Анатолий Чупринский - Лихоманка
Завтра все пошло так же, как и вчера, по накатанной колее.
Дорога в ад, как известно, устлана девственно чистыми листами ненаписанных повестей и романов.
Через два дня в Москве стряслось невероятное. Юная супер популярная певица эстрадная звездочка Ассоль пропала. Вышла утром из подъезда дома на Патриарших прудах и как в воду канула. Охранникам задурила голову, будто направляется в салон, расположенный в этом же доме в соседнем подъезде привести в порядок волосы. Те и уши развесили, расслабились. Когда через полчаса спохватились, было уже поздно. Звездочка шоу бизнеса как сквозь землю провалилась.
Говорили, металлургический магнат бегал по потолкам своих многочисленных офисов и загородных домов. Стремительные поиски по всем возможным адресам результатов не дали. Кафе «Ассоль» закрылось на переоборудование буквально на следующий день после визита известной певицы. Администраторша-боцман с выпученными глазами укатила на два месяца куда-то в жаркие страны. Куда, никто не знал. И узнать сие не представлялось возможным. Даже со связями магната.
Из всех, кто хоть как-то контактировал с Ассоль в последнее время, никто ничего вразумительного не сообщал. Только руками разводили в стороны. Охранники и сами были в недоумении. Ни с чем подобным они за свою практику не сталкивались.
На тусовках по Москве тихим шелестом передавались из уст в уши слухи один нелепее другого. Будто Ассоль вопреки воли самодура отца закрутила роман с каким-то американским рок певцом. Чуть ли не самим Джо Кокером. Слиняла с ним то ли в Австралию, то ли на Канарские острова. Якобы отец направил на поиски дочери несколько групп охранников из отставных кэгэбэшников. Но все бестолку.
Дальше больше. Началась какая-то самая натуральная чертовщина.
В Москве средь белого дня начали пропадать самые популярные люди. В основном из шоу бизнеса.
Супер популярный певец Леонтий Валери утром вышел из подъезда своего дома в тренировочном костюме и тоже просто растворился в душном загазованном воздухе мегаполиса. Собирался, вроде, совершить традиционную пробежку по парку, Валери трепетно следил за своей спортивной формой. И вот — на тебе! Исчез и точка!
Справедливости ради стоит заметить, Валери был единственным из исчезнувших мужского пола. В основном пропадали женщины. Хотя, насчет принадлежности Валери к сильной половине человечества у этой самой сильной половины всегда были сомнения. И не без оснований.
Марина Крикуновская, (по сцене Крикла!), на глазах у сотен людей в ночном клубе «Коломбина» зашла в дамскую комнату. Ясное дело, зачем. И тоже исчезла. Спохватились только через полчаса. Охранники клуба чуть с ума не сошли. Не могла же она сама себя спустить в унитаз. Габариты не те. Через три входа-выхода, включая секретный, для ВИП-гостей, она не выходила.
А когда в Москве исчезла Надежда Дедкина, разразилась настоящая буря.
Желтая пресса запестрела заголовками. «Эстрада обезглавлена!», «Кому выгодна погибель российских звезд шоу бизнеса?».
Писали, будто в Истринском водохранилище, на берегах которого раскинулись загородные поместья эстрадных звезд, завелся какой-то зверь доисторической породы, который по ночам вылезает из воды и пожирает исключительно звезд шоу бизнеса женского пола. Как он при этом отличает поющих и танцующих от простых смертных, почему-то не уточнялось.
Писали о какой-то банде головорезов из одной бывшей нашей Кавказской Республики. Будто они, (тоже под покровом ночи!), охотятся на московских звезд шоу бизнеса, похищают их и увозят к себе в горы, чтоб быстро и качественно улучшить породу талантливых людей в своей дикой республике.
В городе началась паника. Наиболее отчаянные из фанаток предлагали своим кумирам, (певицам, музыкантшам), себя в постоянные провожатые. И даже в бесплатные охранницы. На частные охранные фирмы все давно рукой махнули. Им бы только бабок срубить побольше, ничего святого.
Журналюги совсем обезумели. Требовали от Лужкова закрыть границы столицы. В Москве провести поголовную перепись взрослого музыкально-образованного населения. Чтоб доподлинно знать, кто из московских композиторш и певиц, пока еще, цел и невредим.
Не обошлось без шутников. На рекламных щитах театра Эстрады появились листовки со списками пропавших без вести. При ближайшем рассмотрении оказалось. Перечисленные уехали в Израиль, Германию и Америку еще пятнадцать лет тому назад. Началась охота и на шутников.
В действительности, Надежда Дедкина просто переселился в свою деревню. Совсем рядом с Москвой. Она и раньше часто уезжала, чтоб в тишине и покое спокойно поработать, подготовить новую программу.
В день исчезновения Ассоль у Валерия Шагина с утра, (очень плохая примета!), состоялась встреча с очередным самодеятельным автором. Валера не раз и не два откладывал. Интуитивно чувствовал, бесперспективный автор. Денег не будет, одни бесконечные разговоры о высоком искусстве. Интуиция его не подвела.
Всем бы нам почаще прислушиваться к своему шестому, или какое оно там по счету? Восьмое, девятое?
В облике этого молодого начинающего автора было что-то тревожащее, что-то от молодого Федора Михайловича Достоевского.
Но как только Шагин взглянул на титульный лист, в очередной раз убедился, насколько бывает обманчива внешность.
На титульном листе значилось. «Мертвые души».
«Это обнадеживает!» — мысленно усмехнулся Шагин.
А когда перевернул титул и прочел на первой странице, «В ворота губернского города №… въехала коляска…», настроение его и вовсе переменилось. От относительно хорошего утреннего оно мгновенно съехало к вечернему раздраженному.
Валера вздохнул и поднял голову. Перед ним на стуле, по-наполеоновски скрестив руки на груди, сидел обычный, в общем-то, молодой человек. Довольно приятной наружности. Если бы не глаза. Они были с какой-то туманной поволокой.
И вообще. Сказать, что его посетил юноша приятный во всех отношениях, было бы гиперболой, художественным преувеличением.
Кроме того, очень настораживал сам взгляд. Прямой, немигающий, очень строгий, даже где-то слегка торжественный.
«Везет мне на сумасшедших!» — с тоской подумал Шагин. «Жена Лида, эстрадная звездочка Ассоль, тоже девица с большим заскоком. Алкаш Перкин уже чертей наяву видит, ежеминутно стряхивает с плеч. Теперь сподобился, заявился сам Николай Васильевич Гоголь».
— Мы не печатаем подобную литературу, — сказал Шагин.
Он закрыл папку. Осторожно по столу пододвинул ее ближе к автору.
— Какую это «подобную»? — заносчиво спросил живой классик.
