Сильная женщина (СИ) - Лав Натали

И я решил уточнить у "коренного" москвича:

- А ты, Дементьев, похоже?

Он вытер разбитый нос салфеткой, которую ему сунул администратор, и с подозрением разглядывал меня.

- Власов? - произнес всего одно  слово.

Я кивнул.

- Вот и встретились, - подытожил он.

Да, встреча началась интересно. Продолжится ли?

- Пойдем, поговорим? - предложил, не зная, насколько расстроился противник.

Он нехотя выдохнул:

- Ну, пойдем.

Сначала мы с ним привели себя в порядок, потом сели в отдельный кабинет, выпили водки. Вроде успокоились оба.

- Ты, что хотел-то от меня? - спросил Арсений после второй стопки.

Дементьев был владельцем охранного агентства, до этого служил в полиции, ездил по горячим точкам. К нему часто обращались те, кто не мог или не хотел решить свои проблемы сам.

Потрогав лицо, я начал рассказывать, ведь за этим и пришел.

- Нужно вытащить из СИЗО одного человека. Законным способом.

- За что закрыли?

- Кража в особо крупном и убийство.

- Массовое? - сострил Арсений.

- Не было там ни кражи, ни убийства. Вернее, были, но она к ним никакого отношения не имеет.

- Она? - переспросил Дементьев.

Что-то он меня уже достал. Может, ему еще разок врезать?

- Возьмешься?

- Будет недешево.

- Деньги не проблема.

Он закусил следующую порцию водки, помолчал и ответил:

- Возьмусь.

После его согласия я подробно рассказал ему все, что знал. Он посидел, подумал и спросил:

- А этот хрыч, он реально ее устранить может?

- Да.

- Тогда вытащить ее удобней будет на суде, чтобы освободили в здании суда. Надо только, чтобы ты показания дал, и судья сразу же решение принял. Ладно, здесь я подумаю, как лучше сделать.

Дементьев соображал быстро, работал еще быстрее. За следующую неделю он выяснил, что обвинение против Ольги  держится на показаниях свидетеля, который утверждает, что видел, как она убила Анохина. Он пообещал решить и этот вопрос.

Когда я вернулся в город, мне позвонил Полтавцев и сказал, что нужно провести очную ставку между мною и Кондратьевой. Я посоветовался с Арсением, и он мне настоятельно не рекомендовал отказываться, а еще как-либо выдавать свою заинтересованность дальнейшей судьбой Ольги.

Честно говоря, эта затея была так себе. Тюрьма есть тюрьма. Когда её привели, то сразу бросилось в глаза  и бледность, и синяки под глазами, и похудела она. А тут я со своими лжепоказаниями. То, что ей будет неприятно, это было ясно с самого начала. Но этот ее взгляд, когда я сказал, что не видел ее ни 16, ни 17 сентября, я вспоминал долго. Однако пришлось делать вид, что мне все равно. Полтавцев кормится от дяди Паши, а мне совсем не нужно, чтобы тот что-то заподозрил раньше времени.

Так что все прошло по плану. А еще на руку и адвокат Ольги сыграла.  Пыталась флиртовать, предложила уйти вместе, чем я воспользовался с радостью. Потому что неприятно, когда на тебя смотрят, как на кусок дерьма. Ольга разглядывала меня именно так.

Одно хорошо, вряд ли следователь мне не поверил.

Я хотел отправить передачу Ольге через кого-нибудь, но Дементьев воспротивился. Сказал, чтобы я не путался под ногами, и ничего страшного с ней не случится. Сейчас в моде худые девушки. Когда я его послал на хрен с его модой, он пригрозил, что, если я ему буду вставлять палки в колеса своей самодеятельностью, дальше буду выгребать сам.

Следствие закончилось в рекордные два месяца. Первое судебное заседание состоялось в конце ноября. Уже похолодало. Мелкий противный снег сыпал в лицо вместе с резкими порывами ветра, потом на следующий день таял. Деревья стояли серо-черными пугалами, небо было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами. Короче, ничто не добавляло оптимизма.

