Людмила Бояджиева - Салон "Желание"
— Я прилетел другим рейсом. Прямо из Америки. Делегации встречающих не заметил и поспешил проявить инициативу. Как наивный макаронник. Итальянец со школьной скамьи! Лучше бы я учился здесь. Меня взялись подвезти симпатичные парни. Я не стал говорить по–русски, что бы испытать чувства иностранца, прибывшего в Москву. Ну и ребят не хотелось разочаровывать. Им нужен был валютный клиент, а платить то я собирался не рублями.
— Вот и ввели деловых людей в заблуждение… — мягко укорила мэтра госпожа Смирнова и с мольбой посмотрела на Карлсона: — Понимаете, господин… Пуаро… Вчера вечером должен был приехать из Нью — Йорка в Москву мой американский конкурент с очень плохими намерениями. И с чемоданом образцов собственного альтернативного товара… Настойка «Сидорофф», сделанная, этим мерзавцем с Брайтон — Бич — омерзительная фальсификация. Его надо было остановить хотя бы до первого января. Наши сотрудники приняли синьора Милуччи за того самого афериста и, конечно, повели себя не этично… Но вы же знаете, с каким человеческим материалом приходится работать в этой стране.
Алекс пощупал шишку на затылке: — Не этично?! Они оглушили меня и выкинули голого в снег! Московские морозы бодрят… Это, дорогие мои, не шутка.
— Боже мой! Вы же смогли замерзнуть! Голый в снегу! Человек с мировым именем! Гость столицы! — Карлсон взялся за телефон. — Я настаиваю на официальном заявлении. В полицию, в прессу, в прокуратуру! Такие вещи нельзя оставлять безнаказанными!
Алекс отобрал у него трубку: — Ерунда, я отлично провел вечер. И, знаете, даже получил удовольствие, словил кайф, по–вашему.
— Еще бы! Пятьдесят тысяч долларов — неплохой подарочек! — взревел «дубленка». — Надеюсь, вы заметили, господин модельер, что в автомобиле, который я вам любезно предоставил, был кейс?
— Честное слово, полагал, что ваше появление и чемоданчик в пустом «Мерседесе» — новогодний подарок Санта Клауса! Я же молился! И все сошлось! — посмотрел на него Алекс честными глазами. — Воспользовался подарком, разумеется. Обнаружил в багажнике сапоги, вот этот куртец, головной убор не мог удержаться, примерил, — Алекс предъявил куртку и бандитскую шапку. — Волнующая модель. Если помните, я был не совсем одет для этой погоды. Набил карманы дензнаками и решил: гульну на всю катушку, прежде, чем сгореть от скоротечной пневмонии или лишиться обмороженных членов под ножом празднично настроенных хирургов–виртуозов. Я же не ясновидящий, не мог предвидеть последствий. Подкатил сюда… Увы, не успел потратить всей суммы. — Он встряхнул куртку, из карманов на ковер выпали аккуратные пачки
Охранники «дубленки» живо подобрали и пересчитали деньги:
— Не хватает двух кусков, — объявил один из них.
— Какая мелочность! — огорчился Алекс. — Здешнее население полностью утратило вкус к приятной шутке. Пуаро, дайте им эти деньги и мы сможем расстаться без слез.
— Мои серые клеточки ослаблены бессонницей, потер лоб Карлсон, — но они подсказывают мне, что полиция была бы рада познакомиться кое с какими деталями этого чрезвычайно запутанного дела. И, в частности, выяснить происхождение валюты в кейсе этого милого господина.
— Никаких денег! Никаких вопросов! Новогодний презент, господа! — поспешно заявил «дубленка». — Знакомство с Милуччи — лучший подарок в такой день.
Он попятился к выходу в сопровождении своих качков. Деликатно осведомился у Милуччи: — Автомобиль вам больше не нужен, маэстро?
— Можете пользоваться, старина, Кстати, бак пуст, — засунув в карманы куртки деньги, Алекс бросил ее «дубленке». — Носите на здоровье.
Лишь только захлопнулась дверь за неприятной троицей, госпожа Смирнова подошла к Алексу с рукопожатием, и кокетливо заглянула в глаза:
— Помните, Алекс, мы с мужем ваши должники и самые восторженные клиенты.
Алекс пригляделся к Поэту и набросил ему на шею свой белы шарф:
— Для фото на этикетке. Пора менять стиль. И не пишите вы больше под псевдонимом. Это так старомодно.
11
Проводив гостей, Терминатор осведомилился:
— Кофе? Чай?
— А почему ты впустил сюда всю эту шушеру, милый мой! — налетел на парня Карлсон.
— Синьор Милуччи не подал мне знак. Я ведь… Я случайно увидел, как он беседовал вчера вечером с новенькой продавщицей Александрой и получил приказ: «Молчок!» Я ж человек продвинутый, кое что соображаю в построении сюжета. Не стал вмешиваться.
— А если бы нас пристрелили! — вскочив, Карлсон заметался по комнате. — Все же вы зря меня остановили, Алекс! Надо было позвонить в соответствующие органы. Нельзя поощрять беспредел.
— Не суетитесь, Карлино. В снегу я провалялся не более десяти минут. К тому же был в джинсах и джемпере. Пока ловил на шоссе авто, танцевал! Нечто из «Щелкунчика» на снегу босыми ногами.
— А подумали, какого пришлось мне? Показ вашей коллекции назначен, а Милуччи с платье невесты нет!
Алекс открыл большой кофр на колесиках и достал нечто совершенно воздушное: — Вот оно! Самая дорогая модель в этой коллекции. Мое последнее творение! Как я тосковал за тобой, милое мое, лежа в сугробе!
— Вы неисправимы, Алекс. Полет фантазии и полная отрешенность от реальности.
— Почему же! Замерзая, я придумал сногсшибательную коллекцию мехов. А теперь даже знаю, кто будет моей главной моделью.
Карл Всеволодович понимающе подмигнул:
— Глаз у вас, маэстро, наметанный, Алекс, — я‑то ее только в ресторане, по существу, и разглядел. Сокровище! Эти скулы, коса, пластика! А глаза! Яркие, как у феи. — Он чмокнул собранные в щепотку пальцы.
— Она нежная, отчаянная, жертвенная и гордая, — строго объяснил ему Алекс. — Думал, что такие только в русской литературе водятся… Э-эх! — Он вдруг с наслаждением потянулся. — Эх, до чего же некстати эти утренние разборки. Они меня выследили, эти сукины дети, и чуть свет под ее домом караулили свой «Мерседес». Думал, расстреляют прямо у порога, если не верну деньги. Нравы у вас тут крутые. А я деньги здесь вместе с курткой оставил! Что делать? Бежать. А она теплая, беззащитная, сопит, как щенок…
У крыльца вздрогнул колокольчик. Карлос в испуге поднял руки:
— Это Сиентино! Умоляю, о наших приключениях ему ни слова! Сегодня подписываем дополнительное финансовое соглашение.
Терминатор открыл двери. На пороге появилась Саша. Остановилась, переводя взгляд с Милуччи на шефа. С шефа — на валявшуюся на полу куртку Шурика и брошенный мадам Смирновой каталог. С обложки смотрел на нее Шурик, а крупные буквы сообщали вполне определенно «Алекс Милуччи». Схватив журнал, Саша замерла. По мере прояснения ситуации хлипкая растерянность в ее глазах застывала крепчайшей льдиной.