. — Как же, как же! Помню! В деревню к тётке! В глушь! В Саратов! Карету мне!
— На вот тебе велосипед, иди покатайся, — предложил ему подоспевший Паша Садков.
Андрей не стал спорить и, воспользовавшись подвернувшейся возможностью, схватил велосипед и укатил.
А Вадим посмотрел на Гришу и сказал:
— Гриш, а ты просто позвони деду.
— Так я ему почти каждый день звоню, — пожаловался Гудков, — а он хочет, чтобы я ему письмо от руки написал, запечатал в конверт и отнёс на почту. Представляете, какая морока? — обратился он к ребятам, ища поддержки.
— Не дед, а динозавр какой-то! — посочувствовал кто-то.
— Сами вы динозавры! — вклинилась неизвестно откуда взявшаяся Рита Гаманова, обратилась непосредственно к Грише: — Не переломишься. К тому же твой дед прав, писание от руки развивает мелкую моторику!
— И мозги! — постучал костяшками пальцев по лбу Борис.
— Ладно, чего тут рассусоливать, — проговорил Гудков с самым что ни на есть солидным видом. — Город помогает селу, село кормит город. А ты, Вадька, ещё не видел, как нам тут благоустроили футбольное поле. А какие ворота отгрохали!
— Кто же это так расстарался? — спросил Вадим.
— Кто-кто! Дед Пыхто! Городская администрация.
— Идёмте играть в футбол.
Вся компания помчалась в сторону обновлённого футбольного поля.
В самом конце всё ещё длинного по-летнему вечера, растирая разбитую коленку, Леха Смирнов сказал:
— Вадька! Ты же ещё не знаешь, что у нас новые жильцы появились!
— А куда старые делись? — спросил Вадим просто потому, что друг ждал от него этого вопроса.
— Переехали. Да ты их знаешь, это старики Костины, они с семьёй сына решили разъехаться.
— Понятно. Весь двор слышал, как тётя Катя со снохой каждый день собачится.
— Ага, — флегматично кивнул Лёха.
— А новые кто? — лениво пожёвывая только что сорванную травинку, спросил Вадим.
— Логуновы! Муж с женой, а с ними девчонка!
— Девчонка?
— Ага. Дочка их, Леной зовут.
— Хорошенькая?
— По мне так да, — ответил Лёха, напустив на себя вид знатока девичьей красоты.
— А чего у этих Логуновых две квартиры было? С кем они съехались-то? Не с девчонкой же своей? — полюбопытствовал Вадим от нечего делать.
— Тётка Лукерья из второго подъезда, да ты её знаешь!
— Кто же не знает тётки Лукерьи, — ухмыльнулся Самойлов.
Лукерью и впрямь знали все, скорее всего, из-за её привычки совать свой нос в дела всех соседей, а потом оповещать других о ходе дел первых.
— Так вот, — продолжил Лёха прерванную Вадимом речь, — тётка сказала, что родители Лены, ну ты понял меня, Логуновы, объединили свою однушку с бабушкиной двушкой.
— Ты не говорил, что с ними бабушка.
— Бабушки с ними нет, видать, померла старушка, — вздохнул Смирнов сокрушённо, точно это была его собственная любимая бабушка.
— А девчонка эта, Лена, большая?
— Тётка Лукерья сказала, что ей пятнадцать лет.
— Выходит, помладше нас будет, — Вадик выбросил травинку и почесал указательным пальцем переносицу.
— Всего-то на год, — отмахнулся Лёха.
— Да я так… — почему-то начал оправдываться Вадик. — Она может попасть в наш класс.
Не попадёт, — со знанием дела ответил Лёха. — А в школу точно будет ходить. Ей тут больше и деться некуда.
— Ага.
Солнце уже давно склонилось к закату, последние отсветы его оранжевых брызг впитало потемневшее небо. Осень, которой оставалось до пункта назначения всего несколько дней пути, привстала на цыпочки, дотянулась до успевшей заалеть рябиновой грозди, оторвала ягоду и забросила в рот. И этот лёгкий горьковатый вкус поспешил разнести по окрестностям подоспевший ветер.
— В школу, однако, скоро… — тяжело вздохнул Лёха.
— Не вздыхай, — Вадим шутливо шлёпнул друга по плечу. — Ещё один год и…
— И мы вольные птицы! — оптимистично перебил его Смирнов.
— Не скажи, — усмехнулся Вадим, — посмотрю я на тебя годика через два-три, небось, взвоешь: «Чего мне за школьной партой не сиделось?»
Друзья рассмеялись и разошлись по домам.
О Логуновых Вадим и думать забыл. Когда спустя два дня увидел во дворе длинноногую, длинноволосую незнакомку, невольно присвистнул. Её фигура только-только начинала превращаться подростковой в девичью. Но уже сейчас всё говорило о том, что растёт и расцветает на глазах окружающих настоящая красавица.
Лёха Смирнов толкнул друга в бок:
— А я что говорил?!
— Что? — переспросил Вадик.
— Это и есть она самая, Лена Логунова, — рассмеялся Лёха.
Вадик шмыгнул носом и почему-то сказал:
— Подумаешь…
— Хочешь, познакомлю? — спросил Лёха.
— Ещё чего! — ответил Вадим и вопреки логике спросил: — А ты с ней уже познакомился?
— А то! — подмигнул ему Смирнов. — Так что и тебя могу.
— Обойдусь, — ответил Вадим.
— Моё дело предложить, — пожал плечами друг.
Вадик и сам не понимал, чего заупрямился. Ведь это такое обычное дело — познакомиться с новенькой девочкой. Взять, например, Гошку, Игоря Силуянова, который тоже переехал с родителями в их двор. Было это полгода назад. Так Вадик первым познакомился с парнишкой. Но Гоша был пацаном. А Лена…
Если бы Смирнов мог читать мысли, то сказал бы, а Лена — пацанка. И лично он не видит разницы.
Может, это и так. Может,
