Потерянные в прямом эфире (СИ) - Евстигнеева Алиса

Я же откопала на дне сумки платье, прихваченное с собой из дома по неизвестным причинам. Платье цвета марсала придало некое подобие праздничного настроения, а зачёсанные назад волосы позволили создать иллюзию, что всё опять в моих руках.

— Ты уверена, что я там нужен? — метаморфозы в Арсении, как всегда, были разительны. И пусть ещё совсем недавно он всей душой злился на меня, теперь его тон был взрослым и рассудительным.

— Уверена, — отрезала я, на самом деле и рядом не испытывая ничего подобного.

И дело тут было даже не в самом Арсении, а в том… что или кто ждёт меня в ресторане, адрес которого так услужливо скинула Алиса полчаса назад, которая до последнего не раскрывала своих карт. Но, зная сестру, я догадывалась, что вряд ли она ограничится посиделками на двоих. А вот кто именно вошёл в список приглашённых, я могла только предполагать. Фёдорова, она же такая, непредсказуемая… Главное, чтоб ей стриптизёра не приспичило пригласить. Прецеденты были.

Но больше всего меня страшило совсем другое. Просто мы с Ключевским-младшим оба прекрасно понимали, что, независимо от места встречи и компании, рано или поздно встанет вопрос, а кем мне приходится этот хмурый подросток с глазами цвета болотной зелени, своим оттенком так сильно напоминающими мои. Правильных ответов на этот вопрос у меня не было. И Арсений это прекрасно понимал.

— Мою сестру зовут Алиса. И она тебе понравится, — не совсем уверенно пообещала я парню, когда до места назначения оставалось всего лишь пара минут пути.

Ответил он не сразу, должно быть воюя с непрошенными вопросами, но сдержался, бросив угрюмое:

— Понятно.

«Напьюсь, — решила я. — Обязательно напьюсь, иначе чокнусь». Но почти тут же в голову пришло противное: «Пьющая мать — горе в семье». Да, в этом семействе с матерью были явные проблемы.

Наконец-то водитель припарковался возле входа в ресторан, сияющий яркой вывеской, и мы с Арсением синхронно поспешили покинуть салон автомобиля.

***

Долго провозились в холле, безучастно разглядывая собственные отражения в зеркале. Сенька всё время проводил ладонью по волосам, отцовским жестом откидывая челку назад: не то чтобы прихорашивался, скорее нервничал. А потом не сговариваясь двинулись в сторону зала. Он хоть и шёл рядом, но всё равно старался держаться позади, отставая на полшага.

«Своих» я заметила сразу. Их было человек десять. Шумные, яркие, заводные… Мы с Алисой умели находить интересных людей. Первым в глаза бросился Данилов. Невысокий, лысоватый, но до ужаса обаятельный. Обычно женщины начинали таять уже на второй минуте знакомства с ним, совершенно не подозревая о том, что он давно и счастливо женат и заигрывает с окружающими скорее по инерции. На радио иначе было нельзя. Рядом с ним сидела наш редактор Соня, настороженно посматривая в сторону громкоголосого Лёшки, который рассказывал очередную байку из жизни. Сонину привычку всё контролировать было ничем не искоренить. Несколько ребят из маркетингового отдела вторили Данилову безудержным смехом. Напротив них хихикали три наших приятельницы, не забывая бросать кокетливые взгляды в сторону маркетологов. По правую руку от девочек сидела Надя Лосицкая — моя подруга ещё с университетских времён — в обнимку со своим мужем. Ну и практически во главе стола расположилась платиновая блондинка с претенциозным видом, которая по совместительству являлась моей сводной сестрой Алисой Фёдоровой.

Шагала я уверенно, нацепив на лицо дежурную улыбку и сжимая рукой ремешок сумочки. Каблуки ботильонов громко постукивали по каменному полу, заглушая шаркающие шаги Сеньки, безмолвно следовавшего за мной. Всё время хотелось обернуться назад, чтобы удостовериться, что он никуда не делся, что всё ещё здесь. Страшно подумать, ещё каких-то два дня назад я предположить не могла, что когда-либо увижу его (хотя, будем честны, хотелось; временами в голову приходила безумная мысль поискать его в соцсетях, и я даже почти срывалась, за что позже почти начинала себя ненавидеть), а уже сегодня он стоял во главе моей вселенной.

