Единственный... - Екатерина Юдина
В клубе было людно и главной темой разговоров являлся спор. Некоторые парни тоже решили сделать ставки и предполагали, кто выиграет — Гатис или Агеластос. Кириан слышал доносящиеся до него разговоры и ощущал, как в сознании вновь просыпалась ярость и та боль, которая начала ночью пробивать голову, уже сейчас усугублялась.
«Жуть. Вот вам будет тяжело» — сказал парень сидящий рядом с Кирианом. Пятикурсник. Агеластос иногда играл с ним в одной команде в баскетбол. — «В том плане, что она же страшилище. Я бы постремался даже подойти к ней. Плюс в том, что спор не будет длиться долго. Если на такую посмотрит хоть кто-то, она тут же растает и отдастся. Сбросит с себя свои уродские шмотки и…»
Парень не договорил. Агеластос сжал его шею сзади и ударил пятикурсника головой о массивный деревянный стол. Кажется, сломал ему нос.
Кириан оттолкнул парня и тот рухнул на пол, прижимая руки к лицу и с жутким испугом смотря на Кириана.
«Чтобы я больше не слышал таких слов» — Агеластос встал с дивана и пошел к выходу.
Уже теперь голова просто невыносимо раскалывалась.
Выйдя на улицу, Кириан собирался вызвать такси, но услышал, что его окликнул Гатис.
«Риан, что это было?» — спросил Иерон, подходя к Агеластосу.
Кириан достал из кармана ключи. Со связки снял нужные и бросил их брату.
«Ключи от машины и гаража»
«Ты сдаешься?»
«Да»
«В смысле?» — Гатис сжал в ладони брошенные ему вещи и посмотрел на Кириана. — «Ты серьезно? Может, хорошо подумаешь? Сейчас еще можно сделать вид, что ты не сдавался и продолжить спор»
«Иди нахер со своим спором» — Агеластос достал телефон и пролистнул телефонную книгу, пытаясь найти номер такси.
«Знаешь, я всегда считал тебя сильным, но, оказывается, ты слабый. И дня не продержался»
«Я всегда считал, что у тебя тридцать два зуба, но еще немного и их станет меньше»
Кириан боковым зрением увидел, что к клубу подъехало такси. Из нее вышло несколько девушек и машина освободилась. Агеластос пошел к ней и уже вскоре сел на заднее пассажирское сиденье, сказав адрес дома, в котором находилась его квартира.
Машина тронулась с места, а Кириан запрокинул голову, облокотившись о спинку сиденья, и закрыл глаза. Он чувствовал, как боль пульсацией проходила по голове. Постепенно нарастала и становилась сильнее. Кириан привык к ней. Не часто, но такая боль с детства приходила к нему. Обычно, продолжительностью в сутки, терзала голову с такой силой, что сдохнуть хотелось. Сейчас было только начало.
Выйдя из такси, Кириан пошел к себе. Тело будто налилось свинцом и каждый звук, словно нож, вонзающийся в висок. Агеластос зашел к себе в квартиру, но не успел сделать и двух шагов, как голову пробило такой болью, что, создавалось ощущение, кто-то там на верху метнул копье и оно, пробило затылок, из-за чего Кириан рухнул на пол, пригвожденный к плитке этим оружием.
Агеластос попытался встать. Оперся рукой о пол, но тут же последовало второе копье, а потом и третье. Боль разъедала подобно кислоте и пропускала по телу огни, которые обугливали плоть. Как-то Кириан сломал руку и в тот момент его накрыла еще и эта боль. Благодаря ней он даже забыл о том, что у него наружу торчала кость. Настолько сильная эта боль. Удушающая. Истязающая.
Его дядя, как-то сказал, что эта боль дана Агеластосу самим богом за то, что он ублюдок во всех смыслах. Его наказывали. Очищали.
«Хотя, ты все равно останешься грязным мальчишкой, рожденным от недостойной нашей семьи девки»
Кириан перевернулся и лег на спину. Спокойным взглядом посмотрел на потолок. Внешне никак не выражалось то, что он ощущал, но пока что Агеластос не мог сделать ни вдоха и почувствовав, какую-то жидкость на лице, Кириан вытер ее тыльной стороной ладони, понимая, что из носа пошла кровь.
Дьявол. Как же все это не вовремя. Ему нужно было к Чаре, ведь Кириан почему-то чувствовал, что Гатис не остановится. Нужно было подняться, смыть кровь и ехать к Очкарику.
Вдох и выход. В этот момент Кириан уловил нечто странное — запах Чары. Он остался квартире Агеластоса, после того, как девушка сегодня тут побывала.
Уже слабый и еле уловимый, но он пробирался в легкие и будоражил. Странно, но этот запах постепенно отгонял боль. Не сразу, но медленно она начала угасать, словно огонь, которому перекрыли кислород.
Кириану никогда и ничего не помогало. Никакие обезболивающие не были способны хоть немного притупить пульсацию в голове, а запах Очкарика это делал.
Агеластос закрыл глаза и сделал еще несколько вдохов. Мысленно представил Чару. Такую, какой он хотел, чтобы она была — без ненависти в глазах и принадлежащая только ему одному.
Кириан представлял, что Чара сидела рядом с ним на полу и, в это мгновение улыбнулась ему. Наклонилась и сама поцеловала Агеластоса, а он поднял ладонь и до невозможности бережно прикоснулся к щеке девушки.
Вдох и выдох. Боль становилась все слабее и слабее.
Кириан в очередной раз понимал, что ошибся. Не так он себя вел не во время спора, а с самого начала встречи с Чарой.
Глава 10 Жаль
Я подняла голову и посмотрела в зеркало. В его отражении позади себя увидела Гатиса и поджала губы.
Я бы не сказала, что он сильно изменился за то время, которое мы не виделись — сейчас его волосы были слегка короче и на щеке виднелся глубокий, но явно свежий шрам. Еще один небольшой был на нижней губе. Может, я ошибалась, но, возможно, его оставила я.
— Я бы поспорила, кто из нас двоих тварь, — сказала спокойно, после чего выключила воду и обернулась к Иерону.
— Я слышал, что ты умерла после аварии, — Гатис слегка наклонил голову набок. — Оказывается, нет. Жаль.
— Пожалей себя, Гатис, — я посмотрела ему в глаза. Не понимала, о чем он думал, но карие радужки казались темнее,
