Лаура Дейв - Мое простое счастье
– Мне сообщили, что у моих сыновей рушится жизнь, и я решила сама во всем разобраться. После лекции я села в машину, и вот я здесь. И желаю знать, в чем дело. Так что рассказывай.
– Все очень запутано.
– Так постарайся распутать, – ответила Эмили, скрестив на груди руки.
Меня настолько ошеломила встреча с матерью Гриффина, которая, судя по всему, считала в порядке вещей без предупреждения вломиться в спальню к сыну и устроить ему допрос, что смысл ее слов дошел до меня не сразу. Она примчалась из другого города, потому что рушится жизнь ее сыновей (во множественном числе)… То есть и Джесси, и Гриффина… И почему, интересно, жизнь Гриффина рушится? Он – успешный шеф-повар, вот-вот откроет собственный ресторан. Дела у него идут прекрасно. Единственное, что изменилось, – Гриффин женился на мне. И тут до меня начало доходить, что именно это и не устраивает Эмили.
– Подожди… тебе что, позвонил Джесси? – удивленно спросил Гриффин.
– Нет, не Джесси, как ни печально. Шерил и Джиа. Они позвонили вместе.
И тут Эмили Патни решила, что пришло время разобраться со мной.
– А вы, стало быть, Энни?
И она посмотрела на меня таким взглядом, что мне на полном серьезе захотелось ответить: «Нет». Но прежде чем я успела раскрыть рот, послышался топот: кто-то бежал вверх по лестнице, прыгая как минимум через две ступеньки.
Мы обернулись и увидели на пороге запыхавшегося Джесси с близнецами на руках. Лица у мальчиков были перемазаны в томатном соусе, апельсиновом соке и сахарной пудре.
– Привет, мам! – Джесси улыбнулся от уха до уха. – Я так и думал, что это твоя машина стоит перед домом. Ты в курсе, что раздавила футбольный мяч близнецов?
– Дорогой, – сказала Эмили, – из всех вопросов, которые требуют ответа, этот, думаю, не самый важный.
* * *Вскоре комната опустела: Эмили пошла укладывать младших мальчиков спать, а старшие мальчики отправились на первый этаж поговорить с ней. Я приняла душ и, даже не убрав фотографии, забралась в постель и попыталась уснуть, чтобы день поскорее закончился.
Однако уснуть мне не удалось. Я просто лежала в темноте, пока глаза не привыкли к тусклому лунному свету и я не начала различать узоры на потолке – буквы и цифры, складывающиеся в таинственную формулу, которую я никак не могла понять. Этим я и занималась – пыталась разгадать формулу, – когда Гриффин вошел в комнату и лег рядом со мной.
Я думала, он извинится – извинится за поведение своей матери, за ее грубое вторжение в наш дом в конце и без того трудного для меня дня. Но Гриффин молча лежал, прикрыв глаза рукой, и ждал, заговорю я или нет. Ждал, выскажу ли я то, что думаю про себя: «Это уже слишком».
– Мама в курсе, что мы женаты, – произнес наконец Гриффин. – Я сообщил ей, когда мы уезжали из Лас-Вегаса, – хочу, чтобы ты знала. И еще раньше, на четвертый день после нашей встречи, я позвонил ей и сказал, что женюсь на тебе, как только ты согласишься. Хочу, чтобы ты знала и об этом.
Я повернулась к нему:
– Правда?
Он кивнул.
– Это так мило…
Гриффин немного помолчал.
– Энни, пойми, она давно знает Джиа. У них очень близкие отношения. Джиа очень терпимо относилась к Эмили, хотя с ней иногда нелегко. Ей просто нужно немного времени, чтобы к тебе привыкнуть.
– К кому? Джиа или Эмили?
– Очень смешно…
– Она думает, что ты совершил ошибку, да? В смысле когда на мне женился?
– По-моему, мама просто немного растеряна. Понимаешь, у нас с тобой все произошло очень быстро, а…
– А с Джиа ты прожил тринадцать лет?
– Да.
Мне было неприятно недоумение Эмили, но я его разделяла. Нас обеих мучил один и тот же вопрос, и, если честно, я немного побаивалась получить на него ответ.
А потом я просто взяла и задала его – ну, или вроде того.
– А почему, по ее мнению, ты женился на мне, а не на Джиа? Как она это объясняет?
– Послушай, тут нет ничего личного, – ответил Гриффин – если это можно назвать ответом. – Просто у мамы… несколько старомодные понятия о приличиях.
– Правда? Что-то я не заметила.
Гриффин рассмеялся.
Мне невольно вспомнилась их встреча с моей мамой: как доброжелательно Гриффин к ней отнесся, как великодушно, как отказывался в чем-либо ее винить. Часть меня хотела ответить ему тем же и закрыть глаза на поведение Эмили и ее неожиданный визит.
Но я не могла: другая моя часть не имела ни малейшего желания проявлять великодушие. Вот мать Ника полюбила меня как родную дочь еще до того, как мы с ним начали встречаться. И на что же могу я надеяться на этот раз? Видимо, на то, что со временем свекровь научится меня терпеть.
Но я не стала ни просить Гриффина растолковать мне поведение его матери, ни сравнивать ее (по крайней мере, вслух) с другими матерями, которым не составило труда полюбить меня с самого начала. Вместо этого я сделала единственное, что мне оставалось, – опять принялась разглядывать узоры на потолке. Прекрасные, успокаивающие узоры.
– Я сошла с ума или тут правда есть какая-то система? – спросила я, указывая на потолок.
Гриффин словно окаменел – всего на мгновение. Но за это мгновение я поняла, чего он боится и что сейчас последует правда. Очередная правда о том, насколько тесно все переплетено – его прошлое, наше настоящее…
– Вообще-то это рецепты.
– Рецепты?
– Да. Рецепты первых блюд, которые я приготовил как профессиональный повар.
– А что это были за блюда?
– Свинина конфи со сладким перцем. Рагу из ягненка. Лимонный кекс.
– От лимонного кекса я бы сейчас не отказалась…
Я посмотрела на потолок совершенно другими глазами и поняла, что слова – это ингредиенты, цифры – их количество, а линии между ними – кругообразные движения ложки, которая все перемешивает. Удивительно. И грандиозно.
И тут я увидела еще кое-что – и как я могла не заметить раньше? – рисунок буквы «м» о чем-то мне напоминал – о точно такой же букве «м», которую я где-то недавно видела. И внезапно я вспомнила где.
– Это Джиа нарисовала?
– Да, – ответил Гриффин, – это Джиа нарисовала.
– А твоя мама, разумеется, помогала?
Я просто пошутила – или, вернее, попыталась пошутить. Но Гриффин ничего не ответил.
Тогда я повернулась на другой бок и заснула.
18
Утром я обнаружила в электронном ящике имейл с напоминанием о том, что сегодня я еду с близнецами на экскурсию в Хартфорд. Мне переслал его Джесси, а ему, в свою очередь, Шерил. Клэр отправила ей сообщение с просьбой переслать его сестре – то есть мне – и улыбающимся смайликом. «Сестре?!» – писала Шерил мужу. Затем следовал целый ряд выражений, гораздо менее дружелюбных, чем улыбающийся смайлик.
