Во всем виновата водка (ЛП) - Фиона Коул

Незаметно я перевел взгляд с дома на нее. Ее длинные ресницы загибались к идеальной дуге бровей. Мои пальцы покалывало от желания провести по изгибу ее щеки к полным губам, на которых не было помады, когда я ее забирал. Всю дорогу она кусала губы — верный признак нервозности. Она терпеть не могла этого, но мне нравилось, как пышный изгиб ее нижней губы прогибался под ровными зубами. Лучше всего было, когда она вслед за этим быстро проводила по ним языком, чтобы смягчить укус.

Она сидела прямая, как доска, ее плечи практически касались ушей, и я не мог припомнить случая, когда видел ее такой напряженной, а ведь мы еще даже не начали наше шоу.

— Если мы хотим, чтобы все выглядело правдоподобно, нам, наверное, не стоит быть такими напряженными.

Она сглотнула, с усилием расслабилась на сиденье, поводя плечами и шеей.

— Знаю.

— Сейчас я немного волнуюсь, потому что, если положу руку тебе на поясницу, когда мы войдем, ты подпрыгнешь. — Это было обычное прикосновение, присущее нашему общению, и я прикасался к ней подобным образом множество раз, не задумываясь, пока не стало слишком поздно. Если только... — Я имею в виду, что предполагается, что нам придется контактировать. Ты не против, если я прикоснусь к тебе?

Она фыркнула. Напряженная линия ее губ изогнулась, и она засмеялась, словно не могла сдержать смех. Я не был уверен, над чем она смеется, но мне так не хватало ее улыбки, что я не мог не улыбнуться в ответ.

— Я уже много лет пытаюсь заставить тебя прикоснуться ко мне, — заявила она, ее голос звучал игриво.

Она, наконец, посмотрела на меня, высоко подняв одну бровь, и в моей груди что-то ослабло. Впервые после Вегаса я немного выдохнул и перешел к нашему игривому подшучиванию.

— Ну, тогда сегодня твой счастливый день.

Мы оба засмеялись, наслаждаясь моментом. Это было... приятно. На самом деле, было фантастически, и я старался продлить этот момент, а не думать о том, что будет дальше.

— Ты готова? — спросил я.

— Давай сделаем это.

Я вышел и обогнул машину. Будучи джентльменом, я открыл дверь перед своей женой и протянул ей руку. Она замешкалась на секунду, которая растянулась на вечность, и я затаил дыхание, ожидая, что она предпримет. Продолжит ли она путь, который мы начали в машине, или выйдет, игнорируя меня, и отбросит нас на два шага назад?

Ее изящные пальцы скользили по моей ладони, посылая разряды электричества по руке к груди, оставляя за собой ощущение тепла. Ее нежная кожа соприкоснулась с моей мозолистой шершавой кожей. Мы держались за руки множество раз — в самолетах, проходя сквозь толпу, по-дружески утешая друг друга, — но сейчас все было по-другому, намного серьезней. Притворялась или нет, но она была моей женой, и ее рука в моей, когда она выходила из машины, как откровение, наполняла меня гордостью.

Даже если это было не навсегда, сейчас Рэйлинн Вос была моей.

Словно за нами наблюдали, сотрудник встретил нас у двери, а мистер Скотт маячил позади него.

— Добро пожаловать, я Джереми Скотт, — поприветствовал он, его улыбка была такой же широкой и яркой, как и гавайская рубашка на нем. — Я счастлив, что у меня в гостях такая красивая пара.

— Мы рады быть здесь, мистер Скотт, — ответил я, пожимая ему руку.

— Зови меня Джереми.

За ним появился отец Рэй в гораздо более скромной кремовой льняной рубашке, его взгляд метался между нами, словно ожидая, что мы откажемся от шумихи и признаем правду.

— Спасибо, что пригласили нас, — сказала Рэй. — Папа так хорошо о вас отзывается, поэтому я, конечно, должна была лично убедиться, соответствует ли это действительности.

Джереми рассмеялся.

— Я постараюсь оправдать ожидания, — пообещал он ей. Затем наклонился ко мне, прикрыв рот, чтобы прошептать: — Эта девушка просто фейерверк.

— Самая лучшая девушка, — согласился я.

Повинуясь инстинкту, я провел рукой по ее спине к плечу. Она шагнула ко мне, словно само собой, и обняла за талию, положив голову мне на плечо. От каждого прикосновения, движения и объятия разлетались маленькие искорки, как будто это было в первый раз. Я не мог не вжиться в роль и придать этому больше значения.

— Что же, мы проводим вас в вашу комнату и дадим освежиться к ужину через пару часов. Хорошо?

— Это было бы идеально, — ответила Рэй.

— Остин, — позвал отец Рэй, прежде чем я успел подняться за ней по лестнице. — Можно тебя на минутку?

— Да, сэр.

— И у него есть манеры, — радостно воскликнул Джереми. — Рэй, ты нашла великолепного мужчину.

— Он не плох, — пошутила она, подмигивая мне.

Джереми снова разразился смехом, а затем повернулся лицом к отцу Рэй.

— Можешь воспользоваться моим кабинетом, чтобы поболтать, Кеннет. Я буду снаружи с дамами.

— Спасибо, — сказал Кеннет.

— Я пойду наверх, — сообщила мне Рэй.

Я последовал за Кеннетом в комнату поменьше. Он закрыл дверь, и я оглядел полки и стол из темного дерева, оттененные бело-голубым декором. Не то чтобы я что-то из этого воспринял, потому что мои мысли были слишком поглощены тем, о чем, черт возьми, он хотел поговорить. Он подошел к барной тележке в углу и наполнил два стакана. Каждая секунда его молчания так напрягала мои мышцы, что я удивился, что смог пошевелить рукой и принять стакан, когда он предложил его.

Он не отвел взгляд, делая глоток, и я повторил его движение, чувствуя себя ребенком, которого вот-вот отчитают за то, что он засунул руку в банку с печеньем.

— Я заплатил за дом твоих бабушки и дедушки.

Бурбон попал не туда куда нужно, и я прошипел.

— Что? Зачем? — спросил я, как только взял кашель под контроль.

Из всего, что я ожидал от него услышать, это не попало в мой список.

— Я твой должник, — просто ответил он.

— Нет. Я делаю это ради Рэй... ради вас. Вы мне нравитесь, ребята. Кроме того, у нас был план,