Неверный муж. Я тебя не прощу! (СИ) - Лакс Айрин
Только потом я со спокойной совестью отправилась в душ, с удовольствием смывая с себя все переживания и страхи сегодняшнего дня. Так много открытий, большинство неприятных. Зато теперь у меня не осталось ни тени иллюзий, что за семью стоит держаться ради детей. Именно ради сыновей и не стоит. Не стоит растить их во лжи и показывать пример, что с женщиной можно обращаться как с тряпкой… Иначе у них потом формируется неверное представление о жизни и истинных ценностях.
Белье, подаренное Маратом, решилась надеть не сразу. Ходила вокруг него по пространству ванной, как лиса вокруг курятника. Ох, ладно… Это всего лишь белье. Да, очень сексуальное и купленное для меня другим мужчиной.
Надев белье, не отказала себе в удовольствии покрутиться перед зеркалом. В этом белье, кажется, даже мои волосы заиграли ярче…
Делаю несколько фото, но не отправляю их. Знаю, если отправлю Марату, добром это не кончится. Позвонит и ох… даже не знаю, во что это может вылиться. Или решит приехать…
Так, довольно. Покрасовалась, пора надевать пижаму и ложиться спать, а между ножек так призывно тянет… Вот что мне со всем этим делать? Марат, искуситель…
Надо поскорее лечь спать. Может быть, в новой кровати морок вожделения спадет.
Но морок перестал волновать мою кровь порочными соблазнами еще раньше.
Буквально, в коридоре.
Я заметила, что на полке не хватает одной пары обуви…
Похолодев, я лечу в спальню мальчиков, стучу по двери.
— А? Мам, ты?
— Да, Леш. Я войду?
— Входи.
Хватает одного взгляда, чтобы понять: Димы нет. Его постель смята и… пуста.
— Где Дима?
— Придурок поехал домой, к папе. Задолбал. Считает, что батя за ум возьмется и все исправит! Ага. Уже бежит, млин… — зевает Лешка, перевернувшись на живот. — Пусть валит. Предатель…
У меня от холода отнимаются ноги.
В голове пульсируют слова Марата о том, что Степан плотно сидит на крючке секс-переписок с Илоной и чатится с ней каждый божий день.
Может быть, и сегодня? Прямо сейчас… Понял, что жена с детьми не вернется, уже позвонил Илоночке…
А та, не будь дурой, не упустит момент вернуть наркоту.
Вдруг Степку уже накачали и…
И мой Димка туда же рванул!
Что-то мне нехорошо. Ой…
Я едва держусь на ногах, перед глазами темнеет.
— Мам, ты чего? Перебесится. Отвечаю… Пару дней поживет с батей на пустых харчах и вернется!
Страх и дурное предчувствие переполняют сердце и разливаются по венам противной, липкой субстанцией.
Глава 29
Галина
— Будь здесь! — хриплым голосом прошу сына и выскальзываю за дверь.
Одежда! Где моя одежда? Надо срочно переодеться и бежать за ним…
Остановить.
Вот дуралей, любит отца слепо, ничего не замечает и не хочет ни видеть, ни слышать. На примирение родителей он надеется! А видел бы, какие сообщения мне Степан отправляет. Что, показывать, что ли? А как же частная переписка? Не хочу я всю эту грязь на сыновей вываливать. Неужели недостаточно моих слов и уже увиденного глазами Димы? Забыл, как отец его толкнул в спину? Подленько!
Но иногда Дима еще такой ребенок…
— Мама, ты куда? Мама! Что стряслось?
Я выскакиваю из комнаты одетой, мечусь в поисках сумочки и телефона. Вот только что держала его в руках! Куда пропал?
Еще и Леша.
— Мам! Ты не телефон свой ищешь?
— Что? Да. Точно! Спасибо!
Леша отводит руку, задрав ее высоко над головой. Я смотрю снизу вверх.
— Знаешь, это не смешно. Дай телефон. Живо. Это не шуточки!
— Уже понял, что не шуточки. Расскажи, что случилось! — требует.
— Леша! Отдай. Говорю тебе, живо верни телефон. Мне нужно предупредить…
— Кого?! Да блин! Что случилось?! Мы же не зря сюда сбежали? Даже без вещей! Что происходит?! — орет.
— Происходит то, что ты сейчас же вернешь мне телефон, и я позвоню… Полиции, — меняю слова.
— Зачем? Мам… Дима точно домой поехал, не шляться.
