Измена. Осколки нашей любви (СИ) - Зорина Лада
Тихо. Пусто. Едва уловимо пахнет моющим средством.
Тут совсем недавно проводили уборку.
Надо бы проявить максимальную бдительность. Не исключено, что она ещё не закончена.
Дверь кабинета Егора была заперта, но я знала, где секретарши хранили комплект запасных ключей. Благо замок с тех пор не меняли.
Кабинет встретил меня темнотой, прохладой, запахом кожи и дерева.
Лишь в дальнем углу у стеллажей горела узкая световая панель у стола.
Этого более чем достаточно. Для попытки — более чем.
И попытка эта была безумной, отчаянной.
Потому что хоть я и знала, где располагался тот самый сейф, код его был мне неизвестен.
Зато мне было известно, что у мужа кошмарная память на пароли и цифры. Он должен был хранить этот код где-нибудь под рукой. Мог, конечно, и в телефоне, но я знала, как он не любил полагаться на технику. Все заметки свои обычно вёл от руки.
Надежду это давало буквально призрачную, но это уже лучше, чем ничего.
Так я хотя бы буду знать, что попыталась. Сделала всё от меня зависящее.
Я приблизилась к раздвижной панели, за которой скрывался сейф. Проверила, как работает механизм.
Всё в порядке. Теперь дело за малым — положиться на удачу и проверить записники.
Но стоило мне расположиться с ежедневниками и пачкой исписанных стикеров, хранившихся у мужа на рабочем столе, под световой панелью, как в приёмной раздались чьи-то уверенные шаги.
Глава 41
Мои мышцы дёрнулись, но, как в самом жутком кошмаре, тело не пошевелилось.
Меня буквально парализовало, прибило к месту силой неимоверного шока.
Я всё же успела затравленно оглядеться, чтобы понять, что ни при каких обстоятельствах не успею со своего места метнуться хоть куда-нибудь, где меня не увидят с порога. Но пусть я и осознавала это со всей ясностью, инстинкт это осознание перебить не могло.
Правда, успела я лишь отскочить от световой панели, прижимая к груди всё, что успела стащить со стола мужа.
Будто в продолжении кошмара, дверь отворилась… и я уставилась на вошедшего.
Первые несколько секунд мы таращились друг на друга, одинаково поражённые встречей.
— Я мог вообразить себе нашу новую встречу где угодно и при каких угодно обстоятельствах, — нежданный гость медленно прикрыл за собой дверь, — но только не при таких.
— Ч-что вы здесь делаете?.. — прошелестела я, вибрируя от неимоверного напряжения.
— Я собирался задать вам тот же самый вопрос, — синий взгляд прошёлся по мне, будто его хозяин пытался прочесть ответ по одному моему виду. — Оказывается, у вас есть доступ к этому кабинету?..
— Оказывается, — пискнула я, ссаживая свой груз на столешницу.
Мои руки вмиг ощутимо ослабли. Очевидно, уровень адреналина неумолимо пополз вниз, стоило сообразить, что никто не собирается меня рассекречивать и громогласно звать охрану. По крайней мере, пока.
— Занятно, — Муратов-старший не глядя что-то смахнул с лацкана своего пальто и бросил на панель у входа кожаные перчатки.
Я следила за ним со сверхъестественной внимательностью загнанного в угол зверя. Кажется, он уже умудрился смириться с фактом нашей неожиданной встречи. Стащил со своих могучих плеч пальто, бросил его в одно из кресел, оставшись в свитере крупной вязки и простых на вид джинсах.
— Так… зачем вы здесь?
— Вперёд меня пропускаете, — Муратов привалился плечом к стене, сложил на груди руки и иронично приподнял бровь. — Я-то никакой экзотикой вас не побалую. Не могу дозвониться до брата. Думал, он здесь. Проезжал мимо и решил заглянуть.
Проезжал, значит, мимо…
Интересно, на пару с помощницей своей проезжал? А в отделение к Лёшке решил не заглядывать, потому что не знал, как провернуть этот странны манёвр с подарком?
Но этот момент мы, обязательно обсудим в следующий раз. Сейчас куда важнее было выкарабкаться из ловушки, в которую я угодила.
— Свет в кабинете потушен. Как вы…
— Дверь приёмной была приоткрыта, — пояснил Муратов. — Что же вы, Нина Евгеньевна, так неосторожно действуете?
