Другой близнец - Рина Мирт
Было уже поздно. Дом погрузился в тишину. И все кроме него уже спали. Мужчина сделал несколько глубоких вдохов и, поднявшись на ноги, побрёл в свою комнату. Сев на кровать, Бен взял снимки, лежавшие на тумбе, и тут же вынул то фото, где Мия получает диплом. Их последнее совместное фото с Риком. Он страшно жалел о том, что сделал. Точнее о том, что не сделал. Год назад, когда приезжал на двухнедельный отпуск домой, Рик звал его к себе в Атланту. Даже билет оплатил. Но Бен не полетел. Он был не готов видеть его успешного и счастливого с Мией. Она поступила учиться в университет в Атланте, и Бен был уверен, чтобы быть ближе к нему, а не потому, что хотела учиться именно там. Он правда был счастлив за брата. Но глубоко внутри его разъедала досада. Мия — его тайная любовь, в которой он бы не признался ей даже под дулом пистолета, досталась не кому-то, а именно Рику.
Бен всегда ощущал превосходство брата и никогда не испытывал зависти, ну почти. Но в тот самый миг, когда он понял, что они вместе, что-то в нём надломилось.
«Почему он?» — подумал Бен тогда. — «Почему он, а не я?»
И самое тяжелое — «а что было бы, если?» Что было бы, если бы он объявил Мие о своих чувствах. Ну или хотя бы намекнул. И почему он этого не сделал? Сожаления о том, что не сделано буквально разрывали его на части. После умер отец и чувство совместной утраты притупило внутренний конфликт. В итоге он примирился с прихотью судьбы. Рик был лучше его во всём. Даже, если бы он тоже захотел служить в армии, он стал бы классным пилотом. Асом. Лучшим в эскадрилье. Бен не сомневался, что брат пошел бы в истребители. А лучшим достается всё самое лучшее. Вот и Мия досталась Рику. И Мия бы выбрала его, если бы выпала возможность выбирать между ними двумя. Он это уже понял. Как и то, что это совсем не важно. Жаль, что он не понял этого год назад и не приехал повидаться с братом из-за своего малодушия и ревности. Сожаление об упущенной навсегда возможности жгло душу.
Бен убрал снимок в сторону. Как назло, именно он и служил воспоминанием.
Он приехал домой специально, чтобы увидеть, как Мия заканчивает школу. Отпросился на три дня. Его отпустили, так как Бен окончил летную школу с отличием. В тот вечер после самого мероприятия они отправились с братом в бар и вернулись домой далеко за полночь вдрызг пьяные. Спустя несколько часов он проснулся от страшной сухости во рту и глотке. Он вышел из комнаты в сторону ванной, выпить воды. Он прекрасно ориентировался в темноте, поэтому не стал зажигать свет. И, когда он уже собирался возвращаться назад, дверь, ведущая в комнату Мии, приоткрылась и показался Рик. Бен замер у полуоткрытой двери ванной комнаты, задержав дыхание. Он даже моргнул, чтобы убедиться, что ему это не мерещится. Рик секунду постоял, прислушиваясь, а затем крадучись направился в сторону своей спальни. И даже, когда брат уже скрылся за дверью, он все равно не решался выйти, боясь, что тот услышит его шаги. Спустя какое-то время Бен вернулся к себе в комнату и больше не сомкнул глаз, думая об увиденном. Нужно было быть наивным идиотом, чтобы не понять, что Рик делал в спальне Мии в такой час. Мозг Бена стал лихорадочно работать, ища запоздалые подсказки в их сегодняшнем поведении. И, правда, ему вспомнилась пара коротких взглядов брошенных девушкой Рику.
«Почему он?» — подумал Бен тогда, лёжа на этой самой койке, вдобавок страдая от сильного похмелья. — «Почему он, а не я?»
На следующий день он долго не решался выйти из комнаты. Боялся столкнуться с кем-то из них двоих. Не знал, как теперь смотреть на них обоих, зная их секрет, при этом не выдавая себя. Как вести себя «обычно», зная, что твой брат спит с девушкой, которую ты влюблен столько времени. Он правда думал, что его чувства к Мие угасли и оставили после себя лишь стыдливое воспоминание. Но нет. Все это время они были глубоко внутри, запертые в одном из уголков сердца, подальше от собственной совести. Он сам спрятал их, не в силах нести бремя запретной любви. Они дремали в нём, словно весенние цветы под снегом, ждущие своего часа.
Его одолевала гремучая смесь противоречивых чувств. Он не знал, что преобладает в его эмоциях — боль, ревность или осуждение. Он столько мучился и боролся с собой, а, Рик… Он просто взял её и всё. Как всегда, брал то, что хотел. Мучился ли он так же? Одолевали ли его сомнения и совесть? Бен подозревал, что нет. Ведь ему всё давалось легко. Тем более, что Рик никогда не воспринимал Мию, как сестру, и не стеснялся говорить об этом вслух, из-за чего часто ругался с родителями, особенно с отцом.
Он пролежал в постели всё утро, думая и прокручивая в голове прошлое, пытаясь понять, когда всё изменилось, пока желудок требовательно не заурчал. Телу были безразличны душевные муки. Организм требовал, чтобы его накормили, ему даже не мешало похмелье. Дрожа от напряжения, он спустился на первый этаж, застав там лишь родителей. Он не без труда сдержал вздох облегчения.
— Хорошо повеселились вчера? — спросил отец, окидывая его насмешливым взглядом.
— Мгм, — лишь промычал он, а тот понимающе улыбнулся.
Поев на скорую руку, Бен спрятался на заднем дворе. Хотелось поплавать и успокоить своё разгоряченное бурными чувствами тело, которое ломило от количества выпитого алкоголя. Задержав дыхание, он опустился на самое дно бассейна, а затем, наконец, дал волю своим эмоциям, закричав и выпуская драгоценный воздух из легких крупными пузырями. Но вода поглотила его крик. Как он и хотел.
Они не говорили с Риком о произошедшем. Но Бен знал, что Рик в курсе его осведомленности: в тот же день он дал понять брату, что знает о них с Мией. Он правда изо всех сил старался вести себя нормально. Но с Риком это не прошло. Тот тут же
