Лина Дорош - Весло невесты
— Мои тоже, но это не повод вопить как ослица.
— Ну, поскольку голос у нас один на двоих, то «ослица» означает, что ты согласна.
Ответа от неделикатной части меня не последовало. Трудно спорить с очевидным, даже если ты дерзка и резка. Книг, в которых главное не текст, а изображение, в наследство нам действительно не оставили. Легкий «голод» по любимым картинам начал давать о себе знать. Поход в книжный решили не откладывать в долгий ящик.
Не вспомнить Коровина
Дверь магазина оказалась очень старой и скрипучей. Как, впрочем, и всё остальное. Прилавки в отделе канцелярских товаров, как в детстве, развивали талант следопыта. Попробуй отыщи! Все предметы разложены хаотично. Книги расставлены в таком же случайном порядке. От глаз покупателя они на безопасном двухметровом расстоянии, с которого не каждому и не со всякого переплета удастся прочитать, что это там за книга. Поэтому исключительную роль здесь играет продавец. Только от нее зависит: найдете ли вы то, что ищете, или нет. Ведь наличие товара не гарантирует вам его приобретение. Только настроение женщины, которая постоянно подставляет спину то книгам, то покупателям, определяет: состоится ваша покупка или нет.
Вот еще один обитатель магазина — кассовый аппарат. Он живет в благостном неведении, что стал почти уже антикварной редкостью, поскольку электронные аппараты стали обыденностью. Кассовый аппарат, как и все старые вещи, со временем приобрел индивидуальные черты во внешности и в характере, став почти живым. Он категорически отказывался работать, когда к нему прикасалась директорша. Возможно, он так учил ее быть руководителем и не уподобляться рядовому продавцу. Но она всё равно расстраивалась. Однажды в порыве бессилия она даже пригрозила заменить его на другой, тогда он начал печатать безостановочно тот чек, которого она добивалась. Покупатель испугался, потому что не понял, почему директорша разговаривает с кассовым аппаратом и просит его что-то прекратить, обещает ему чего-то не делать. И аппарат прекратил печатать чеки.
— Он у Вас от голоса работает? — спросил покупатель тихим шепотом.
— Увы, да, — поправив очки, ответила директорша.
— А на вид он такой древний…
Особенными здесь были и книги. В большинстве своем — художественные. Здесь нет бизнеса и успеха. Здесь живут. Книги живут. Люди живут. Утром продавцы торопятся на работу. Сразу ногами, то есть пешком. Красятся, как девчонки в общежитии, у одного зеркала, потом чашку чая или кофе. И бутерброд со сливочным маслом. Всё просто. До обеда покупателей почти не бывает. Может, парочка пенсионеров. Ближе к полудню по пути из школы будут заходить школьники. И спрашивать комиксы и крутые стирательные резинки. Студенты появляются здесь только два раза в год. В каникулы. И приходят они не для того, чтобы найти книгу, а для того, чтобы продемонстрировать свою осведомленность и указать, чего здесь нет. А вот в Москве (Питере и т. д.) они видели!.. Лучше бы читали.
Это еще говорю не я. Директор магазина делилась наболевшим с неожиданно возникшей собеседницей.
— Меня зовут Ярослава, — я протянула ей руку.
— Ирина Игоревна, — она пожала мне руку, несколько смутившись.
Ирина Игоревна, как подобает директору книжного магазина, имела вид весьма интеллигентный. Носила очки. Очки не модные, а подчеркивающие превосходство духовного над материальным. Очки ее старили. А то, что она была природной блондинкой и носила косу невероятной толщины, её молодило. Она была стройна, даже суховата, опять же как все интеллектуалки от интеллигенции. Со спины она вообще не имела возраста. В общем, сумма всех плюсов, минусов и нулей составляла лет так сорок пять. А когда она выходила из-за прилавка и становились видны ее стройные ноги, то сумма могло уменьшиться до сорока.
— Ирина Игоревна, Вы не поверите — мне книги нужны.
— Правда?! — она так обрадовалась, будто моя покупка была призвана спасти ее магазин от банкротства.
— Честное слово. Мне нужны художественные альбомы.
Ирина Игоревна как-то напряглась. Две девушки-продавщицы тоже замерли.
— Альбомы — это прекрасно, — как-то неуверенно сказала она, — какие альбомы Вы хотели бы здесь найти? Предупреждаю сразу! Выбора у нас почти нет.
— Ирина Игоревна, я не изощренная эстетка, мне не редкости нужны, а плотно вошедшие в обиход обывателей Климт, Кандинский, Малевич. Особенно если в альбоме есть его «Девушки в поле».
Девушка-продавец молча вынесла альбомы.
— Это всё, что у нас есть, — Ирина Игоревна со скорбным видом разложила передо мной пять альбомов, — вот французы-импрессионисты, Кандинский, Малевич, Климт и Дали. Мы их давно заказали. Уже лет семь назад. Покупателей здесь на художественные альбомы нет, потому и выбор скудный — не взыщите!
— Уже есть. Я беру все, — мысленно я начала расставлять альбомы на полках.
— Но это же очень дорого! — она в ужасе вскрикнула.
— А Вы не смотрите на мою прическу. Это я на стрижке экономлю, а на книгах — никогда! — обижаться на нее или нет, мне было не понятно.
— Вы хотите купить сразу все? Они же тяжелые! — в ее голосе звучало глубокое страдание.
— Ничего, мне не далеко, — я говорила уже не столь уверенно, потому что постичь мотивы ее поведения всё еще не могла.
— Они Вам очень нужны? — упавшим голосом директорша задала очередной неожиданный вопрос.
— Очень. Вы странные вопросы задаете, Ирина Игоревна. Будто у Вас задача не продавать книги, а хранить.
— Да-да, конечно.
— Хранить?
— Нет, конечно, продавать. Только, понимаете…
— Согласитесь, что понять Вас трудно. Что-то не так? — про себя я подумала, что покупатель в провинциальном книжном магазине больше чем покупатель.
— Видите ли, мы эти книги заказали для себя. Я уже говорила, что покупать их здесь некому. Эти альбомы, — она заламывала руки, — они нас так радовали!
Девушки кивали головой в такт ее словам.
— Боже…
Теперь я всё поняла. Молча вышла из магазина. Прошла несколько шагов и вернулась. Альбомы еще лежали на прилавке. Я стала листать Кандинского и остановилась на репродукции «Всё ещё».
— У Кандинского потрясающий синий, правда? Помните: «Синее, синее поднималось, поднималось и падало»…
— Да-да! Синий у него самый не случайный цвет, даже в названиях картин он присутствует: «Синий всадник», «Синий гребень», — Ирина Игоревна перестала видеть во мне угрозу.
Я перелистнула несколько страниц и остановилась на «Композиции 158».
— А здесь столько желтого. У Климта тоже много желтого, но совсем другого.