В его низком голосе не было ничего, кроме лёгкой иронии, но меня и она покоробила.
— Я к таким вещам н-не привыкла. Не подумала.
Это чистая правда. Я так волновалась и так зациклилась на том, чтобы незаметно попасть в кабинет, что о приоткрытой двери приёмной позабыла сразу же, как только переступила её порог.
Злоумышленница из меня пока никудышная.
— Вы тоже Егора искали? — но синий взгляд сосредоточился на стопке ежедневников.
Муратов давал мне шанс соврать так, чтобы он согласился принять моё враньё за истину. Само собой, он понимал, что мы с ним здесь по совершенно разным причинам.
Но я и этот шанс умудрилась пустить по ветру.
В голове ещё не оформился удобоваримый ответ, я с языка уже слетало:
— Нет. Я искала то, что он от меня прячет.
Муратов-старший не ожидал от меня искренности. Я видела удивление на его красивом лице. Удивление и что-то ещё… сочувствие?
—Что именно, Нина?
В его голосе сквозила неожиданная печаль. Кажется, он догадывался, что я отвечу. Но, может, надеялся, что всё-таки ошибался.
— Лёшкин анамнез. Документы о его лечении. Мне отказались их выдавать.
Муратов-старший смотрел на меня не мигая. Лицо превратилось в глухую маску — жёсткую, сумрачную, суровую.
— Зачем?
Я покачала головой. Как бы мне сейчас ни было страшно, посвящать всех и каждого в свои планы я не собиралась. Да и разве не очевиден мотив? Так уж много вариантов можно придумать?
— Извините, Александр Михайлович. Я не буду вам этого говорить.
Вот сейчас он начнёт угрожать. Сейчас он примется мне руки выкручивать. Поначалу, конечно, метафорически. А потом, кто его знает? Я всё-таки лезу в дела его младшего брата. Ну да, они, конечно, повздорили. На разве это редкость у родственников? Сегодня повздорили, завтра помирятся. Родная кровь. А я? Я-то — никто. Во всяком случае для своего деверя.
И недалёк тот час, когда стану никем и для его младшего брата.
Застать меня вот так в его кабинете в разгар семейного кризиса… худшего времени для обоснованных подозрений и не придумаешь.
— Не будете?
— Нет.
— И не боитесь возможных последствий?
Вот оно. Вот оно.
Я так и знала.
Старший Муратов никогда не пойдёт против брата.
Может быть, уже и жалеет, что так жёстко с ним разговаривал и выставил из дому в такую метель.
Я подняла глаза, неминуемо встретившись с напряжённым синим взглядом:
— Боюсь. Но всё равно говорить ничего вам не буду.
Муратов-старший кивнул, будто моё упрямство совсем его не удивило:
— Ну что ж, Нина Евгеньевна, будь по-вашему.
Глава 42
— Ну что ж, Нина Евгеньевна, будь по-вашему.
Я смотрела на Муратова-старшего во все глаза, ожидая своего приговора. Внутри всё переворачивалось от желания вычитать на его сосредоточенном лице хотя бы призрачный намёк на то, что меня ожидало.
— Кстати, спасибо, что проинформировали об отъезде.
Эта реплика была такой неожиданной, что на несколько долгих мгновений меня вытолкнуло из реальности.
— Без вашей прощальной записки на кухне я мог был грешным делом решить, что вы вышли свежим воздухом подышать и утонули в ближайшем сугробе, — со стопроцентной серьёзностью пояснил Муратов. — Ищи вас потом… ближе к весне.
Моя нижняя челюсть испытывала непреодолимую силу земного притяжения.
Муратов-старший… шутил?
— Я… ну я же должна была как-то вас предупредить… — промямлила я, правда, не особенно уверенная в том, что он ждал моих объяснений.
— Вы зря думаете, что я вас попрекаю. Говорю же, вы всё сделали верно. Вы очень… предупредительный, правильный человек.
Я сглотнула и нервозно переступила с ноги на ногу. Тут он начинал подводить к сути вопроса.
— Настолько правильный, что я никогда не заподозрил бы вас в чём-то подобном, — Муратов-старший окинул взглядом кабинет. — Тем более что на медвежатницу вы совсем не похожи.
