Упал. Очнулся. Папа! (СИ) - Логвин Янина

— Какая разница. Хорошо, идем!

— Ура-а! — Сонечка, запрыгав, захлопала в ладошки, и тут же из спальни выбежал Стёпка.

— Ух ты! Здорово! И я с вами! — засобирался сын, отбросив в сторону трансформер, налету хватая свои сапоги и в прыжке снимая с вешалки куртку. — Клёво, пап, ты придумал! Как по-настоящему! А мы поиграем в снежки? Ты умеешь строить из снега окоп? Мам, где мои перчатки? У нас есть ведро? Мы будем заливать ледянку!

Что?! Какое еще ведро?! Я попыталась поймать свой ураган под мышки, но где там!

— Нет, Стёпа! В другой раз! — господи, из детей шпионы, как из меня «жена». Еще немного, и выдадут всю правду начистоту!

— Ну, ма-ам!

— Ты меня слышишь? — попробовала образумить сына и отобрать у него сапог, но он тут же спрятал его за спину. — Сейчас же отдай! Нельзя!

— Так нечестно!

— Даша, пусть одеваются. Я погуляю с ними.

Что?

— Ура-а! Соня, давай быстрее! Папа ждет!

Дети радостно завозились и убежали в детскую. Но почти сразу же вернулись и, одеваясь, защебетали без умолку.

Нет, ну как у мужчин получается так легко отобрать авторитет в семье? Ведь Воронов, по сути, ничего для этого не сделал. Но стоило в доме появиться папе, как маму можно уже и не слушать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я бы прямо сейчас огорчилась, если бы не понимала своих детей лучше, чем кто-либо.

— Андрей… — повернувшись к Воронову, поймала его взгляд. — Ты еще неважно себя чувствуешь. С ними не так легко справиться, как кажется. И это… это ответственно, в конце концов!

— Отлично я себя чувствую. Знаю.

— Ну, хорошо, — сдалась. Ничего он не знает! — Так и быть, если ты настаиваешь, я тоже…

Я только собралась сказать, что пойду с ними, как Воронов знакомо рыкнул — совсем, как в своем офисе:

— Пусть одеваются! Сказал же!

Ах, так? Ну и пусть сам справляется, раз такой умный!

Но если хоть одна волосинка с головы упадет — прибью! Тем более, что уже знаю, как действовать! И почему мужчины думают, что быть родителем так легко?

Молча отвернувшись, помогла детям одеться — застегнула молнии, затянула шнурки, проверила шапки и натянула перчатки. О любопытных соседях не переживала. Жилой комплекс состоял из трех домов, стоящих буквой «П», в нем имелось двенадцать подъездов, три детские площадки и ни одной лавочки возле парадного. Здесь никто никого не знал, если сам не хотел сблизиться. А я особо не хотела, да и некогда было. Мне хватало Мелешко и работы.

Когда за Вороновым и детьми закрылась дверь, увидела в прихожей Риту. Она так же, как я, выглядела удивленной и сбитой с толку. Если и мог мне сейчас кто-то помочь, так это племяшка. Ей я доверяла, как самой себе. Настолько, что даже Стёпка всегда ее слушался.

— Риточка…

— Я все поняла, Даш. Сейчас оденусь и спущусь!

— Присмотри за ними, пожалуйста! Он же бестолковый совсем. Шеф! Только и умеет, что командовать! Я буду на телефоне, если что.

— Конечно, не переживай!

Глава 25

Но я переживала, да еще как! Целый час торчала в окне дозорным, а когда уши отмерзли и мороз защипал щеки — приплюснула к стеклу нос.

Ох, надеюсь, он всех моих детей в лицо запомнил, потому что если нет… если хоть одного перепутает… даже страшно подумать, что я с ним сделаю!

И с Лешенко. И с собой.

Господи, вот это я влипла!

Двор был широким, но обзор из окна оставлял желать лучшего. Воронов с детьми, то пропадал из виду, то вновь появлялся. Я увидела, как он усадил Сонечку на санки и присел с ней рядом — то ли слушая дочку, а то ли что-то ей объясняя. Резко поднявшись на ноги, обернулся к подбежавшему к ним Степке. Выслушав моего сына, вместе с ним посмотрел в сторону стайки мальчишек у навернутого дворниками длинного сугроба. Покатил санки дальше по периметру площадки, снова исчезая из виду.