В суд я не ходил. Меня информировал Дементьев. Со мной было все понятно, я должен был дать показания в последний день процесса, чтобы судья вынес оправдательный приговор и освободил Ольгу из-под стражи в зале суда. Но и основной свидетель по делу тоже должен был дать показания, что не видел, как Кондратьева убивала Анохина. Причем обязательно в один день со мной.

Оставалось дело за малым. Необходимо было убедить этого человека поступить так, как нужно было нам. Дементьев пытался нарыть на него компромат, выяснить, не нужны ли ему деньги. Каких-либо порочащих этого человека фактов он не нашел, а состояние его счетов говорило, что он не особенно нуждается в денежных средствах.

Завтра должно было состояться решающее судебное заседание. И вся наша схема упиралась в одного человека.

Поздно вечером Дементьев приехал ко мне домой и вызвал на улицу. Он сумрачно рассматривал носки своих недешевых ботинок, а потом обрадовал меня:

- Я свидетеля с семейством сегодня в гараже подержу. Завтра привезу его в суд. За это время доходчиво ему объясню, что меня надо слушаться. Пока он показания дает в суде, его жена с дочерью у меня побудут.

Я передернул плечами от холода:

- Иначе никак?

Он отрицательно покачал головой.

- Слушай, а ты женатый? - выдал я и, перехватив его недоумевающий взгляд, добавил, - Передачи будет кто-нибудь носить? А то, судя по Ольге, кормят там так себе.

Арсений выругался матом.

- Типун тебе на язык, Рома. Поехал я.

Когда я остался один, то пошел и накатил стакан коньяка, а потом улегся спать. Теперь пути назад точно не было.

Утром у меня было ощущение, что я все время сижу на ежике, да еще в одних трусах. С Дементьевым мы договорились, что сначала выступит захваченный им в плен свидетель, потом я. Чтобы не было лишних вопросов, я подъехал в суд только тогда, когда меня должны были вызвать  для дачи показаний. Конечно, мне хотелось присутствовать там с самого начала, но Арсений мне доходчиво, правда, в матерной форме изложил, почему так делать не надо.

 Когда меня пригласили, и я зашел в зал судебного заседания, Ольга сидела в клетке. Даже мне было дико видеть ее там. Как себя при этом чувствовала она, я мог только догадываться. Возле клетки стоял конвой. Это были ребята, которых Дементьев перекупил. И с этой стороны можно было не ждать неприятностей. В зале царила напряженная атмосфера: представитель гособвинения сидел как будто проглотил шпалу, выступавшего до меня с показаниями человека Арсений уже куда-то отправил. Ольга с некоторым удивлением следила за переглядыванием судьи и гособвинителя. Она уже поняла, что происходит что-то незапланированное.

 Один судья сидел с довольным видом, видимо, представлял, куда потратит мои деньги, которые ему передал Дементьев.

Он кашлянул, глянул на гособвинителя, который озабоченно смотрел на меня. Потом судья спросил:

- Власов Роман Александрович?

- Да, Ваша честь.

Он разъяснил мне мои права и обязанности и спросил, что я могу пояснить по существу дела. 

Я взглянул на Ольгу. Она сидела, чуть наклонив голову на бок, и, прищурившись, ждала моего ответа.

- С Кондратьевой Ольгой Аркадьевной я познакомился на деловой встрече в начале этого года. Что касается событий 16 и 17 сентября, то, когда меня допрашивали в ходе следствия, я перепутал даты и дал неверные показания. 16 сентября я был очевидцем аварии, в которую попала Ольга Аркадьевна, затем я вытащил ее из разбившегося автомобиля. Автомобиль почти сразу же взорвался. Я отвез Кондратьеву к врачу, который оказал ей соответствующую помощь, затем она ночевала у меня дома, так как плохо себя чувствовала, и покинула его только около 9 часов утра 17 сентября. Авария была спровоцирована двумя внедорожниками, у меня имеется запись с моего видеорегистратора, и произошла около 11 часов утром 16 сентября. С этого момента и до утра следующего дня я постоянно находился с Кондратьевой.

Гособвинитель почему-то сильно побледнел.

Судья реагировал на все спокойно.

- Почему Вы раньше давали другие показания?

- Я делал это ошибочно. Просто перепутал даты.

Прокурорский работник не выдержал и подскочил с места: