Лейтон Мишель - Плохие парни. Спускаясь к тебе.
– Я не о том.
– А о чем?
Кэш отступает, чтобы освободить мне пространство, но хватает меня за руки, на всякий случай, вдруг я решу сбежать. Не знаю почему, но я позволяю ему держать мои руки. Скорее всего, мне самой не хочется, чтобы он меня отпускал. Знаю только одно: так надо.
– Кэш, всю жизнь я выбирала не тех парней. Плохой парень, шальной ребенок, бунтарь без причины. Ты ведь, могу поспорить, даже школу не закончил. – Кэш не поправляет меня и не отрицает моего предположения. – Видишь? Вот к таким меня всегда и тянет. Ты типичный парень, к каким меня тянет. Я даже не стану притворяться, что это не так. Но ты для меня – это самое худшее на свете. Мне слишком много раз разбивали сердце, с меня довольно. Мне надоело пытаться приручать таких, как ты.
Он смотрит на меня пристально и медленно кивает:
– Я это понимаю. Правда понимаю. Но ты хочешь меня, а я хочу тебя. Почему бы нам просто не получить желаемое?
У меня слегка отпадает челюсть.
– Ты шутишь?
– Нет.
– Ты серьезно просишь, чтобы я занялась с тобой бессмысленным сексом?
– О, он будет не бессмысленным, – ухмыляясь, заявляет Кэш. – Он будет таким, как ты захочешь, с осознанием того, что в конце мы разойдемся каждый в свою сторону.
– В том-то и проблема. Кто решает, что наступил конец? Ты?
– Нет. Это может быть твое решение. Или мы решим это вместе. Открыто. Можем остановиться, когда ты посчитаешь, что готова. Или до того, как это превратится в нечто совсем для тебя нежелательное.
Знаю, мне нужно обидеться, а не любопытствовать.
– Но это просто… просто…
– Как большинство связей без лжи и неоправданных ожиданий. Вот и все. Это практично и разумно.
– Практичные, разумные сексуальные отношения? – Знаю, в моем взгляде – сомнение.
– Да, но в то же время огненные, страстные, доставляющие наслаждение, – говорит Кэш, голос его понижается, он произносит слова медленно. – Я обещаю, ты не пожалеешь. Обещаю, ты получишь такие ощущения и такое удовольствие, о каких никогда прежде даже не думала. Я сделаю так, что каждая наша ночь станет лучшей в твоей жизни, пока ты не скажешь, что все кончено. И тогда я уйду. Никаких тяжелых чувств. Только сладкие, светлые воспоминания, – мурлычет Кэш и потирает мои бедра нашими соединенными ладонями.
Знаю, мне бы лучше треснуть его, или расхохотаться прямо в лицо, или по меньшей мере притвориться страшно обиженной, какой я и должна быть. А я не обижаюсь. Вместо этого я обдумываю его слова.
Кэш достаточно умен, чтобы понимать, когда надо отступить и дать делу идти своим чередом. Так он и поступает.
– Мы продолжим разговор в выходные. А ты тем временем, – шепчет Кэш и склоняется к моему уху, – подумай, что почувствуешь, когда я заберусь внутрь тебя языком. – Он кусает меня за мочку, и я ощущаю отзыв на это в глубине пупка. Закусываю губу, чтобы не застонать. – Я же поразмыслю о том, какова ты на вкус.
После чего, черт бы его побрал, он разворачивается и уходит, оставляя меня стоять в луже у капота моей машины.
18
Нэш
Я нарочно держался подальше от Мариссы, чтобы не столкнуться с Оливией. Марисса не только может разрушить все мои планы на большом пути – ее не стоит грузить моими проблемами. Она этого не заслужила. Кажется, ее не слишком взволновал рассказ об отце, но это только вершина айсберга. Ну, может, и не вершина, но все равно – лишь малая часть проблем в моей жизни.
Однако Марисса, как обычно, начала дуться и качать права, поэтому я здесь, приглаживаю взъерошенные перья за кофе. Смотрю на часы. Надеюсь, с Оливией встретиться мне не придется. Припоминаю: Марисса говорила, что у нее занятия утром по понедельникам и средам. Мне нужно уйти, пока Оливия не встала. Увижу ее – и будет трудно удержаться. Мужчина должен понять свои пределы, прежде чем сдастся, невзирая на последствия.
– Если бы это не было важно, уверена, он не просил бы меня прийти, – говорит Марисса. Наверняка это нечто такое, к чему я должен прислушаться, а не пропускать мимо ушей, думая о ее кузине.
– Прости, куда прийти?
Марисса выпячивает губу:
– Что с тобой? Я звала тебя, чтобы провести с тобой немного времени до ухода, а не говорить в пустоту, пока ты пялишься в свой кофе.
Я вздыхаю:
– Прости, малышка. Я просто все думаю о деле, которое поручил мне Карл. – Ставлю кружку на стол и беру Мариссу за руки. За ее ледяные руки.
Черт, это мне подходит.
– Расскажи снова. Я весь твой, – заявляю с улыбкой.
– Папочка отправляет меня с двумя старыми сотрудниками на Гранд-Кайман, чтобы проверить бухгалтерские документы. Я надеюсь, это означает, что он возьмет меня участвовать во всем проекте.
Мне понятен ее восторг. Завидую такой возможности. Она на три года старше меня, уже получила диплом и практикует как юрист, а мне еще стажироваться несколько месяцев.
– Это здорово! Я так горжусь тобой. Буду скучать, конечно, но когда ты уезжаешь?
– Завтра. – Марисса продолжает дуться.
– И как долго тебя не будет?
– По крайней мере две недели. Может быть, и дольше.
– Что ж, у нас появится повод для торжества, когда ты вернешься, потому что я буду скучать по тебе, а у тебя будут хорошие новости. Я в этом уверен.
Я тяну Мариссу к себе, и она плюхается мне на колени. Обвивает тонкими руками мою шею и целует меня. Я знаю, что надо делать: поднять ее на руки, отнести в спальню и поиметь быстрый утренний секс, но я этого не делаю. Я не настолько бессердечен и бесчувствен. Марисса у меня на коленях, извивается всем телом и целует меня, а я думаю о ярко-зеленых глазах, черных как смоль волосах и аппетитном маленьком теле той, что спит где-то в соседней комнате. А это паршиво.
Марисса отклоняется назад и, сдвинув брови, смотрит на меня:
– Ты выглядишь рассеянным.
– Все хорошо. Правда. Просто мне нужно идти. Я должен был выполнить кое-какую бумажную работу еще час назад.
Она улыбается:
– Значит, ради утра со мной послал к черту работу?
– Да. Именно так.
В глазах Мариссы появляется знакомое выражение, она прижимается ко мне верхней частью тела, трется о меня. По обязанности я беру в ладони ее маленькие груди и глажу твердые соски большими пальцами. Марисса чуть-чуть прикрывает веки; я знаю, к чему это ведет.
И тут кто-то откашливается. Мы с Мариссой одновременно поднимаем глаза и видим Оливию. Она стоит в дверном проеме, заспанная, но испуганная.
– Что? – рявкает Марисса. – Бери свой кофе и уходи. Мы немного заняты.
