Во всем виновата водка (ЛП) - Фиона Коул

Я редко позволял себе думать о Рэй в сексуальном плане. Я любил ее, но мог убедить себя, что эта любовь была исключительно дружеской, если я не думал о ней как о сексуальном объекте. В основном это срабатывало.

Я боролся с этим, насколько было возможно, но были моменты, когда мои барьеры рушились, и я терялся в похоти, становясь невыносимо твердым, пока не начинал бояться, что сорвусь, если не сниму напряжение. В моменты самоудовлетворения я представлял, как погружаюсь в ее тепло. Фантазировал о ее коже под моими прикосновениями, пока не кончал с ее именем на губах.

К тому времени, как она вышла, я взял себя в руки и приготовился к ужину.

— Ты хорошо выглядишь, — похвалила она мои кремовые брюки и светло-голубую рубашку.

— Я бы сказал тебе то же самое, но в этом нет ничего нового. Ты всегда выглядишь потрясающе.

Она улыбалась и прихорашивалась, вращаясь, чтобы показаться со всех сторон. Платье не было откровенным, прикрывало ее от декольте до колен. Но пуговицы спереди по всей длине оставляли простор для недозволенных мыслей.

— Потрясающе, — выдохнул я.

— Спасибо. — Она заправила длинные волнистые волосы за ухо, улыбаясь моему комплименту. — Сфотографируешь меня?

Словно по команде, я закатил глаза и простонал:

— Конечно.

— Ах. Ты такой ребенок, — пошутила она, хлопая меня по плечу по дороге на балкон.

Я нашел утешение в роли фотографа, когда она плавно переходила из позы в позу. Всю прошлую неделю я пытался смириться с разладом между нами, не уверенный, что наша дружба выстоит все сложности. Но жалобы на необходимость делать фотографии, которые, как мы оба знали, я любил делать, смешные рожицы за камерой, чтобы рассмешить ее, и позволение ей потянуть меня к себе для селфи, затянули образовавшуюся ранее рану, исцелив то, что было разрушено.

— Может, нам стоит открыть свое дело в этой области? — спросила она меня. — Ну, знаешь, как семейная пара.

— Конечно.

Мое сердце пропустило удар, замерев при одной мысли об этом. Как будто оно хотело взлететь и воспарить.

— Было бы хорошо для бренда моего отца, если бы все думали, что это правда.

И вот так, молниеносно, она вернула меня в реальность. Конечно, это было для показухи — по крайней мере, для нее.

Прежде чем она успела поменять позу, я вспомнил о посылке, которую прислала мне бабушка.

— Подожди секундочку.

Я порылся в сумке и вытащил припрятанную бархатную коробочку. Несмотря на напоминание о том, что все это было неправдой, мои ладони потели, пока я пробирался обратно. Солнце сверкало на ее каштановых волосах, словно ореол, освещая ее улыбающееся лицо. Когда я протянул коробочку на ладони, ее улыбка испарилась, а глаза метались между мной и коробкой, словно это была бомба.

— Это кольцо моей прабабушки. Бабушка прислала его мне перед отъездом. Я подумал, что, если у тебя будет настоящее кольцо, это добавит реальности.

Она открыла коробку и ахнула.

— Знаю, оно недорогое, но...

— Идеальное.

— Тебе нравится? — спросил я, не в силах сдержать улыбку.

— Я в восторге.

Она вытащила простое золотое кольцо, но я перехватил его прежде, чем она успела надеть его, желая сделать это сам. Что-то внутри меня требовало, чтобы этот момент произошел, даже если он был ненастоящим. Я осторожно взял ее руку и надел кольцо на ее палец, любуясь тем, как маленький розовый камень блестит на ее загорелой коже.

— Позволь я захвачу свое. Я сохранил то, что из Вегаса.

— Вообще-то, — сказала она, останавливая меня, не позволяя отойти, — у меня есть для тебя кольцо.

— Правда? — Мое сердце снова учащенно забилось.

— Ага. Знаешь, я подумала о том же самом, о чем ты сказал. Добавить реальности, — объяснила она, на этот раз немного менее правдоподобно.

Возможно, она хотела сказать именно это, но, возможно, это значило больше.

Она вернулась с коробочкой, но открыла ее сама, не дожидаясь моей реакции, взяла мою шершавую ладонь в свою и надела кольцо. Черная полоска под каждым углом блестела по-разному под лучами угасающего солнца.

— Я купила его, потому что оно выглядит словно сливающиеся друг с другом слои краски. Это напомнило мне о твоей творческой натуре.

Пока она рассматривала кольцо на моем пальце, я изучал ее, пытаясь удержать ту часть меня, которой она завладела. Я мог бы поклясться, что раньше у нее был весь я, но это было ничто по сравнению с тем куском, который она только что присвоила себе.

— Спасибо, — едва выдавил я.

Она посмотрела на меня из-под ресниц, и в их глубине что-то блеснуло, теплее, чем когда-либо прежде, и я хотел насладиться этим, но все исчезло прежде, чем я успел приблизиться.

— Ничего особенного.

Это было ложью.

Ложь настолько очевидная, что потрясла почву, на которой мы стояли, образовав новую трещину. Но вместо трещины, которая чуть не разрушила нас в Вегасе, она сдвинулась, закрепив на месте что-то более прочное.

Мы оба это знали.

Но никто из нас не знал, что это значит.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Рэйлинн

Как и обещал, Остин положил руку мне на спину и провел в гостиную, где все собрались перед ужином. Он и раньше прикасался ко мне подобным образом, и я замечала это на протяжении многих лет, но во время сборов, когда представила, каково это будет сегодня вечером, я решила, что все будет по-другому. Я предполагала, что это будет давить на меня, словно сковывающая цепь.

Вместо этого его пальцы ощущались словно утяжеленное одеяло, ощутимое, но дарящие комфорт ― как всегда. Только на этот раз они ласкали меня ниже, прямо над попкой, посылая тепло вверх по позвоночнику и вниз, к вагине. Никогда еще нежные прикосновения не казались настолько эротичными.

Учитывая это и тяжесть кольца его семьи на моем пальце, нельзя было отрицать, что мы с Остином были мужем и женой. И я не могла понять, эта мысль наполняла меня тревогой, потому что пугала или потому что не пугала.

К счастью, когда мы приехали, вечеринка была в самом разгаре, что отвлекло меня от внутренних переживаний. Однако каждый раз, когда я поднимала бокал, чтобы