Третий шанс - Татьяна Рябинина
Сорочинского я невзлюбил с первого взгляда. Скользкий жадный хам, хоть и с европейскими дипломами. Долю свою получил по наследству от матери. После первой же стычки по стратегическим вопросам стало ясно, что нелюбовь наша глубоко взаимна. Зато кое с кем другим любовь вполне сложилась. И хрен бы с ними, с тех пор как Полинка уехала в Швейцарию, нужда в притворстве и видимости семейной жизни отпала. Но парочка решила совместить приятное с полезным, а это был уже переборчик.
Отец мог бы сказать: «А помнишь? Я предупреждал» - но только хмыкнул в бороду. Мама, конечно, завела свою шарманку: «Ну как же так? Может, еще помиритесь?», хотя на самом деле вопрос заключался только в том, кто подаст иск.
Тебе приперло, дорогая, ты и подавай. Акции? А что акции? Все прописано в договоре. Сволочь? Да, я сволочь. А ты кто?
- Зря так веселишься, Дима, - осадил отец. – Ты ей хвост прижал, думаешь, просто проглотит?
- А что она сделает? Киллера прикупит? Так завещание три года назад переписано – на вас и на Полину. И ей об этом прекрасно известно.
- И все-таки я бы на твоем месте обзавелся хорошим адвокатом. На всякий бякий случай.
* * *
Хорошим адвокатом я обзавелся. По крайней мере, с хорошими рекомендациями. И вот что-то ему срочно понадобилось, иначе не прилетел бы раньше назначенного времени.
На самом деле я не видел смысла в этих переговорах, поскольку идти навстречу Ларисе не собирался. Но Олег убедил, что лучше эту досудебную процедуру пройти. Хотя бы уже для того, чтобы представлять себе намерения противной стороны.
- Прошу прощения, Дмитрий Максимович, - сев за приставной стол, он расстегнул пуговицу пиджака и достал папку с документами. – Надо было, конечно, вас предупредить, но как-то спонтанно все вышло.
- Что-то случилось? – его тон мне не понравилось.
- Пока нет, но… Помните, я спросил вас, знаете ли вы юриста вашей супруги?
- Да. И что?
- Поскольку вы не знали, я решил выяснить. Это немаловажный момент. Но Лариса Петровна наотрез отказалась назвать его, хотя в этом нет никакой тайны. Особенно учитывая, что мы сегодня встретимся вчетвером. Меня это насторожило. Пришлось вчера сделать несколько звоночков туда-сюда. Информация прилетела только утром. Юлия Климова – знакомое имя?
- Юлия Климова? – от имени привычно кольнуло, видимо, это теперь уже на всю жизнь. Фамилия не сказала ровным счетом ничего. – Нет, не слышал.
- Это юрист по разводам очень высокой квалификации, хотя и не адвокат. Работает в одной из лучших юрфирм города. Если есть малейшая возможность выиграть дело, хоть микроскопическая, она это сделает.
- Не ее случайно зовут «смерть мужьям»? – припомнил я Левкины слова.
- Она самая. Значит, что-то слышали?
- Только это. И что, все так страшно?
- Я несколько раз сталкивался с ней на процессах, - Олег был предельно серьезен. - Это железный дровосек в юбке. Кажется, у меня впервые появился шанс ее обыграть, но… я не обольщаюсь. Если раньше говорил вам, что не стоит расслабляться, то теперь – что надо собраться в кулак.
- Но если они предлагают переговоры, значит, понимают, что шансов нет? – озабоченность Олега тревожила.
- Скорее, это и для них возможность прощупать границы. И я даже могу предположить, что будет дальше. Они предложат пару вариантов внесудебного урегулирования, вы откажетесь, и тогда упор пойдет на дарственную. Я не знаю, почему ваш тесть не оформил ее на весь пакет, видимо, были какие-то причины. Суть в том, что тут есть определенное противоречие в законах, и как раз Климовой однажды удалось убедить судью, что подаренное не должно входить в совместную собственность по брачному контракту. Это является прецедентом, и она, скорее всего, попытается его повторить. Шансы есть.
Я быстро прикинул в уме. Десять процентов Лариса получила по дарственной, семь по продаже. Если они отобьют подаренное, то у нас с отцом в итоге будет двадцать восемь с половиной, у нее двадцать два с половиной. Плюс десять Сорочинского. У нас, если объединить, блокирующий пакет, у них – контрольный. Хреново.
- И что мы будем делать? – я потер наливающиеся болью виски.
- Сражаться. Но для начала выслушаем. Сейчас у нас будет разведка боем.
Мы обговорили еще несколько практических моментов, после чего Олег уточнил, наморщив лоб:
- По проживанию ребенка и алиментам никаких сложностей не ожидается?
- Нет. Формально Полина остается с Ларисой, но жить будет у бабушки с дедушкой в Швейцарии. Как и сейчас. Алименты – все как положено. Общение свободное.
- Хорошо. Тогда…
Закончить фразу он не успел, потому что дверь распахнулась без стука, и в кабинет ввалилась Лариса. Я демонстративно посмотрел на часы: до назначенного времени оставалось еще десять минут.
- Перестань, - поморщилась она. – Раньше сядем – раньше выйдем. Или, может, нам подождать? – не дожидаясь моего ответа, Лариса повернулась к приемной: - Юлия Павловна, проходите.
Наверно, это было какое-то предчувствие, предзнание, иначе с чего вдруг стало трудно дышать? Еще до того как она вошла и я увидел ее лицо.
Юля…
Может, меня кто-то проклял в прошлой жизни? Или я натворил что-то ужасное и теперь расплачиваюсь?
Тогда, в институте, я действительно не сразу узнал ее. Она очень сильно изменилась. Кольнуло – но подумал, что показалось. Просто похожа. И когда обернулась на другое имя, почему-то и в голову не пришло, что звали вовсе не ее. И только потом, на концерте… Случайно ли совпало, что именно в тот день мы поссорились с Ларисой и я подумал: все, надо с этим кончать? Или, может, посмотрел другими глазами – прежними?
Семнадцать лет прошло… Но теперь мне хватило одной секунды, одного взгляда, чтобы узнать ее.
Климова? Почему, собственно, ей не быть Климовой? Семнадцать лет… Как Олег назвал ее? Железный дровосек в юбке? Что ж, похоже. Глаза холодные, темно-серые, как беременное снегом питерское небо. Лицо жесткое, словно армированное. Ничто в нем не дрогнуло, когда увидела меня. А я был так ошеломлен, что тоже
