Эбби Дрейк - Милые женушки
– А что, если я знаю, кто бы мог его убить? – неожиданно сказала Китти. – Тогда вы этим займетесь?
Дана выпрямилась, шокированная этим признанием.
Китти повернулась к ней:
– Примерно полгода назад, когда Винсент сказал, что уходит от меня, мне назвали человека, который мог бы «помочь мне».
– Помочь тебе? – спросила Дана. – О чем ты, черт возьми, говоришь?
– Понимаешь, – начала Китти, – мне назвали человека, который согласился бы убить его. Конечно, я должна была заплатить. Но тогда у меня деньги были… – Казалось, что у нее путались мысли, как тогда, когда Дана виделась с ней в тюрьме.
– Вам известно имя этого человека? – спросил Пол Тобин.
Китти покачала головой.
– Думай, – подталкивала Дана. – Может быть, его имя называли? Есть какой-то намек на то, кто это может быть? Может, мы его знаем? Чистильщик бассейнов, или рабочий, или чей-нибудь маляр?
Китти начала плакать.
– Поначалу я решила, что это шутка.
– Кто дал вам его имя? – спросил адвокат.
– Человек, которого я знаю, – ответила она.
– Человек, которого мы знаем? – спросила Дана с ужасом в голосе.
Китти повесила голову.
– Это может быть важно, – сказала Дана. – Китти, кто это был?
На минуту она замешкалась, а потом произнесла:
– Кэролайн.
Казалось, что картина «Крик» ожила.
– Кэролайн?! – воскликнула Дана.
– Да.
– Не может быть, чтобы это была наша Кэролайн. – В голове у Даны молнией пронеслась мысль: Кэролайн знала, что Китти будет холодно в тюрьме. И еще она знала имя убийцы? Есть ли какая-то связь?
– Кэролайн знает всех, – продолжила Китти. – Даже вот мистера Тобина.
Адвокат не сводил глаз с Китти, но этот взгляд не выдавал его мыслей.
– Но почему? – напирала Дана. – Зачем Кэролайн убивать Винсента?
– Представить не могу. Может, ей не понравилось, что он женился на Иоланде. Может, она углядела в этом поступке угрозу нашему идеальному социальному миру.
– Вы сообщили полиции? – спросил адвокат.
– Нет. Я испугалась, что они каким-нибудь образом используют это против меня. Например, если я знала имя убийцы, то у меня было больше шансов убить Винсента.
– Ну что ж, – сказал Пол Тобин, закрывая папку, лежавшую у него на столе. – Полгода – давний срок. Сомневаюсь, что есть какая-то связь. Если вы вспомните что-то еще, обязательно позвоните. В противном случае мы повторим ваши показания прямо перед судом. – Он вытащил другую папку и склонился над ней, давая понять, что прием окончен.
– Вечно я путаю вас, мальчики. Ты один из близнецов Даны? – Дженни прервала завтрак Кэролайн, состоявший из омлета и сухого ржаного тоста, – такой же завтрак она съедала всякий раз после утренней пробежки и занятий на легких тренажерах, а потом после массажа с Томасом, лучшим массажистом отсюда и до Кэньон-Ранч.
– Я Сэм, – сказал молодой человек, стоявший на пороге. Он снял свою бейсбольную кепку «Метс» так, словно в следующий момент собирался поклониться. – И да, вы правы, я один из близнецов. Другой – Бен. Он зовет нас «разнояйцевые».
Кэролайн лишний раз вспомнила, что должна быть благодарна Хлое за то, что та нашла человека вроде Ли, мирового игрока, а не одного из жителей Нью-Фоллса.
– Замечательно, Сэм. Я могу тебе чем-то помочь?
– У вас есть минутка, чтобы поговорить со мной? О том дне, когда убили мистера Делано.
Дана всегда говорила то, что было у нее на уме. Очевидно, он унаследовал этот апломб от своей матери.
– Что ж, – сказала Кэролайн, – я не знаю, чем смогу помочь. Я была занята на вечеринке.
– Именно поэтому я и подумал, что вы могли неосознанно знать что-то. Потому что кто-то, кто был здесь, мог иметь отношение к убийству.
Она изучала его.
– Ты сотрудничаешь с полицией?
Сэм покачал головой.
– Я вернулся домой на весенние каникулы. Пытаюсь помочь матери. А она – миссис Делано.
– Китти.
– Да. Китти.
Кэролайн отослала бы мальчишку прочь, но что-то подсказало ей, что он вернется, может быть, даже с Даной, может быть, даже, упаси Господи, с Китти, что Джека не порадует. Муж, правда, отправился играть в гольф, так что у нее было время, чтобы покончить с этим.
– Конечно, Сэм, – согласилась Кэролайн, – садись, пожалуйста. – Она села на один из стульев времен королевы Анны, обитых шелком, которые стояли по бокам стола эпохи Людовика XV. Она указана гостю на такой же. Какой смысл приглашать его в музыкальный салон или в гостиную – ведь в таком случае он может не понять, что неприлично задерживаться здесь дольше, чем на галантную минуту. – Итак, – сказала она, расправляя свою креповую юбку цвета охры. – Чем же я могу помочь, по-твоему?
– Прежде всего скажите: доходили ли до вас слухи, что мистер Делано был на мели? – Он сложил козырек своей бейсболки. Для мальчика его возраста у него была чистая кожа, розовые щеки вполне могли быть показателем того, что он волнуется. Хотя бы записей не делает.
Кэролайн изобразила улыбку.
– Я всегда держала за правило никогда не вмешиваться в чужие дела, особенно в финансовые.
– Но, – сказал Сэм, и его щеки порозовели еще больше, – я не имел в виду…
– Винсент был неплохим человеком, Сэм. Прошло много времени с тех пор, как они развелись. Если бы она хотела убить его, я думаю, она бы уже давно это сделала.
Прежде чем она успела продолжить, раздался глухой стук задней двери, и потом они услышали душераздирающий крик.
Глава 16
Сэм сорвался со своего стула и кинулся через холл на кухню, туда, откуда донесся крик, очень похожий на крик Хлои.
Кэролайн побежала вслед за ним, но к тому времени, как она добралась туда, Хлоя лежала на полу, а Сэм поддерживал ей голову.
– Я могу помочь? – спрашивал он. – Что я могу сделать?
Девушка рыдала.
Кэролайн любила свою дочь, но ненавидела спектакли, которые та устраивала, – эту дурную черту она получила в наследство со стороны семьи Джека. Мать удержалась от того, чтобы потребовать от Хлои подняться и прекратить вести себя как ребенок. Здесь был Сэм: она не могла позволить ему побежать домой и рассказать Дане, что Кэролайн, может, и отлично справляется с фондом, но зато она плохая мать. Так что она приняла неженственную позу, угрожая сократить срок службы своих французских колгот за триста долларов.
– Хлоя, дорогая, – сказала она, легонько отталкивая Сэма с пути. – Что случилось?
– О, мамочка, это ужасно!
Кэролайн также ненавидела, когда дочь иногда называла ее «мамочка». Это звучало как-то по-детски. Кэролайн повернулась к Сэму:
– Ты должен уйти немедленно.
– Но может быть… я могу как-то помочь? – снова спросил он, поднимаясь на ноги.
