Люби в тишине - Аля Морейно
- И на копеечную зарплату горничной ты собираешься растить мою внучку? – скептически прищуривается.
- Почему же собираюсь? Я это делаю уже три года. Надеюсь, со временем буду зарабатывать больше. Плюс алименты, которые положены Алисе по закону.
- Значит, всё-таки рассчитываешь с нас деньги тянуть?
От возмущения я не нахожу, что ответить. Открываю рот, закрываю и так и застываю. Это неслыханная наглость! Я ничего у него не просила. Как он смеет такое говорить, если ничего не знает ни обо мне, ни о моей жизни?
- Папа, ну может, хватит уже? – снова возмущённо вмешивается Валера. – Ты перегибаешь. Вы хотели с Алисой познакомиться, а вместо этого ты зачем-то устроил допрос её маме.
- Коля, Валера прав, – мягко подаёт голос Оксана Васильевна. – Мы приготовили внучке подарок. Если все поели, можем переместиться на диван…
Вечер кажется бесконечным, хотя часы показывают, что я нахожусь в этом доме всего два часа. У меня затекает спина, которую я стараюсь держать всё время прямо. А от искусственной улыбки болят челюсти.
Каждый считает своим долгом потискать мою дочь. Она не в восторге, постоянно требует, чтобы её отдали мне, даже к отцу на руки идти не соглашается. Но стоит мне её взять и успокоить, как дочку снова кто-то забирает.
В итоге кроха устаёт от столь пристального внимания и шумных людей вокруг и начинает реветь.
Николай Гаврилович сбегает, сославшись на необходимость работать, и Валера наконец-то решает, что ребёнку хватит общения с его роднёй.
- Видишь, Алиса всем очень понравилась, – резюмирует он, неся дочь домой на руках. – Зря ты волновалась. Ты же не будешь против, если я иногда буду брать её к нам, чтобы родители могли видеться с внучкой?
- Посмотрим, – отвечаю уклончиво, поскольку его семья положительных эмоций у меня не вызвала.
Если сестра и мама ещё условно адекватные, то папаша – типичный неисправимый сноб голубых кровей, для которого я – мусор. Бедный… Могу себе представить, какая для него трагедия, что у его сына дочь – дворняжка.
“Валерке небось влетело по первое число за то, что был столь неосторожен и залетел”, – хихикаю мысленно.
Глава 11
- Оля, пожалуйста, не обижайся на моего отца. Он хороший, просто сама понимаешь – в шоке от новости о внучке. Только представь: весь из себя добропорядочный семьянин, я – его главный преемник, гордость и всё такое, а тут бац – и внебрачный ребёнок… Можно сказать, удар ниже пояса, пятно на безукоризненной репутации, о которой он так печётся.
Да уж, так ему и надо! Наверное, этому снобу и в страшных снах не снилось, что у сына будет не просто внебрачный ребёнок, а ещё и от убогой горничной. Мечтал наверняка о внуках от девицы с такой же голубой кровью. А тут я со своими бракованными, по его мнению, генами и позорной работой.
- Когда он узнал об Алисе, то на мне оторвался по полной программе, но обещал тебя сегодня не трогать. Немного не сдержался.
Это у них называется “немного”?
- Что значит оторвался? – злорадный хищник внутри меня требует отмщения. – Покричал – и всё? Пальчиком погрозил? Мастер-класс по использованию презервативов провёл? От этого куда больше пользы было бы. А то кто знает, сколько ещё твоих детей бегает вокруг, а ты пока о них не догадываешься?
- Оля! – хватает меня за руку, но я тут же высвобождаюсь. – Ты можешь мне не верить, но я со всеми всегда предохранялся.
Ага, свежо предание…
- Папа остынет и успокоится, – Валера продолжает выгораживать своего отца. – И Алисе хорошим дедом будет, вот увидишь. У меня вообще суперские родители.
Он говорит о них с теплом и любовью. Мне даже немного завидно. Мамы уже нет… Она была очень хорошая и добрая. А об отце я не знаю, что и сказать… Вроде и не сноб голубых кровей, но заскоков тоже хватает. Всё детство мне испоганил своими придирками на пустом месте, уже не говоря о том, что выгнал нас с дочерью из дома. И ведь не позвонил мне с тех пор ни разу, не спросил, как мы живём, не предложил помощи!
Брат боготворит отца и считает, что я должна быть к нему снисходительнее, мол, старику тяжело без мамы. Дима уверяет, что папа интересуется моей жизнью. Но всё это просто слова… Впрочем, о том, через что нам с дочерью пришлось пройти, брат никогда не вспоминает. Мне не нужна его жалость, но хотелось бы получить от него хоть немного сочувствия. Как ни крути, а он – мой самый близкий родной человек.
Кажется, что мужчины в принципе не способны сопереживать женщинам. Как бы трудно ни было, мы обязаны терпеть все негаразды. Остатки патриархальных замашек в генах или банальный эгоизм?
- Оля… – Валера ставит Алису на землю и подходит вплотную.
Чувствую его руки по бокам на талии, тёплое дыхание теребит челку. По коже бегут мурашки, в груди что-то щекочет. Это всего лишь физиологическая реакция на красивого молодого мужчину. Моего первого и до сих пор единственного. Всё это вполне объяснимо и, наверное, нормально.
Но я больше никогда не позволю чувствам и эмоциям взять верх над рассудком. Поэтому упираюсь ладонями Валере в грудь и аккуратно отодвигаюсь.
- Почему? Почему ты меня всё время отталкиваешь? – перехватывает мои запястья. – Я тебе настолько неприятен?
Странное построение фразы. Настолько – это насколько? Разве неприятие или нежелание телесного контакта можно измерить? Если да, то чем и как?
- Не надо, просто не надо, – выпрямляю руки, устанавливая между нами безопасную дистанцию.
Не хочу объясняться и выяснять отношения. Просто хочу, чтобы он меня не касался…
Валера не настаивает, но выглядит растерянным. Удивлен? Игрушки никогда не отказывали ему? Значит, я буду первой. В прошлый раз по дурости не устояла, но больше ни за что не поведусь.
* * *
Снова и снова просматриваю вакансии и рассылаю резюме. Заколдованный круг. Чтобы устроиться на работу, нужно иметь минимум год опыта. Но чтобы получить этот опыт, нужно устроиться на работу, на которую без опыта не берут.
Иногда меня приглашают на собеседования, но всегда после этого либо отказывают, либо вовсе не отвечают.
Раз за
