Фальшивая империя - Ш. У. Фарнсуорт
Я использую пластиковую карточку, которую дала мне Скарлетт, чтобы вызвать лифт, а затем набираю код, который запомнил.
Она была права. Ее квартира лучше, чем моя.
Я выхожу из лифта. Дальняя стена вся стеклянная с выходом на террасу, которая тянется по всей длине здания, с видом на Центральный парк и водохранилище.
Планировка этажа открытая с захватывающим видом. Аккуратный ряд белых диванов и блестящее чёрное фортепиано располагаются в углу. Я прохожу дальше и нахожу столовую, гостиную, библиотеку, кабинет, а затем кухню.
Закончив осмотр первого этажа, поднимаюсь наверх, по пути заглядывая в каждую комнату. В квартире восемь спален, одна из них принадлежит Скарлетт. Все мои сумки и коробки сложены в самой дальней от ее спальни комнате.
Интересно, чья это была идея?
Большая часть моих вещей и мебели была сдана на хранение или оставлена в моей старой квартире. Большую часть того, что я взял с собой, составляла одежда. Вместо того чтобы что-то распаковывать или разбирать, я ложусь на белое покрывало и смотрю на мерцающий горизонт Манхэттена. Я мог бы позвонить кому-нибудь. Женщине. Ашеру или Джереми. Сходить в клуб или бар.
Но я слишком устал. Слишком опустошен.
Похоже, мне придется провести нашу первую брачную ночь ... в одиночестве.
7. Скарлетт
Теплый летний воздух окрашен легким привкусом дыма, когда мы выходим из ресторана. Легкий ветерок треплет подол моего платья и откидывает волосы назад.
Жак делает паузу, чтобы поцеловать меня в обе щеки.
— Великолепно, Скарлетт, — заявляет он. Достаточно громко, отчего группа людей, которые вышли перед нами, поворачиваются, чтобы посмотреть. — Эта линия одежды будет великолепной. Триумфальной, — он притягивает меня к себе, чтобы обнять. — Если тебе что-нибудь понадобится, любая мелочь, сообщи мне, хорошо?
— Конечно, — я отвечаю на теплые объятия. — Merci beaucoup (Спасибо большое (пер. фр)
Жак уходит после еще нескольких фраз на французском. Моих знаний языка достаточно, чтобы понять, но я далеко не бегло говорю по-французски. Мы с Жаком научились общаться с помощью бессмысленной смеси двух языков, работая над моей новой коллекцией.
Я несколько минут слоняюсь возле ресторана, где мы только что поужинали, размышляя, вызвать ли машину или пройти несколько кварталов до отеля, в котором я живу последние две недели.
— Хочешь закурить? — вопрос доносится слева от меня, произнесенный с сильным французским акцентом. Я оглядываюсь и вижу светловолосого мужчину, прислонившегося к кирпичной стене здания. Он одет в кожаную куртку и держит в руке зажженную сигарету. Я подхожу к нему, тщательно выбивая шаги по булыжникам.
— Я не заядлый курильщик, — на самом деле я ненавижу курить. Это грубая, грязная привычка, которая ассоциируется у меня с безрассудством и пренебрежением к личной гигиене.
Обрамленный мягким светом уличных фонарей и далеким мерцанием Эйфелевой башни, он внезапно кажется скорее сексуальным, чем отталкивающим. Как и ленивая улыбка, обращенная в мою сторону, в сочетании со слегка искривленным носом и челюстью, покрытой легкой щетиной.
— Я работаю над тем, чтобы бросить курить, — говорит он мне.
— Кажется, все идет хорошо, — я многозначительно смотрю на серый дым, поднимающийся от оранжевого кончика и рассеивающийся в темной ночи.
Он бросает сигарету и гасит ее ботинком.
— Я Андре.
— Скарлетт.
— Красивое имя для красивой женщины.
— Merci. (Спасибо (пер. фр.)
Его глаза загораются.
— Parlez-vous français? (Ты говоришь по-французски? (пер. фр.)
— Je parle un peu français. (Говорю совсем немного (пер. фр.)
Андре хихикает.
— У тебя очень хорошее произношение.
— Спасибо, — отвечаю я. — Я здесь уже пару недель. Оно стало лучше.
— Ты здесь надолго?
— Нет. Я уезжаю завтра.
— Куда?
— Домой. В Нью-Йорк.
— Большой фрукт, — заявляет он.
Я смеюсь.
— Яблоко. Да.
— Хочешь провести последний вечер незабываемо? — намек очевиден. В том, как его тело наклонено к моему. В ухмылке, танцующей на его губах.
Я колеблюсь. Когда я обернулась к нему, то думала, что все придет к сексу. Мы оба это знали. Теперь это стало явным, а я не уверена. Кольца, украшающие мою левую руку, внезапно кажутся тяжелее. Я не ожидала, что в браке будет что-то по-другому. Я подписала контракт, который, как оказалось, включал в себя религиозную церемонию.
Моя преданность Крю может иметь определенные условия. Меня не было две недели. У него, наверное, была очередь из женщин, приходящими в мой пентхаус. Повзрослев, я наблюдала, как моя мать отправляла моего отца в деловые поездки с чемоданом для путешествий, прекрасно зная, что он путешествовал не один.
Я пообещала себе, что буду другой, не буду той дурой, которая повелась на удочку. Но я все равно отворачиваюсь от Андре.
— Мне нужна была лишь сигарета.
Рука Андре проскальзывает под куртку и появляется с пачкой сигарет. Он протягивает ее мне.
— Неужто курильщица?
Я пожимаю плечами.
— Мы все делаем то, что, как знаем, вредит нам, верно?
Он протягивает зажигалку и зажигает пламя. Я вытягиваю кончик сигареты, позволяя огню лизать бумагу, пока она не загорится.
— Ты замужем?
Я прослеживаю за его взглядом и смотрю на массивный бриллиант, покоящийся на моем безымянном пальце. Я могла бы снять его, как только мой самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы в Нью-Йорке. Вместо этого я носила символ своего брака каждый день, пока была здесь. Я приспособилась к весу и блеску. Если я когда-нибудь его сниму, это будет казаться странным. Моя рука будет чувствовать себя обнаженной.
— Нет.
— Прошу прощения. Я предположил...
— Неправильно, — заканчиваю я, делая одну затяжку сигареты, прежде чем бросить и затушить ее. Улица усеяна ими. — Я должна идти.
Андре ничего не говорит, когда я ухожу, тренч шуршит вокруг моих икр. Я злюсь на себя. Интрижка с французом звучит идеально. Прошло уже несколько недель с тех пор, как у меня был секс. Я могу отследить это даже до точной даты. После того, как Крю прогнал Эвана, я больше не забрасывала свою метафорическую сеть. Я отказала двум мужчинам, которые подошли ко мне позже в тот же вечер. Я знала, что у меня с ними будут те же проблемы, что и
