Людмила Бояджиева - Салон "Желание"
— Алекс в восторге от вас! — прервал затянувшуюся паузу Карлсон, — Присаживайтесь, детка. Сейчас будет кофе. И сэндвичи. Вам с чем? Может, коньячку?
— Спасибо… — еле выговорила Саша одеревеневшими губами. — Теперь я все поняла. Так развлекаются толстокожие буржуи и творческие гении. Вышло смешно. Очень забавно. Счастлива, что сумела подыграть в вашем веселом спектакле. К сожалению, не нахожу более возможным работать в вашей фирме.
Достав из сумки деньги, полученные накануне от Карла Леопольдовича, она положила их на стол: — Вот. Здесь за сорванное дежурство. Платье оплачу в ближайшее время. Ограблю какого–нибудь жирненького шутника, — Саша метнула ледяной взгляд в Алекса — и компенсирую нанесенный фирме урон.
С наслаждением отшвырнув ногой коробку с книгами и бутылками, Саша рванулась к выходу.
12
Алекс догнал ее между дверями и остановил, удерживая в тесном стеклянном пространстве. За стеклами кружил снег, надменно и безразлично глядели в пространство элегантные манекены. Все это — зима, метель, смутное мерцание камина в сумеречной глубине салона — поплыло перед глазами в пелене навернувшихся слез. Саша еще не совсем поняла, зачем был нанесен ей этот страшный удар. Она испытывала лишь боль, от предавшей ее судьбы.
— Пустите! — попыталась она открыть дверь на улицу.
Но твердая рука удержала ее. Повернув Сашу к себе лицом, Алекс строго посмотрел в горящие обидой и слезами глаза.
— Если тебя однажды обидел тупой болван, не стоит шарахаться от проницательного, нежного и преданного тебе мужчины… Не стоит портить выпрошенный им, законный подарок! Слушай меня внимательно, Александра. Увидав тебя вчера на пороге пустого салона, я сказал себе: «Это твой приз, чудак. Тебя отдубасили и выкинули в сугроб. Тебя крутанули, как последнего болвана! Вместо того, что бы блистать на приеме в ресторане, ты приполз сюда, как избитая собака. Из последних сил, поскуливая, приполз под мигающий призыв «Желания». Это случилось только потому, что Добрая фея услышала тебя!» Ах как я ее просил, замерзая в лесу… Как тот самый ямщик…
— Ящик замерзал в степи… — пробормотала растерявшаяся Саша. — И он прощался с жизнью, он просил прощения! А ты, что просил ты?! «Мерседес» с чужими деньгами и теплую шубу? Глупую девочку на одну ночь?
Саша с вызовом смотрела на «Шурика» из–под насупленных бровей, размазывая по щекам слезы.
— Просил и теперь прошу: стань моим «поплавком», Русалочка! Мне очень нужна ты.
Алекс коснулся ее соленых от слез, дрожащих губ. Саша безвольно затихла. Ее ладони нежно скользнули по ткани пиджака, легли на жесткий воротничок сорочки.
— Ничего, ничего у меня не получается! Ну, зачем я выбрала такой неудобный воротник? Не понравился он мне, а взяла… От злости на противного, наглеца… И туфли тебе жмут, я ведь еще вчера заметила… — всхлипнула она. — А сейчас вот знаю, что должна уйти… Немедленно! Но не могу! Ну, никакого, никакого характера!
— Именно! Именно такую жену я искал, — распахнул дверь, Алекс подхватил Сашу на руки, внес ее в тепло опустевшей гостиной. Карлсон деликатно удалился, разложив на диване драгоценный свадебный наряд.
— У меня просьба к тебе, детка… — Алекс с благоговением приподнял свое творение. — Надень вот это платье. Это моя последняя работа. И здорово ведь вышло! Наверно, уже тогда я думал о тебе.
Снова Саша оказалась перед зеркалом примерочной, вглядываясь в свое лицо и пытаясь понять, что произошло с Шушей за эти часы. Шуша встретила странного малого. А когда рыдала сегодня утром у захлопнувшейся двери, поняла, что влюбилась. Так свалилась на нее эта новая катастрофа, спасения о которой не было.
Постояв под душем, она нашла в себе силы позвонить Ларке.
— Ты что, Беляева, в такую рань будишь? — недовольно прогундосила еще спящая подруга. И вдруг спохватилась: — Случилось что–то? С Зинаидой Константиновной? У тебя голос трагический.
— Случилось. Со мной. Меня обманули.
— Опять!? В Салоне оказался бордель? Я же тебя предупреждала! — Да не хватай трубку! — последние слова были обращены к мужу Олегу. — Мой опер всполошился. Рвется тебя спасть.
— Не надо. Я дома. Жива и здорова. Только сил никаких нет. И в голове…
— Слава Богу! Прими анальгин и отсыпайся. Потом все изложишь. Как на допросе.
— Спать не могу. Вот посижу немного и поеду в Салон. Я ведь у них платье украла.
— Не пори чушь, Беляева…Ты случаем не того… Ничего не наглоталась? Мы сейчас приедем.
— Не надо, — Саша запнулась, — Лар, а что глотают от любви?
Она вышла из примерочной в роскоши свадебного платья и подняла на Алекса распахнутые синие глаза.
— Потрясающе! Совершенно то, о чем я мечтал! — Алекс прижал Сашу к себе, сминая туман воздушного кружева. И они стояли так, слушая удары одного, ставшего общим, сердца и ощущая, как пульсирует кровь во всем теле — тоже одном на двоих…
Они не заметили, как у Салона остановилась машина. Из не выбежал Олег в полной милицейской амуниции и растрепанная, без привычного макияжа, Ларка. Прижались к стеклу, стараясь рассмотреть, что творится в Салоне. Ларка потянулась к звонку.
— Тихо! Не звони. Надо изучить обстановку., — остановил ее муж.
— Да чего тут ждать! Что–то с Сашкой не так… — Ларка пригляделась. — Он что, ее душит?
— Отойди! — Олег отстранил жену и затрезвонил в дверь. — Ты мамашу–то с девочкой попридержи!
— Немедленно открывайте! Милиция! — предупредил Олег, достав пистолет.
Алекс нехотя выпустил из объятий Сашу: — Совершенно невозможно уединиться. Похоже, твои друзья нагрянули. Пора знакомиться.
Он распахнул двери, впуская гостей в Салон. Ларка с Олегом и Зинаида Константиновна, держа за руку Зинулю, ворвались в гостиную и застыли, сраженные видом счастливой пары.
— По–моему, по–моему это не Игорь… — проговорила поборница справедливости.
— Это мой жених… — смущенно сообщила Саша. — У него совершенно удивительное имя — Александр…
Зинуля кинулась к ней, пряча лицо в кружевах: — Я же говорила, что путешественники обязательно возвращаются к тем, кого любят. Мы загадали желание и все все получилось!
Саша присела, обняв дочку:
— Ты всегда права, милая. Вчера, когда били Куранты, я попросила судьбу быть щедрой к нам.
— Хватит разговоров, девочки! Ну–ка, иди ко мне, малышка, —
Алекс подхватил девочку и теплые детские руки обвили его шею.
— Знаешь, кто я?
— Конечно. Я так давно тебя ждала, папка…
— Ну, зачем вы плачете, Зинаида Константиновна!? — Ларка обняла разрыдавшуюся «Ахеджакову»