— Нельзя ему сейчас домой, Леш. Нельзя! Телефон!
— Скажи!
Не бросаться же на него. Боже, вымахал! В конце лета близнецам исполнится по пятнадцать лет, они уже выше и намного сильнее меня.
— Вернешь телефон, скажу.
— Ладно… На.
Схватив его, сразу же отхожу в сторону кухни.
Боже, пока мы такси вызовем, пока доедем…
Выход только один — позвонить Марату.
Приходится набрать его номер.
Спину сверлит взгляд Леши.
— Марат Нурланович, — выдыхаю сразу же, как только Марат отвечает.
— Что за официоз, Гала?
— Ваши люди следят за квартирой? Прямо сейчас!
— Да. Так. Что с голосом? Что случилось?
— Сын… Сын тайком уехал домой. Пока я была в душе… Я не знаю, где он сейчас. Но он точно хочет поговорить со Степаном.
— Плохо! Там уже Илона, — бранится он. — Хотели с поличным взять ее и подельника. Если сейчас сорвется — следующего раза, может быть, придется ждать долго.
— Сделай что-нибудь! Прошу… Я… Я сейчас тоже поеду!
— Не смей!
— Там мой сын!
— Твою мать, Гала. Я неподалеку, пять минут, и я у тебя. Хочешь поехать? Млять, поедем! Вместе. Дождись! — требует он грозным голосом. — Повтори. Я дождусь тебя и никуда не поеду одна. Повторяй!
— Я дождусь тебя и никуда не поеду одна.
— Умница.
— Поспеши, Марат.
* * *Опускаю руку с телефоном вниз.
Пальцы трясутся.
— Я тоже поеду!
— Ты… Ты здесь останешься.
— Нет! Там Димка…
Обернувшись, смотрю, как сын натягивает джинсы и поспешно сует голову в прорезь футболки.
— Леш, не усложняй.
— Мам! Я поеду. И кто такой этот… Марат. Нурланович? — спрашивает Леша.
Черт.
Неужели я спалилась?
Ну, конечно! От внимательного сына не ускользнуло, как обращение с «вы» сменилось на «ты», а Марат Нурланович стал просто Маратом.
— Это человек, который вывел Илону и Степана на чистую воду.
— Мент, что ли?
Смахиваю холодную испарину со лба.
Вопрос Леши остается без ответа.
Раздается звонок в дверь.
Марат лукавил, сказав, будто он близко. Он так быстро появился… Такое чувство, будто он в этом же самом доме находится!
— Все под контролем, — бросает он первое, стоит мне открыть дверь.
Марат текуче протискивается через открытую дверь. Первым делом он смотрит на меня, будто проверяя взглядом, все ли со мной в порядке. Потом кивком приветствует Лешу и протягивает руку.
— Марат Нурланович Дашаев.
— Леха, — немного отвиснув, отвечает сын.
— Когда сын уехал? Сколько времени прошло?
Смотрю на Лешу.
— Леш, как давно?
Проклинаю и душ, и белье, и собственное увлечение собой, своим телом… Красовалась перед зеркалом, дурочка. Вышла бы раньше, раньше узнала, счет может идти на секунды!
— Минут пятнадцать уже прошло. Он сквозанул почти сразу же, как только ты ушла в ванную, — отвечает сын.
Марат качает головой, отходит.
— Уже предупредил людей. Сейчас уточню. Здесь будьте.
— Не мент? — снова уточняет Лешка.
— Не мент, Леш, толстовку забыл. Обуйся. Вдруг ехать придется?
Я прислушиваюсь к голосу Дашаева. Бубнит вдалеке, ничего не разобрать.
Появляется.
— Поехали. Будем на расстоянии, подождем. Пока все тихо.
Меня радует эта новость и не радует одновременно.
Ведь есть крошечное слово «пока», и я не могу не знать, что в любой момент все может измениться.
* * *В дороге молчим. Леша разглядывает Дашаева, смотрит на него, иногда слишком пристально, будто вот-вот просверлит в его затылке дыру! Иногда искоса поглядывает через зеркало заднего вида.
Я сижу рядом с сыном на заднем сиденье и не могу не думать о том, как мы целовались с Маратом в этой же машине. В воздухе до сих пор пахнет цветами, которые он мне подарил…
В моем сердце сейчас царствует страх за жизнь сына, но под этой плотной, ледяной коркой плещется желание быть любимой мужчиной, который ведет машину, и счастливой рядом с ним.
