Фальшивая империя - Ш. У. Фарнсуорт

Информация

 Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по просторам нашей великой и могучей сети интернет.

 Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства. Запрещено использовать материал в коммерческих и иного рода целях! Публикация данного материала не предназначена для этого!

 Книга является ОДИНОЧНОЙ!

  Автор: Ш. У Фарнсуорт / C.W. Farnsworth

Пара: Крю Кенсингтон и Скарлетт Эллсворт / Crew Kensington & Scarlett Ellsworth

Книга: Фальшивая империя / Fake Empire

 Перевод сделан: tg. Amour Illimité

Аннотация

Есть богатые семьи.

 А есть такие, как Эллсворт. Или Кенсингтон. Американские королевские семьи.

 Благодаря деньгам можно купить власть, а у власти всегда есть цена. Боятся ли они тех, у кого есть и то, и другое? О таком даже думать не стоит. Лучший способ сохранить нажитое? Создать альянс. Элита не скрепляет себя узами брака с низшими слоями общества — они выбирают равных себе.

 Для Скарлетт Эллсворт и Крю Кенсингтона существует один вариант: брак. Принять неизбежное не значит смириться с ним. Это единственное, с чем они оба согласны.

 Это должен был быть союз во благо обеим семьям и ради бизнеса.

 Но вместо этого их брак бросает вызов всему, что Скарлетт и Крю, как они думали, знали о себе, своих семьях и что более важно… о друг друге.

Эпиграф

Посвящается Элизабет

Все, что я узнала о том, как быть сильной женщиной, я научилась у тебя.

«Великие империи не держатся на робости».

1. Скарлетт

Взгляд моего жениха встречается с моим через переполненный клуб. Я выдерживаю его пристальный взгляд. Не собираюсь отступать ни перед кем, в том числе перед ним.

Особенно перед ним.

Избавиться от привычки труднее, чем сформировать ее.

Десять метров, разделяющие нас, не позволяют точно разглядеть его напряженные глаза, но я знаю, они — голубые. Парящие в оттенках где-то между ледяным и темно-синим. Манящие, как ровная вода, окружающая тропический остров. Один взгляд, и вы можете точно ощутить, как входите в эту воду.

Когда я впервые увидела Крю Кенсингтона, меня так и подмывало сказать ему:

— У тебя самые красивые глаза, которые я когда-либо видела.

Мне было пятнадцать. И, в конце концов я не сказала ему ни слова, потому что эти глаза — единственная его черта, которую можно было бы назвать манящей. Потому что они не были — не являются — его единственной привлекательной чертой, и это пугало меня, лишая дара речи.

Крю не отводит взгляда, даже когда грудастая блондинка в платье, едва доходящем ей до середины бедра, решает потереться о него. Рыжеволосая, которая уже висит на его левой руке, бросает на новую соперницу раздраженный взгляд. Ни то, ни другое зрелище меня не удивляет. Поищите в словаре слово «Игрок», и вы найдете двухстраничный разворот с изображением миллиардера, прислонившегося к длинной стойке бара, словно он ее владелец.

Отсюда я чувствую исходящую от него уверенность. Дерзкую уверенность, которая исходит от фамилии Кенсингтон, а также содержит в себе что-то уникальное, излучаемое Крю. С тех пор как он появился несколько минут назад, он превратил каждого богатого, влиятельного, красивого мужчину здесь в подделку. Все они обычные. Далеко не так великолепны. Бедны по сравнению с ним.

Все здесь уже знают, кто он такой. Но даже если бы у Крю была другая фамилия и менее внушительный банковский счет, думаю, я все равно пялилась бы на него.

Назовите это обаянием, или харизмой, или хорошими генами. Мне приходилось бороться за привилегии, с которыми я должна была родиться. Крю получает их все, даже не стараясь, и все же люди по-прежнему из кожи вон лезут, чтобы убедиться, что ему ни за что не придется работать.

И он это знает. И использует.

Блондинка прилагает все усилия, чтобы привлечь его внимание, проводя рукой по его руке, накручивая волосы и хлопая ресницами. Крю не отводит от меня взгляда. Рыжая следит за ним. Ее красивые черты искажаются от отвращения, когда она видит меня.

Меня не беспокоит ее пристальный взгляд.

Меня беспокоит пристальный взгляд Крю.

Это превратилось в соревнование между нами. Игру. Мы соревновались друг с другом в течение многих лет. В старших классах мы посещали разные школы-интернаты. Оба закончили Гарвард. Он поступил в Йельскую бизнес-школу; я же два года училась в Колумбийском университете.

Все это время мы знали, что брак — неизбежен. Не нужно бороться с этим — или признавать. Все скоро изменится. Удобное избегание друг друга разобьется так же легко, как тонкая стеклянная ножка бокала, которую я держу в руках.

Я поднимаю свой мартини в его честь в молчаливом приветствии. Я сразу же жалею об этом. Это все равно что опрокинуть первую костяшку домино. Ход первой пешки. Я не играю в игры, пока не узнаю правила. Когда дело касается меня и Крю, я даже не уверена, существуют ли какие-то границы.

Один уголок его рта приподнимается, прежде чем он, наконец, отводит взгляд, перерезая невидимую нить, временно соединяющую нас. Впервые за, казалось бы, целую вечность, я выдыхаю. Затем глубоко вдохнула прохладный воздух, наполненный ароматом дорогих духов и элитного алкоголя. А за ним последовал здоровый глоток коктейля.

Эти чертовы глаза цвета океана. Я чувствую их на себе, даже когда он не смотрит.

— Черт, кто это?

Я не отрываю взгляда от завитка лаймовой кожуры, балансирующего на краю моего напитка. В основном потому, что знаю, о ком говорит Надя. Мы сидим за столиком в «Пруф» уже сорок пять минут. За это время я заметила только одного человека, который мог бы заслужить благоговейный тон, который она использует. Поскольку я за столиком одна, это неизбежно обернулось вокруг меня.

— Кто? — спрашивает Софи, отрываясь от телефона. Возможно, она более предана своей работе, чем я, а это о чем-то говорит.

— Красавчик с темными волосами, — отвечает Надя. — У бара с двумя присосками.

Софи смотрит, потом смеется.

— Серьезно? Ты не знаешь?

Надя мотает головой.

Взгляд Софи останавливается на мне.

— Это будущий муж Скарлетт.

Я снимаю завиток лайма с ободка малиновым ногтем, прежде чем прислониться спиной к кожаной спинке.

— Пока ничего официального. — «Пока» звучит более зловеще, чем обычно. Наверное, потому, что я знаю, что мой отец встречался с Артуром Кенсингтоном