Прошло еще полчаса дозора, уже и нос замерз, и лоб, но ничего ужасного ни с Вороновым, ни с моими детьми не происходило. От детей шеф не отходил и с чужими «своих» не путал. Сначала покатал Сонечку, потом, когда Рита взяла санки, отбивался от Степкиных снежков и показывал сам, как правильно бросать. А потом… потом отвел всех троих к ледяной горке и, прежде чем спустить с нее всех по очереди, тщательно ее осмотрел со всех сторон.

Я вдруг заметила, что Воронов натянул капюшон на голову. В шапке я своего шефа ни разу не видела, ну так и гулять ему раньше на моих глазах не приходилось — максимум от крыльца управления «Сезама» до машины пройтись. А тут догадалась, что он замерз. Хотелось позвонить Риточке и спросить, как они там без меня, но не решилась прерывать племяшке прогулку — сама ведь видела, что все у «мужа» под контролем.

Похоже, у моего шефа талант управлять людьми, и не важно, многотысячная ли эта корпорация, или трое малолетних детей. Насчет его порядочности я как раз-таки не переживала, а вот о личном и о характере беспокоилась. О том, что ему внезапно всё надоест и он уйдет.

Но Воронов по-прежнему стоически держался — напряженно, но держался! И, глядя на это, я вдруг подумала: а может, у меня даже выйдет в магазин сбегать? Быстренько! Время-то идет, скоро придет пора возвращаться, а мне семью чем-то кормить надо.

Решившись, слезла с окна и шустро оделась — сапоги, шапку, шарф, пальто-пуховик. Натянув перчатки, повесила на плечо сумочку и помчалась вниз, пока не передумала и не опоздала.

Торговый центр, в котором располагался большой супермаркет, несколько кафешек, игровых зон, кинотеатр и прочее, располагался недалеко — в конце квартала, минут десять всего ходьбы. А если быстрым шагом с перебежками — то и за семь минут добраться можно.

Я добралась за шесть. Сначала купила одно «кое-что», потом, подумав и прикинув наличность на банковской карте — и второе «кое-что» купила, а потом и до продуктов очередь дошла. Да так дошла, что из магазина я вышла с двумя полными пакетами в руках — Воронов хоть и был мужчиной поджарым, без капли лишнего веса, но на диете точно не сидел, это я успела заметить.

Назад возвращалась уже не так быстро — обошлась без перебежек. С двумя объемными пакетами не очень-то поспешишь, поэтому во двор зашла простым шагом и потянула покупки к подъезду — первый раз, что ли? После колясок, детских велосипедов и детей на руках — любой маме к тяжестям не привыкать. Посмотрела на заснеженную площадку: успела ли? Всё ли с детьми в порядке? И заметив на вершине ледяной горки радостно кричащего Стёпку в скособоченной шапке и Сонечку в светлом комбинезоне, выдохнула — успела.

— Мама! Эй, мы тут!

Меня окликнула Рита, первой заметив из четверки. Любимая племяшка сама догадалась меня называть при госте «мамой», и я вроде была к этому готова, но сердце по-новому отозвалось — едва ком дыхание не перекрыл. Рита для меня давно стала больше, чем лучший друг и дочь Ольги. Она уже была моей, но сама бы я никогда не осмелилась попросить меня так называть.

— Мам, я сейчас!

— Рита, куда? Стой на месте! — услышала я вдруг знакомое гоблинское, строгое и непререкаемое. Таким тоном Воронов раздавал указания своим подчиненным — попробуй ослушаться. И Риточка остановилась, удивленно повернувшись к мужчине.

— Держи санки и никуда не уходи, я сам!

Я невольно замедлила шаг, заметив, что Воронов направился ко мне. Да что он себе позволяет? И все же на грубость это похоже не было, скорее на «четкое руководство к действию», поэтому и возмутиться не вышло.

— А вы… все еще гуляете? — спросила, когда мужчина почти приблизился. — Не замерзли?

Подойдя ближе, он нервно пыхнул резко очерченными ноздрями, сверкнул холодными глазами…

— Эй, что случилось?

… и отобрал пакеты из рук.

— Издеваешься?! — рыкнул.

От неожиданного вопроса я растерялась. Неужели дети довели? Так ведь он сам согласился с ними идти гулять, никто не заставлял.