— Леська! — радостно воскликнул Лёшка, обрывая свою байку и махнув мне рукой.

Все головы тут же повернулись в нашу сторону, и я буквально остолбенела в нескольких шагах от наших мест во главе стола. Послышались счастливые приветствия, а я так и стояла на месте, продолжая смотреть в изменившиеся лица Фёдоровой и Лосицкой. Надя озабоченно свела брови и испуганно приложила пальцы к губам, смотря прямо мне за спину. Алиса оказалась более выразительной в своих реакциях, за считанные секунды на её лице успели смениться бурная радость, шок, крайняя степень озабоченности, в итоге вылившаяся в осуждение.

Арсений замер за моим плечом, а я поражалась тому, насколько бывает избирательно наше внимание. Я могла не слышать музыку вокруг себя, но внутренне была настроена на каждое движение парня, словно это являлось чем-то жизненно необходимым.

Наконец-то мне хватило решимости на преодоление последних метров.

— Всем привет, — перекрикивая толпу, улыбнулась я друзьям. — Что я ещё должна сказать, чтобы вы поняли, что я ненавижу этот день?

Шутка была стара как мир. Ребята понимающе крякнули.

— Но тем не менее ты здесь, — не остался в долгу Данилов.

Я фыркнула, смиряясь с неизбежным и обернулась назад. За столом повисло выжидательное молчание, но я спешила всмотреться в предельно собранного Сеньку. Тот едва заметно отрицательно качнул головой. Сердце пропустило удар, но тайный посыл своего спутника я уловила.

— А это Арсений Ключевский, мой… подопечный.

***

Несмотря на неловкое начало, дальше вечер протекал достаточно плавно, по крайней мере для большинства его участников. Девочки флиртовали с мальчиками, алкоголь и шутки лились рекой, еда была вкусной, а атмосфера — непринуждённой. Спасибо Данилову, взявшему на себя роль тамады. И всё было бы прекрасно, если бы не наша четвёрка — я, Арсений, Алиса и Надя, — которая сидела притихшая и задумчивая. Сенька, как обычно, уткнулся в телефон, Надя что-то обеспокоенно шептала своему мужу, Алиса безумным взглядом косилась то на меня, то на ребёнка, сравнивая, а я же тоскливо крутила бокал с вином, так и не сделав ни глотка.

Как и ожидалось, вопросов про Арсения было не избежать. После пары любопытных взглядов кто-то из ребят решил всё же поинтересоваться:

— Арсений, а кем ты приходишься нашей Олесе?

Ребёнок неприязненно повёл плечом и промолчал, зато я ляпнула первое, что пришло на ум:

— Родственник.

Алиса неприятно хмыкнула где-то у меня над ухом.

— Родственник, — подтвердил парень, с особой интонацией добавив: — Дальний.

— Очень, — не упустила возможности вставить свою ехидную ремарку Фёдорова.

Вилка неприятно скрипнула по тарелке. Это я промахнулась мимо креветки.

Сцена вышла странной, но в кои-то веки все негласно решили проявить тактичность и развивать тему дальше не стали.

Периодически произносились тосты в мою честь, и каждый раз, озаряясь широкой улыбкой, я выдавливала из себя ответную шутку.

— Лесь, ты сегодня какая-то варёная, — заметила приятельница Ксюша.

— Старею, — развела руками, вызвав волну смешков. 

— Да что ты знаешь о старости, — с видом знатока заявил Лёшка, которому было уже хорошо за сорок. — Я вообще считаю, что до тридцати жизни нет, да, Алис?

Сестра традиционно была самой младшей в нашей компании, и пусть разница между нами было не такая уж и большая, всего лишь шесть лет, но прозвище «Мелкая» приклеилось к ней с тех самых пор, когда я притащила зелёную студентку на одну из наших посиделок. Прозвище её ужасно раздражало, но ещё больше её бесила перспектива тридцатилетия, которое с каждый годом становилось всё ближе. 

Фёдорова не стесняясь показала средний палец Лёхе. Данилов не подвёл и расхохотался в голос, ничуть не обидевшись.

— Фу, Алиса, как некрасиво, — вновь напомнила о себе Ксюша. — Между прочим, тут дети.