Иногда это длится (ЛП) - Глайнс Эбби

Джереми встал, потянулся к моей руке и пододвинул меня поближе. Ближе, чем я когда-либо была, за исключением случаев, когда я плакала или обнимала его. Это было…по-другому. — Я знаю, что твое сердце несвободно. Знаю, что оно, может быть, никогда не станет снова свободным. И я это принимаю. Мы отлично работаем вместе, Ева. Я знаю тебя лучше, чем кого-либо. Я люблю тебя. Понятно, что мы не влюблены, но мы любим друг друга. У нас есть что-то большее, чем у большинства молодоженов, которые только начинают вместе жить. Я могу быть счастлив с тобой, Ева. Я думаю, что через какое-то время наши чувства тоже изменятся. Позволь мне сделать это. Позволь мне сделать это ради тебя, ради малыша и ради твоего отца.

Нет. Я этого не сделаю. Я не могу. На этот раз он хотел дать слишком много. Джереми не был объектом, который я могла использовать, чтобы решать свои проблемы. Он был мужчиной, который заслуживал любить так же глубоко, как однажды полюбила и я, и чувствовать взаимную любовь. Я не буду сдерживать его от этого. У него должны быть собственные дети. У него должна быть девушка его мечты, которая в один день пойдет с ним к алтарю. Но не я.

— Я не могу с тобой это сделать. Я не буду. Я очень тебя люблю за твое предложение. За надежду, что это сработает. Ты все время что-то отдаешь. Но я никогда этого не возвращаю. Но на этот раз я не позволю лишить тебя счастья из-за меня.

Джереми так тяжело проглотил, что я это услышала. — Черт. Я действительно не хотел тебе этого говорить. Я хотел удержать это в себе, потому что так было бы правильно. Я решил, что меня больше не интересует, что правильно, а что нет. Я влюблен в тебя, Ева. Я был влюблен в тебя с 5 лет. Ты просто выбрала другого брата. Затем в твою жизнь пришел Кейдж, и я наблюдал, как легко ты притянулась к нему так, как ты никогда даже не смотрела на меня. И я справился с этим. Я отступил и позволил ему заполучить тебя. Я прожил всю жизнь, будучи тем, кого ты никогда взаимно не любила. И все было нормально. Затем Кейдж упустил тебя, и я позволил себе двинуться. Позволил себе тебя полюбить. Полностью. Поэтому, когда я прошу тебя выйти за меня замуж, я прошу тебя как женщину, в которую я влюблен. Я полностью уверен, что я буду любить тебя до дня смерти. Я любил тебя столько, сколько себя помню.

Вау.

О Боже.

Я сплю. Этого сейчас не происходило.

— Я…Я…Ты любишь меня? — укладывание всего этого в моей голове было самой трудной частью.

— Да.

— Но я беременна ребенком от Кейджа Йорка, — сказала я довольно низким голосом, и это прозвучало, словно шепот.

— Ты говоришь "да", и этот ребенок становится моим.

И как мне на это отвечать?

— Извините, что прерываю, — сказала няня Хоспис, — но ваш отец просится в постель. Я знаю, что вы хотели поговорить с ним, прежде чем я дам ему лекарства.

Я кивнула. — Я иду.

Она скромно мне улыбнулась и вышла из комнаты.

— Ты собиралась сегодня ему рассказать. — Это был не вопрос. Это было утверждение, но я все равно кивнула.

— Тогда мы можем сказать ему вместе.

— Только не о помолвке. Я не сказала "да". Если ты думаешь, что ты в меня влюблен, то это не делает все вещи правильными, Джереми.

Он не спорил. Он просто стоял. Я обошла его и направилась в гостиную, где нас ждал мой отец.

Он закатил глаза, и его огромное, сильное тело теперь было хилым и слабым. Видеть, как он медленно увядает, было невероятно сложно. С каждым днем становилось все труднее. — Привет, папочка, — сказала я, когда подошла, чтобы поцеловать его лоб.

— Привет, моя малышка.

— Ты себя сегодня хорошо чувствуешь? — спросила я, зная, что он соврет. Я видела боль, запечатленную на его лице. Каждый день его жизни сейчас был борьбой. А я здесь собиралась сказать ему, что беременна и не состою в браке. Могла ли я это сделать? Нет. Могла ли я позволить ему умереть, не дав узнать, что во мне живет малыш? Малыш, который будет его наследником? Нет. Я посмотрела на Джереми. Могла ли я когда-то его полюбить? Было ли любви и дружбы достаточно, чтобы развить их в нечто большее?

— Я попросил Еву выйти за меня замуж, — сказал моему отцу Джереми.

