Их невинная любовница (ЛП) - Блэк Шайла

— Я считаю ее восхитительной, — он исчез из поля зрения, но исчез не более чем на мгновение, прежде чем она почувствовала его жар. Он широко развел ее бедра большими горячими руками, пока его рот зависал над ее самой чувствительной плотью. — Кто бы ни делал тебе восковую эпиляцию, он был очень опытен. Эта кожа — совершенство.

Оливер погладил ее бедро и прижал ладонь к ее киске, позволяя теплу проникнуть в ее.

Тори забыла о неловкости и подняла голову с кровати. Она посмотрела вдоль своего тела и увидела, что Оливер смотрит на ее киску, как на произведение искусства.

— Моя сестра уговорила меня сделать всё лазером.

Пайпер подарила прием в салоне. Да, маленькие пчелиные укусы на ее лобке тогда не казались подарком, но теперь она была благодарна, потому что Оливер, казалось, был очарован ее гладкой плотью.

Он наклонился, обжигая дыхание, и нежно поцеловал клитор. Ей пришлось сглотнуть от прилива желания, от которого у нее закружилась голова, и надежды, что сердце не выпрыгнет из груди.

— Ты прекрасна, Тори. Такая женщина, как ты, заслуживает удовольствия и большего.

Она не получит от него «большего», и сейчас у нее не было времени оплакивать этот факт. Она не могла рисковать потерять опыт, который он хотел дать ей.

— Прикоснись ко мне. Поцелуй меня снова. Пожалуйста, Оливер.

— Ты действительно знаешь, как потешить мужское эго, дорогая. Ты точно знаешь, что сказать и как сказать. Ты заставляешь меня поверить, что я единственный мужчина в твоем мире. Я бы многое сделал, чтобы сохранить это. Мы поговорим утром, ты и я.

Пробилась небольшая надежда, но она подавила ее. Даже если бы Оливер был готов попробовать отношения, это не сработало бы, потому что она была влюблена в его братьев, а он уже показал, что не одобряет их руки на ней.

Она знала, что ее стремления были эгоистичными. Большинство женщин были бы счастливы найти единственного любимого мужчину, но Тори знала, что, если бы она пошла по традиционному пути выбора только одного брата Тарстон-Хьюза, она всегда будет тосковать по другим.

Она оттолкнула эти мысли. Сегодня не будет сожалений.

— Пожалуйста, Оливер.

Он провел языком по ее киске, заставляя все ее тело пульсировать новой волной желания. Она извивалась под ним.

— Не двигайся, или я остановлюсь. Будь неподвижной и позволь мне насладиться тобой.

Еще одно длинное движение его языка заставило ее схватить одеяло обеими руками, сжимая в кулаке мягкую ткань.

Она лежала уязвимой и обнаженной перед ним. Оставаться неподвижной, как он требовал, требовало так много ее контроля. Тори почувствовала, как сдерживание её эмоций ослабевает. Ей не стоило даже думать о том, чтобы говорить с Оливером об отношениях, но когда он мучил ее сладким ощущением своего языка, она задавалась вопросом… Не слишком ли рано она отказалась от них?

Может, она должна бороться за то, что она хотела. Ее сестра точно боролась.

— Ты такая сладкая на вкус, — он прорычал слова против ее киски, каждый слог грохотал и струился по ней. — Но это самая сладкая часть тебя.

Одним пальцем он нежно оттянул капюшон клитора, и она смотрела, как его белокурая голова опускается к ней. Он нежно поцеловал жемчужину, затем всосал ее в рот.

Все тело Тори было перегружено удовольствием. Она не могла дышать, не могла говорить, не могла делать ничего, кроме как стонать и наслаждаться удовольствием, когда оно собиралось и нарастало, а затем выливалось в волну, которая заставила ее извиваться, кричать и умирать самой красивой маленькой смертью внутри.

Оливер наслаждался ею на протяжении всего пути, наслаждаясь изысканными ощущениями, его язык сам по себе был пыткой. Наконец, когда ощущение рассеялось, она прислонилась к кровати. Прежде чем она смогла понять чувства, охватившие ее, он переместил ее на середину кровати, скользнул по простыням и накрыл ее тело своим. Он раздвинул ее ноги сильными бедрами и освободил там место для себя.

