Разбитое сердце Лорелеи - Hаталия Антонова
Друзья стали уговаривать его не пороть горячку и не уезжать. Но Олег заупрямился, хотя и сам себе не мог объяснить причину этого. Он ведь точно знал, что Настя не станет его преследовать. Просто хотел уехать немедленно и всё! Баста! Он никому и ничего не обязан, тем более оправдываться.
Дождь лил как из ведра, дворники не справлялись с потоками воды лившейся на лобовое стекло. Всё, что он увидел это вспышка молнии, рассекшая мир пополам, а потом плавно, как в замедленной съёмке, падающий молодой дуб.
Дуб! Здесь этих дубов раз-два и обчёлся! Откуда он взялся?!
И тут Олег вдруг услышал прямо рядом с собой душераздирающий крик отчаяния: «Папа!» Что-то горячее и красное ударило ему в лицо. Он ощутил на губах солёный привкус, крутанул руль, выехал на встречную и только тут увидел мчавшуюся на встречу фуру. Олег отчаянно попытался свернуть, но машина не послушалась его и столкнулась с фурой.
«Папа! — снова закричал рядом чей-то такой родной голос. — Папа!»
И Олег провалился в чёрную бездну, понимая, что у него уже нет ни шанса, ни сил выбраться из неё.
Высоко-высоко в синем небе летел белый ангел. С земли он казался всего лишь пушистым облаком.
Очнувшись от наркоза, Настя подумала, что её душа умерла. Она посмотрела в окно и увидела, как в небе плыли белые облака, похожие на лица маленьких ангелочков.
Окно было приоткрыто, и кто-то нежно подул на её прядку, прилипшую к влажному лбу, и тихо шепнул: «Я так сильно тебя любил, мама… Тебя и папу…»
Настя вздохнула и закрыла глаза.
Должно быть, это был ветер…
Ей предстояло учиться жить заново. И кто знает, может быть, судьба пошлёт ей новую любовь и возможность дать жизнь ангелочку, желающему возродиться на земле.
Дорога к счастью
Действующие лица и события
вымышлены, сходство их с реальными
лицами и событиями случайно.
Автор
Глава 1
Когда два человека с детства живут в одном дворе, то они привыкают друг к другу и, повзрослев, продолжают воспринимать себя так же, как девчонку и мальчишку с нашего двора.
Хотя, конечно, бывают исключения.
Но у Вадима и Лены всё получилось несколько иначе…
Вадик Самойлов родился и вырос в пятиэтажном доме старой застройки. Его родителям квартира досталась от родителей отца, и им так и не пришло в голову поменять свою старую, но такую удобную, а главное привычную квартиру на жилплощадь в одном из многоэтажных домов новостройки. Дед Вадима называл эти строения не иначе, как скворечниками, и при этом презрительно усмехался в свои седые пышные усы.
Вадим был согласен с дедом, да и никуда уезжать из двора, заросшего черёмухой, сиренью и шиповником, ему не хотелось. Осенью двор не только расцвечивался многообразием красок осенних листьев, но и полыхал на ветру мягким золотом золотых шаров. Кстати, их учительница ботаники Изабелла Сергеевна утверждала, что эти цветы следует называть рудбекиями. Бабушки, сидевшие на лавочках возле подъездов, беззлобно подсмеивались над строгой учительницей. Но Изабелла Сергеевна и ухом не вела, наставляя своих учеников на путь истинной ботаники. Ребята учительнице не перечили, но, когда ботанички не было в поле их зрения, естественно, называли цветы золотыми шарами.
А ещё во дворе, с точки зрения его обитателей, был особенный воздух. В каждое время года он пах по-разному. Осенью, например, несмотря на возросшее количество машин на автомобильной площадке, он был пронизан горьковатым ароматом хризантем и пряным послевкусием оранжевых бархоток, застилающих мягкими коврами газоны почти до морозов. Кстати, по мнению Изабеллы Сергеевны, эти цветы правильно было называть тагетес.
Зимой во дворе тоже было замечательно. Вадим с детства любил лёгкий морозец, пушистый снег, переливающийся на солнце всеми цветами радуги, а особенно новогодние каникулы. Отцы и старшие братья к этому времени заливали для детворы катки и возводили ледяные горки. За домом тогда было много места, и взрослые проложили там для своих детей лыжню. Надо сказать, что и сами они охотно составляли компанию своим сыновьям и дочерям. Сколько было радости! Девичьего визга и мальчишеского хохота.
Весна пахла свежими огурцами и обещала скорое завершение учебного года и свободу до сентября!
Вот только лето во дворе проходило мимо Вадима, так как он уезжал к своей второй бабушке в деревню. Там он набирался сил, пил парное молоко, ходил в ночное, купался в речке Малютке, помогал, как мог, бабушке и дедушке по хозяйству. А когда ему исполнилось одиннадцать лет, дед научил его косить и стал брать с собой на луга. Заливные луга описать словами практически невозможно! Какое раздолье! Аромат разнотравья! Гудение пчёл, шмелей, порхание бабочек и мелькание на солнце прозрачно-золотистых крыльев стрекоз. Небо над головой словно купол! Синее! Безмятежное! И высоко-высоко в этой благодатной синеве заливающиеся песней жаворонки. И, конечно, неповторимый звук косы, рассекающей воздух и срезающей травы.
Земная благодать! Но лето каждый раз подходило к своему логическому завершению, и Вадима, навьюченного всевозможными деревенскими дарами, отправляли в город. Так было и в тот год, когда он впервые увидел Лену.
Впрочем, это лето с самого начала было особенным. Вадим понял, его внезапно озарило! Он больше не сможет приезжать к бабушке с дедушкой на целое лето, потому что перешёл в одиннадцатый класс! Через год с небольшим у него начнётся совершенно иная, почти взрослая жизнь. После ЕГЭ поступление в вуз, получение высшего образования, а там устройство на работу. И деревня будет только сниться. Нет, он, конечно, сможет приезжать в отпуск и время от времени в выходные. Но это, согласитесь, уже совсем не то. И Вадим, сам до конца не понимая отчего, тяжело вздохнул.
Когда ехал в автобусе и смотрел на проплывающие мимо поля, луга, леса, деревеньки, ему даже в голову не приходило, что совсем скоро он увидит человека, девчонку, которая так много станет значить в его жизни. Можно сказать, полностью её переменит.
В день приезда Вадим во двор не вышел. Провёл время с родителями, бабушкой и дедом, отвечая на их многочисленные вопросы. Тем более мама с бабушкой приготовили к его приезду не только праздничный обед, но и ужин, ревниво следили за тем, чтобы на его тарелке не осталось ни крошки.
— Ба! Ma! — жалобно воскликнул в конце концов Вадим. — Я уже сейчас лопну!
— Ничего! Зашьём! — оптимистично успокоил его дед. — Уже и нитку суровую заранее приготовил.
Отец же, подмигнув сыну, проговорил:
— Мама с