Глаза моего отца расширились от удивления, и он посмотрел на меня. — Ева?

Я перевела взгляд на Джереми. Что он делает? Я на это не соглашалась.

— Малышка, ты собираешь что-нибудь говорить? Потому что то, что я слышу, не звучит правильно.

Папа нахмурил лоб, и его бледная кожа стала еще бледнее. Это была плохая идея. Рассказать ему. Я не должна была приносить эту новость сюда. Я должна была позволить ему пойти в кровать.

— Ева, скажи ему, — призвал Джереми. Я хотела подойти и дать ему пощечину. Ему нужно было заткнуться… Он уже и так много сказал.

Я посмотрела в слабые глаза папы. Сильный темно-синий цвет теперь был поблекшим и бледным, как его кожа. Я не могла ему соврать. Он бы сразу меня раскусил. И переживал бы, что являлось правдой.

— Я беременна, папочка. — Слова вышли в рыдание.

Папа не посмотрел на Джереми с осуждением. Я беспокоилась, что он предположит, что этот ребенок от Джереми. Но вместо этого, он прижал меня к себе. Я позволила освободиться слезам, которые я сдерживала, когда его большие, но уже ослабевшие руки, похлопали меня по спине, пытаясь меня успокоить. Я любила этого мужчину. Он был моим якорем во всем мире. Он никогда не меня не покидал. Никогда от меня не отворачивался. Даже когда я вызывала в нем ярость. А теперь он лежал больной и успокаивал меня.

— Но это малыш же не от Джереми, верно? — сказал он уставшим голосом. Как он узнал?

Я не могла смотреть на него. Я покачала головой, которой я все еще была уткнута в грудь. Он больше не пах воздухом и острым одеколоном, который он всегда любил. Я заплакала от воспоминаний его запаха.

— Кейдж любил тебя. Я видел это по его глазам. — Он остановился, и его хрип в груди ранил меня, когда он пытался сделать глубокий вздох. — Не позволяй своему упрямству сказать мне нечто иное. Ты можешь не любить его взаимно, но даже не сомневайся, что он любил тебя. Потому что он мог быть и подлецом и не тем, кого я для тебя выбрал, но он неистово любил тебя. — Папа остановился и снова поборолся со своим дыханием. Я хотела дышать за него. Затем он приподнял мое лицо своими дрожащими руками. — Всегда знай это. И если ты выберешь Джереми, он тоже хороший парень, и я знаю, что он тоже тебя любит. Это — твой выбор, но не удерживай парня от его ребенка. Дай Кейджу знать об этом ребенке. Даже если ты не выбираешь его.

Папа глубоко вздохнул и закрыл глаза. — Мне нужно немного поспать. Знай, что я люблю тебя. И убедись, что маленькая девочка знает, как сильно я ее люблю. Я бы избаловал ее до крайности, если бы мне был дан такой шанс.

Папин хрип, когда он дышал, продолжался уже второй день. Но сегодня он казался еще хуже.

— Мне нужно отвести его в кровать. Ему нужно принять лекарства, — сказала медсестра, зайдя в комнату. Я кивнула и еще раз поцеловала его голову.

— Я люблю тебя, папочка. И обещаю, что убежусь, что она знает, как сильно ее бы любил ее дедушка.

Медсестра отвезла папу из комнату, я отошла и наблюдала, как она укладывает его в кровать.

— Откуда он знает, что это — девочка? — из-за спины спросил меня Джереми.

Я пожала плечами. — Я еще не знаю, кто это. Ультразвук будет только на следующей неделе.

Мы стояли в тишине несколько минут. — Это будет девочка, не так ли? — спросил Джереми. Я знала, что он не очень-то хотел услышать ответ.

— Возможно, — сказала я с грустной улыбкой, прежде чем повернуться лицом к нему.

Он не оттолкнул меня и не сказал ничего по поводу того, что папа сказал о Кейдже. Я не была уверена, что Кейдж хотел знать. Папа любил меня и считал, что все любили меня. Он полагал, что они должны были любить меня. Он не знал, что сделал Кейдж. Я не могла ему рассказать. Ему не нужно было знать.

— Если ты действительно это подразумеваешь…тогда мой ответ "да", — сказала я, больше об этом не думая. Я не выйду за него замуж до смерти папы, но, по крайней мере, когда папы не станет, он покинет этот мир, зная, что у меня есть мужчина, который обо мне позаботится. Это облегчит его разум. И может быть…может быть, я смогу полюбить Джереми больше, чем просто ценного друга. Может быть, он был прав. Может быть, с течением времени все изменится. Но пока это не изменится, свадьбы не будет. Я не смогу выйти замуж за Джереми, пока не буду его по-настоящему любить.