— Внутри тебя будут так хорошо, — Оливер застонал, и она почувствовала, как широкая головка его члена уперлась в нее. Он навис над ней, подпирая туловище локтями, прижимая их бедра друг к другу. Она провела ладонью по его невероятно мускулистой груди. Все, о чем она могла думать, это как прекрасно чувствовать себя рядом с ним, в его объятиях, когда между ними ничего нет.

Она уже чувствовала себя хорошо. Ее тело гудело от оргазма, мир казался туманным и приятным. Когда-нибудь ей понравится спать в его объятиях. Но эта мысль улетучилась, как только она почувствовала, как он двигается между ее ног. Он еще не закончил с ней. На самом деле, он снова был твердым, и она вспомнила, что он обещал. Он не оставит ее киску незаполненной, как это сделал Каллум. Эрекция, которой он прижимался к ней, говорила, что он намеревался завладеть ею.

— Оливер, мне нужно тебе кое-что сказать, — она не собиралась упоминать об этом, но теперь, когда они были так близки, ей нужно, чтобы он знал, что он будет ее первым. Может, это не взволновало бы его, но она хотела, чтобы он услышал, что он особенный для нее.

Прежде чем она успела признаться, он резко вошел в нее, проталкиваясь сквозь ее тугие складки. Она почувствовала, как что-то рвется вместе с колющей болью. Она не могла сдержать сдавленный крик, вырвавшийся из ее горла.

Как могло случиться, что ему пришлось разорвать ее девственную плеву? Она очень активно занималась спортом в школе. Разве ее девственная плева не должна была порваться раньше? Черт, он был таким большим и проникал с такой силой. Он наполнил ее так, что она не могла больше вдохнуть.

Все прежнее удовольствие рассеялось, и она вцепилась в Оливера, моля об облегчении, равновесии… о чем-то, что могло бы избавиться от агонии. Она впилась ногтями ему в плечи и попыталась сдержать слезы.

— Какого черта? — Оливер застыл над ней, его лицо исказилось в зарождающемся ужасе. — Скажи мне, что это было не то, что я думаю.

Жесткий тон его голоса развеял остатки приятного тумана. Она пошевелилась, изо всех сил пытаясь привыкнуть к ощущению, что он занимал все пространство внутри нее. Она старалась, чтобы его слова не задели ее.

— Нет, — приказал Оливер с отчаянием в голосе. — Не двигайся, черт возьми. Я не могу…

Тори ничего не могла с собой поделать. Он был слишком большим. Она чувствовала его слишком глубоко, но все же должна была каким-то образом приспособиться к его захватывающему дыханию обхвату. Она стиснула зубы. Слезы затуманили ее зрение, пока она извивалась под ним.

Его лицо напряглось. Он застонал, его бедра двигались, когда он входил снова и снова, как будто он не мог удержаться. Медленно боль прошла. Жар начал омывать ее. Покалывание вспыхнуло между ее ног, заставив ее ахнуть. Это происходило. Оливер был внутри нее. Ей не терпелось ощутить связь, как будто они были двумя людьми, ставшими одним целым.

Он уткнулся лицом ей в шею и ускорил темп, быстрее, быстрее. Минуту спустя он протяжно и тихо прорычал, а затем глубоко вошел в нее, его тело содрогнулось. Что-то теплое окутало ее внутренности.

Она перекатился на бок и посмотрел в потолок.

— Черт, — его грудь вздымалась. Он сжал зубы и провел ладонью по лицу. — Какого черта эта было?

Тори изо всех сил пыталась сделать глубокий вдох, чтобы не закричать ему в лицо от жгучей ярости. Она перевернулась на другой бок, жалея, что они не сняли одеяло, чтобы ей было чем прикрыться. Лучшее, что она могла сделать, это повернуться на бок, чтобы он мог видеть только ее задницу. Она подсчитала свои шансы броситься в ванную без того, чтобы он ее остановил.

— Я думаю, тебе следует уйти.

Всего несколько минут назад Тори чувствовала себя переполненной, но не ожидала, что почувствует себя такой опустошенной… такой использованной. На самом деле она не ожидала, что он вообще заметит ее девственность, не говоря уже о том, чтобы разозлиться на то, что она все еще обладала ею.

— На моем члене кровь. Не хочешь объяснить? — его слова сочились льдом.