Robin Alexander - Тайна Глории
Мы все обменялись объятиями с каждым, кто садился в микроавтобус. Единственный, кто не обнимался, была Тара. Она была покрыта сыпью с головы до пят, а нос у нее был, как открытый кран. Когда двери машины закрылись, я все еще могла слышать ее проклятия человеку Обиа.
Глава 10
Адриан и я обняли Ирис, как будто больше никогда в жизни не увидим ее. Она и Коул стояли рядом с нами на взлетно-посадочной полосе, а наш пилот Билл бросал наши сумки в самолет.
- Хорошо заботься о ней, Коул, - сказала я и отвернулась в сторону, чтобы они не смогли увидеть слезы на моих глазах. Он похлопал меня по плечу и заверил, что Ирис и гостиница будут его главными приоритетами в наше отсутствие.
- Надеюсь, что я поймаю того, кто безобразничает раньше, чем вы вернетесь обратно. Это будет моим подарком вам на Рождество.
Я кивнула и направилась к самолету. Оглянувшись, я посмотрела на Ирис и Адриан. Ирис погладила лицо Адриан и сказала ей что-то, что я не могла услышать. Ее темные глаза наполнились слезами. Адриан никогда не покидала остров с тех пор, как они встретились много лет тому назад. Я предположила, что Ирис было очень больно позволить Адриан уйти.
Когда моя любимая присоединилась ко мне, я вытерла слезы, которые катились по ее прекрасному лицу.
- Есть еще время, чтобы отменить нашу поездку, любовь моя, - сказала я, все еще цепляясь за надежду, что каким-то образом мы сможем отменить визит домой.
– Нет, мы должны ехать. Думаю, что есть какая-то причина, по которой мы должны быть там обязательно.
Я научилась следовать тому, что предлагал инстинкт Адриан. Мы взяли в аренду маленький самолет, который доставит нас в аэропорт Нассау, откуда мы на борту большого самолета полетим в Штаты. Мне нравилось думать о себе, как о скромном путешественнике. Я провела часы, исследуя рейсы, и выбрала самый дешевый, из тех, что смогла найти. В свою защиту могу сказать, что я пыталась сэкономить доллар или сорок долларов, но вскоре узнала, что это была огромная ошибка.
Самолет был забит отдохнувшими путешественниками, а я была награждена порождением сатаны, сидящим в сидении позади меня. Злодейское существо по имени Тревор – я знала его имя, потому что его мать скандировала это имя с тех пор, как они сели в самолет. Если он не пинал мое кресло, то он ревел во всю мощь своих легких, потому что его мать открывала печенье недостаточно быстро или не поставляла вовремя соответствующие игрушки. И в довершение всего, Тревор без зазрения совести отпускал газы и не стеснялся громко отрыгивать.
Я наблюдала, как люди садились в самолет с огромными чемоданами, которые в любом смысле этого слова не могут называться ручной кладью. Это была моя любимая мозоль, потому что занимало целую вечность, чтобы получить в порту свои чемоданы, борясь с гигантскими мешками на багажных полках. Когда самолет приземлялся, я хотела очень быстро уйти от него прочь. Я ненавидела, когда в маленьком пространстве набивалось много незнакомых людей.
- Почему авиакомпании не заставляют людей соблюдать предельный размер ручной клади, - спросила я, глядя, как веки Адриан отяжелели.
- Ты бы лучше радовалась тому, что они так не делают, дорогая, - она взглянула на мой рюкзак, который был на столько огромным, что с трудом залез под сидение перед нами.
- Эй, он влезет в ту коробочку у стойки регистрации!
Адриан зевнула и закопалась в сидение поглубже.
- Нет, не влезет, тебе пришлось бы достать те две коробки с кексами Ирис, про которые ты думаешь, что я не знаю о них.
Я люблю Адриан всем моим сердцем, я готова отдать ей почку или даже руку, но я не собираюсь делиться с ней шоколадными кексами Ирис.
Адриан подарила мне сонную улыбку.
- И ты собираешься поделиться ими со мной, когда я проснусь.
Адриан уснула раньше, чем самолет покинул взлетную полосу, и вот тогда начались мои неприятности.
Тревор начал мексиканский танец на спинке моего кресла. Я бросила несколько предельно выразительных взглядов через свое плечо, очень надеясь на то, что его мать поймет мой, совсем даже и не тонкий, намек, затем сосчитала до десяти, надеясь удержать в узде мои неуклонно расшатывающиеся нервы. Адриан мирно спала, совершенно не обращая внимания на ту дробь, которую выбивал этот ребенок на задней части моего кресла. Когда начали подавать напитки, он так сильно пнул в спинку сидения, что отправил мою содовую в полет. Повернувшись в кресле, я посмотрела сначала на маленького террориста, а потом на его мать. Она в ответ посмотрела на меня так, как будто это я создаю тут проблемы.
- У вас есть другие дети? – спросила я очень даже вежливо.
- Нет, это мой единственный ребенок, - ответила мать этого зверька почти дерзким тоном. Она знала, что ее сын мешал всем вокруг, но своим, крайне возмущенным взглядом, она говорила мне – «Смирись с этим».
Я прищуренными глазами посмотрела на ее потомство, а потом гневно на его мать, и тут новый залп топота прилетел на заднюю часть моего кресла.
- Это просто замечательно, я уже сейчас вижу, как малолетний преступник Тревор, не дожидаясь, когда станет подростком, грабит винные магазины. Если ты начнешь экономить деньги сейчас, то, возможно, скопишь достаточно денег, чтобы заплатить некоторые из судебных издержек.
- Ты просто грубиянка, - фыркнула мать Тревора.
- И я действительно не виню его, я виню тебя, - продолжила я. – Видимо, ты никогда и не пыталась научить своего сына хоть каким-то манерам, и я полагаю - это потому, что у тебя у самой их нет.
Мамаша что-то пробубнила себе под нос и засунула его обратно в журнал.
Неустанный стук в спинку моего кресла продолжился. Я приподнялась, выясняя – нет ли свободных мест, куда мы с Адриан могли бы отступить. Потом снова посмотрела на мать Тревора.
- Я надеюсь, что ты понимаешь, сколько раз твой сын пнул мое сидение за последний час, поэтому, я думаю, что будет справедливо, что я надеру твою задницу, когда мы выйдем из самолета.
Я видела, как мать Тревора нажала на кнопку вызова стюардессы. Секундой позже появился очень модный молодой человек.
- Эта женщина угрожает мне, - сказала она. Тревор все это время продолжал свои волшебные движения.
Я открыла рот, чтобы защитить себя, когда пожилая женщина через проход от меня заговорила.
- Ее ребенок сделал этот полет несчастным для всех вокруг него, а особенно для этой женщины, - и она указала в моем направлении.
Вокруг послышались одобрительные голоса, и я вздохнула с облегчением. Наш стюард о чем-то размышлял, когда к нему присоединилась женщина, одетая так же, как и он. Они пошептались между собой, а потом стюард обратился к матери Тревора.
