Натали Гарр - Ночи большого города
– Я люблю тебя, малышка.
– Я тоже тебя люблю, Роб.
* * *Домой мы возвращаемся в три часа ночи. Вопреки моим опасениям, Майку все-таки удалось благополучно осилить целых шесть миль и не попасть в ДТП.
Перед сном Кристине вдруг приспичило искупаться в открытом бассейне, и мы вчетвером поднялись на второй этаж, прихватив с собой немного снэков.
– Держи, старый брюзга, – рассмеялся Майк, вручив мне бутылку пенистого «Будвайзера».
– Спасибо, мой юный алкоголик, – мы стукаемся горлышками бутылок, и в этот момент Кэтрин выныривает из воды точно русалка. В белом бикини, подчеркивающем ее изящные изгибы, и с длинными ниспадающими на ее хрупкие плечи волосами, она несомненно заслуживает звания богини.
Моей богини.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – прыскает Майк, проследив за моим взглядом.
– О чем?
– Помешался на ней, да?
Я усмехаюсь.
– Допустим. Что с того?
– Ничего. Просто это заметно.
– Ты осуждаешь меня?
– Напротив, брат, – улыбается Майк, отпив из своей бутылки, – ты, главное, с катушек не слетай. Она из кожи вон лезет, чтоб тебе угодить.
Что? О чем это он?
Хмурюсь и перевожу глаза на Кэтрин. Она сидит на бортике, беззаботно болтая ногами в воздухе, и смеется над чем-то с Кристиной.
– С чего ты взял? – спрашиваю я.
– Вижу, не слепой.
Видит? Забавно, а я вот ни хрена не вижу, и теперь у меня возникают сомнения относительно многих вещей.
Из кожи вон лезет? Зачем? Во мне нарастает паника. В частности из-за того, что мой брат, оказывается, знает мою девушку лучше, чем я.
– Эй, парни, хватит изображать фонарные столбы! Ну-ка марш в бассейн! – командует Кристина, и Майк бесхребетно идет у нее на поводу, забрызгивая меня с головы до ног.
Чертов идиот.
Не успеваю передвинуть шезлонг, как меня исподтишка хватают за щиколотки и я мигом лечу в бассейн вслед за ним.
Что за…
Кристина коварно хихикает, барахтаясь в метре от меня.
– Ха-ха-ха, очень смешно, – рассерженно бормочу я, сплюнув хлорированную воду. Футболка прилипла к телу, джинсы отяжелели, и мне приходится приложить усилия, чтобы выбраться обратно на сушу.
Однако на этом белобрысая лошадь не останавливается.
Воспользовавшись ситуацией, она запрыгивает мне на спину, и мы оба стремительно уходим ко дну.
Да что эта беспринципная баба себе позволяет?!
Вынырнув на поверхность, я сбрасываю с себя эту оголтелую девку. Майк стоит возле шезлонга, закатываясь от смеха, и только одной Кэтрин почему-то не весело.
– Давай, Роберт, не будь занудой! – выкрикивает блондинка, подплыв ко мне на сей раз спереди. Нагло обхватив меня за шею, она обвивается вокруг меня, и я прекрасно понимаю, к чему она ведет.
Чертова шлюшка.
Ничего у тебя не выйдет, не мечтай.
– С вами, конечно, здорово, ребята, но нам пора закругляться, – отцепив от себя весьма разочарованную Кристину, я оборачиваюсь назад.
– Пойдем спать?
Кэтрин кивает.
– Эй, так неинтересно! Роберт!
– Спокойной ночи.
* * *Завернув Китти-Кэт в полотенце, я набрасываю второе на себя, и мы поднимаемся в нашу спальню.
– Она приставала к тебе.
– Прекрати, она просто дура.
– Дура, которая приставала к тебе, – ревниво повторяет Кэтрин, и мне отчего-то становится приятно. До такой степени, что я не могу сдержать самодовольной улыбки.
– Эй! – она шлепает меня по заду. – Льстит, да?
– А то, – я сгребаю ее в охапку и стискиваю в своих руках. – Маленькая ревнивица. А я, дурак, наивно полагал, что ты другая.
– Расстроился?
– Наоборот, – откинув ее мокрые непослушные пряди со лба, признаюсь я, – наоборот, детка.
– Трахни меня. Пожалуйста, я очень хочу.
О черт.
В ее интонации столько мольбы, что на секунду я даже теряюсь. Казалось бы, она весь вечер не подавала виду, что томится в мучительном ожидании, и тут…
Острое желание проносится по моим венам, будоража все мои животные инстинкты.
Сдернув с себя полотенце, я предстаю перед ней во всей своей наготе и беру член в кулак.
– Ложись на кровать, Кэтрин.
* * *Мы устроились в гамаке в саду.
На улице светает, вокруг тишь да гладь.
Кэтрин лежит возле меня в белом махровом халате и гладит меня по груди.
– Ты так и не сказал мне.
– Что не сказал, дорогая?
– Про мою зарплату в отделе кадров.
Ах, это.
На моих губах играет безмятежная улыбка, когда я вспоминаю о том периоде своей, вернее, нашей жизни.
– Кейн как-то зашел ко мне и рассказал о твоем письме. Ему нужно было узнать сумму, хотя, насколько мне известно, моя мать поручила тебя Майку.
– Майку?
– Ага. Но ты же знаешь, какой он безалаберный. В итоге ты свалилась на Брюса, а он и шагу ступить не может без моего ведома.
– Угу, и поэтому ты ни с того ни с сего вздумал обогатить меня…
– Не совсем так. Сперва я хотел проверить тебя.
– Проверить?
– Да, – пристыженно сознаюсь я. – Мне было интересно, как ты поступишь, увидев в конверте столько денег. И я не прогадал.
– О! Значит, я была твоим подопытным кроликом?
– Не обижайся, – заправляю ее прядь за ухо, – я ведь ничего о тебе не знал, а учитывая мою паранойю, проверка была необходима.
– Отличное оправдание…
– Думаю, я любил тебя уже тогда, просто не осознавал этого, – добавляю я, глядя в побелевшее калифорнийское небо.
– Какое благородство! Прямо-таки щедрость из любви! Скажи-ка мне, со скольким дамами ты проворачивал этот фокус, а?
– Ни с кем. Ты единственная.
– В самом деле, мистер Тестостерон? – ворчит она, вызывая во мне смех.
– Мистер Тестостерон? – не дожидаясь ее ответа, я резко перекидываю через нее ногу и начинаю нещадно щекотать, от чего наш тесный, хлопковый гамак норовит перевернуться.
– А-а-а! Хватит! Мы упадем! – взвизгивает Кэтрин, вцепившись в мои бицепсы. – Роберт! Перестань, я боюсь!
– Не бойся, – шепчу я, взяв ее лицо в ладони, – не бойся, я не дам тебе упасть. Никогда.
Ее большие зеленые глаза долго изучают мои, и нам вовсе необязательно разговаривать. Она знает, что я имею в виду. Упасть, потеряться, исчезнуть… неважно. Я не допущу.
Зарывшись носом в сгиб ее шеи, я вдыхаю ее неповторимый аромат, трусь об ее гладкую, без единого изъяна кожу и сбиваюсь с мыслей.
Господи, как я вообще жил без нее раньше? Не представляю.
– Расскажи мне про свой клуб.
– А что тут рассказывать?
– Зачем ты открыл его? Почему назвал «Барракудой»?
Я морщусь. Не самые приятные воспоминания.
– Помнишь Рамона? Парня, чей подонок-племянник приставал к тебе?
