Клятва ненависти - Лайла Джеймс

Я отшатнулась от Рагны.

Выстрел прогремел в воздухе, громко и отчетливо, парализовав меня.

Мой муж врезался в меня, развернув нас, и я опрокинулась. Мои глаза зажмурились, и я издала пронзительный крик, готовясь к падению.

В тот момент, когда меня швырнуло на землю, мое дыхание вырвалось из легких с громким свистом, и Киллиан рухнул на меня сверху. Моя спина была словно оцарапана, и каждая мышца моего тела напряглась от боли.

Я лежала так дольше секунды, не мигая, не двигаясь.

Я смотрела на небо, моя голова кружилась, и мир качался.

Из моего горла вырвался короткий стон.

Что сейчас произошло?

Криков стало больше, и Гидеон пронесся мимо меня, пока я пыталась понять, что происходит. Сцена, с момента, когда глаза Киллиана расширились, до момента, когда он швырнул нас на землю, каждая секунда мелькала перед моими глазами, как черно-белая полароидная фотография.

В нас стреляли?

Нет, кто-то пытался застрелить меня сзади.

И Киллиан… спас меня.

Я поднесла руку к лицу, моя рука захлопнула рот, когда я неудержимо вздрогнула. Шпильки, удерживающие мою фату, расстегнулись, и кружевная ткань больше не закрывала мое лицо. Я запаниковала, дрожащее дыхание вырвалось из моих легких, когда моя рука вытянулась, и я слепо искал свою вуаль.

Именно тогда я поняла, что Киллиан неподвижно лежит на мне, его вес тела вдавливает меня в землю. 

— Киллиан? — прошептала я, но меня встретила тишина.

Изо всех сил я скатила его со своего тела. Он издал болезненный стон, крепко зажмурив глаза. Я пробежалась взглядом по его лицу, прежде чем мой взгляд пробежался по его телу, чтобы изучить его. С головы до пят.

— Боже мой, — выдохнула я, когда, наконец увидела причину, по которой ему было больно.

Его безупречная белая рубашка была запятнана… кровью. 

— О Боже! Нет!

Я практически разорвала его рубашку в поисках раны. Левая сторона его живота была залита кровью. Пулевое ранение.

Осознание обрушилось на меня, и мое тело стало таким холодным, мои зубы стучали, и меня неудержимо трясло.

Киллиан не просто спас меня от выстрела, он принял за меня настоящую пулю.

Я дрожала с головы до ног, когда вернулся Гидеон, присел рядом с нами. 

— Ты в порядке, Джулианна?

— Я… я не знаю… он… Киллиана застрелили.

Я чувствовала, как нарастает паника, словно связка искр, мерцающих в глубине моего желудка. Гидеон схватил меня за плечи, поворачивая лицом к себе. 

— Помощь в пути. Успокойся, малышка. Ты дрожишь.

Я вырвалась из его рук и рухнула на Киллиана. Я собрала его лицо в своих ладонях. 

— Киллиан, проснись. Открой глаза, пожалуйста!— Умоляла я, рыдая.

Слезы текли по моим щекам.

Мое дыхание стало более быстрым, более поверхностным. Мне пришлось напомнить себе успокоиться, но я не могла. О Боже! Я пыталась замедлить качающийся, вращающийся мир, чтобы сделать что-то, с чем мог справиться мой мозг и мое тело. Но онемение взяло верх.

— Киллиан…

— С ним все будет в порядке. — Голос, казалось, звал издалека, но Гидеон был прямо рядом со мной. Я не могла сосредоточиться на нем.

— Он ранен. Я… ему больно из-за меня. — Мой желудок сжался, и мне стало плохо. — Нет, нет. Нет! 

В отчаянии я прижала руки к пулевому ранению Киллиана. 

— Я должна… надавить, верно? Верно? Он не должен истекать кровью слишком сильно. Если у него будет слишком много крови. Он не сможет. Давить... давить. Нужно...

Мои предложения были фрагментированы; мой голос казался потерянным и сумасшедшим даже для моих собственных ушей. 

— Пожалуйста… не умирай. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Ты не можешь оставить меня тоже. Пожалуйста. Киллиан… Киллиан. Киллиан.

Я не заметила, что на место происшествия прибыло больше людей, пока руки не схватили меня сзади, стаскивая с тела Киллиана. Он издал тихий стон, его глаза, наконец, открылись, но они были остекленевшими от боли. Он как будто не мог меня видеть, как будто потерялся где-то еще.

— Киллиан! — Я закричала.

Но в тот момент, когда он повернулся ко мне лицом, Гидеон развернул меня. Позже я поняла, почему он не позволил Киллиану увидеть меня.

Мое тело было странным, слишком оцепеневшим, слишком холодным, меня трясло, когда старший мужчина прижимал мою вуаль к себе. Давление на грудь усилилось, как будто из меня выжимали жизнь. Именно так это и было. Как будто сам мрачный жнец вытаскивал мою душу из моего хрупкого тела.

Я смотрела, как двое мужчин помогли Киллиану встать. Он что-то сказал им, но я не слышала их шепота. Они ушли с моим мужем, и мой взгляд метнулся к крови на моих руках.

Пятна.

Кровавые.

Запятнанные.

Грязные.

Я рухнула в объятия Гидеона, дрожа и больше не контролируя себя.

Мой разум был просто… пуст. Онемевший.

Тьма окутала меня.

И мое тело сжалось.

Киллиан

— Мы нашли ее, — сказал Сэмюэл, входя в мою комнату с хмурым лицом и стиснутой челюстью. — В лесу, и она мертва. Выстрел в бок ее головы. Похоже на самоубийство, других объяснений нет. Других следов в грязи мы не нашли, и в этом районе больше никого не было.

Я так живо запомнил эту сцену. Секунду Джулианна шутила со мной, а потом я увидел ее. Одна из служанок стояла в десяти футах от конюшни, с пистолетом в руке, направленным в затылок моей жены.

Адреналин все еще струился по моему телу. Быть подстреленным чертовски больно.

И Джулианна могла серьезно пострадать.

Хуже того, она могла… умереть. Этот выстрел был бы для нее смертельным, если бы я не добрался до нее вовремя.

Я не знал, почему это беспокоило меня, когда мне было все равно, продолжает ли она дышать или нет. Но, черт возьми, мое тело действовало против моей воли. Внезапная и острая потребность защитить ее, я не знал, откуда это взялось. Я списал это на адреналин. Я винил в этом слабость момента.

Ненавидел я ее или нет, она все равно была моей женой. Ее имя было связано с моим, и люди будут спрашивать и шептаться, если ее найдут мертвой на острове, когда я тоже буду здесь. Киллиан Спенсер не смог спасти Джулианну, говорили за моей спиной.

Жена Киллиана была убита на его глазах, шептали они.

Простые люди искажали историю до тех пор, пока простые истины не превращались в горькую ложь. Высшее общество проглотит слухи и втащит мое имя в грязь.

Абсолютное безумие на лице горничной все еще мелькало в моем сознании. Я попытался просеять свои воспоминания, пытаясь понять, было ли ее лицо знакомым, была ли она кем-то, кого я знал, — но у меня ничего не получалось.

Горничная была никем …

Но какого хрена она пыталась застрелить Джулианну?

И зачем самоубийство?

— Я хочу, чтобы каждый человек на этом острове был допрошен, — прошипел я, моя рана горела,