Единственный... - Екатерина Юдина
«Полегчало?» — спросил Гатис, когда боль хоть немного прошла и он сумел сделать первый вдох.
«Нет. Я только начал» — Кириан смотрел на него сверху вниз. Как на ничтожество, которое хотел уничтожить. — «Или ты считаешь, что я все забуду, раз ты забрал меня из участка?»
«Я ничего не считаю» — Гатис, придерживаясь за капот своей машины, поднялся на ноги. — «Твою же мать, я думаю только о том, что я свихнулся. Знаешь, Риан, ты мой брат и друг. Возможно, ты меня таковым не считаешь. Я привык к тому, что ты… специфичен. Ты мало напоминаешь обычных людей и не ценишь их. Но, веришь, я тобой дорожу. Думаешь, что я так сильно хотел лезть к девушке своего брата? Хрен там. Я знал, что после этого буду самой последней мразью и прекрасно понимал, что ты захочешь свернуть мне шею. Но все же я полез к ней»
Гатис сделал судорожный вдох и опять приложил ладонь к ушибленному месту.
«Она не моя девушка» — Каириан приподнял один уголок губ. Оскалился.
«Да, конечно. Не твоя девушка. Просто твоя собственность. Твой Очкарик. Да? — Гатис отвел взгляд в сторону. Сделал еще один глубокий вдох. — Знаешь, сначала я с тебя просто смеялся. Мне было забавно наблюдать, как ты помешался на какой-то простушке. А потом присмотрелся к ней, пытаясь понять, чем вот Это могло зацепить. Много смотрел на нее. Я же и по универу за ней ходил. Сначала заметил, что она довольно симпатичная. Даже более чем. Только очки нужно снять и приодеть. Или вообще раздеть»
Глаза Кириана стали более жесткими, но Гатис на это не обратил внимания. К подобному, за годы проведенные рядом с Агеластосом, уже имел иммунитет.
«Потом смотрел на то, как она себя ведет. Движения и характер. Интересная девчонка. За ней было любопытно наблюдать, как за зверьком, но прежде, чем я понял, что происходило… Я захотел…» — Гатис не договорил. Просто замолчал, обрывая фразу. Стиснул зубы и поднял голову. — «Я все равно не понимаю, как мог запасть на такое непонятное Нечто, но мне впервые в жизни захотелось пойти против брата. Подумать только о себе. Сожалею? Да. Может, даже лучше будет, если ты мне голову разобьешь. Мозги мне вправишь, потому, что то, что происходит, мне не нравится. Нахрен мне нужно вот это Нечто. Знаешь, она позволяет себя целовать, но отказывает, когда я предлагаю ей встречаться и я вижу, что не согласится. Никогда. И брата потеряю и Нечто не получу, которое вообще непонятно для чего мне нужно. К чертям все это. Давай, бей. Вправляй мне мозги»
Гатис закрыл глаза, готовясь к удару. Кириан сжал ладонь в кулак и занес руку еще на моменте, когда Иерон говорил про поцелуи. Это получилось само по себе. Просто Агеластос в тот момент невыносимо сильно захотел его ударить, но, в итоге, не сделал этого. Опустил руку.
В этот момент, Кириан в таком жалком и разбитом Гатисе увидел сам себя. Вернее, то, во что его превращала Чара.
Агеластос молча пошел к машине Гатиса и открыл дверцу со стороны переднего пассажирского сиденья.
«Поехали» — сказал он Иерону.
Они долго ездили по Афинам. Молча и бесцельно. Каждый думал о своем и в машине повисла гнетущая атмосфера. Какая-то мертвая.
В голове Кириана творилось черти что, но там отчетливо пронеслась фраза Иерона: «Риан, ты мой друг и брат». Агеластос вспомнил о том, как Гатис с самого детства приходил к нему и постоянно пытался вытянуть из комнаты, где маленький Кириан был буквально закопан в сотнях книг. О том, как он говорил Агеластосу, что нельзя так, ведь вся жизнь пройдет за чтением и мальчишка этого даже не заметит. О том, как Иерон таскал Кириану сладости и буквально заставлял есть. Агеластос всегда был безразличным к еде. Единственное, что он действительно предпочитал, это кофе, но только потому, что оно помогало выживать из-за бессонницы. Но Гатис тогда старательно пытался убедить Кириана попробовать разную еду. А вдруг понравится. Не попробуешь — не узнаешь.
У Кириана вообще были хорошие отношения со всеми кузинами и кузенами. Так получилось, что еще в детстве они сделали свой выбор и, в отличие от старшего поколения, от которого воняло жаждой денег и враждой, они сплотились. Стали маленькой армией. Всегда помогали друг другу. Некоторые сестры пытались помочь Кириану найти разные способы при которых он бы мог поспать. Он их об этом не просил и иногда считал этих девчонок слишком назойливыми, так как они вечно врывались в его комнату то с горой удобных подушек, то с определенной успокаивающей музыкой. Просто сестры хотели, чтобы Агеластос поспал и с его лица исчезла болезненная бледность. За эту задачу взялись ответственно. И, несмотря на то, что она провалилась и бессонница не исчезла, они очень старались. Еще они маленького Кириана вечно обнимали и ладошками сжимали его щеки, говоря, что он такой милый. Уже это бесило Агеластоса, но он стойко терпел натиск сестер.
Братья, как и Гатис, вытаскивали Кириана из комнаты. Видели, что с Агеластосом делали и злились из-за этого. Пытаясь вырвать мальчишку из ада, старались дать хоть часть детства. Учили играть в бейсбол и баскетбол. Максимально социализировали его. Самый старший брат, когда Агеластосу исполнилось десять, решил поговорить с ним о девчонках. Тогда они совершенно не волновали Кириана и весь разговор он пропустил мимо ушей, но брат очень старался объяснить что и к чему, прекрасно понимая, что с такой внешностью Риан не будет обделен вниманием девчонок.
Кириан был другим. Ему приходилось сосредотачиваться, чтобы понять эмоции людей и многие были для него блеклыми и незаметными. Но несмотря ни на что он тоже был частью этой небольшой команды, связанной одной кровью. Например, он иногда делал самые сложные уроки для братьев и сестер. Даже для самых старших. Многое объяснял им по заданиям и был
