Лаура Дэниелз - Для единственного…
— Чего тебе? — Она сознавала, что эти слова звучат грубо, но ничего не могла с собой поделать.
Рик был уже рядом, с едва заметной усмешкой глядя на нее.
— Разве тетушка не учила тебя, что с постояльцами пансионата следует разговаривать вежливо?
Китти скрипнула зубами. В самую точку!
— Разумеется. Но некоторые постояльцы не заслуживают деликатного обращения.
— Ах вот как!
Рик шагнул вперед, и Китти вынуждена была попятиться. Он заставлял ее нервничать.
— Именно так. Ну, говори скорей, что тебе нужно, и я пойду.
— Скорей? Ты спешишь?
— Конечно. По-моему, я говорила об этом в комнате Эвелин — или ты пропустил мои слова мимо ушей?
— Отчего же, слышал…
Рик сделал следующий шаг, вновь заставив Китти отступить. Вместе с тем она сдавленно произнесла:
— Вот и не задерживай меня.
— Хорошо… но насколько я помню, дела у тебя возникли на кухне.
Китти нервно облизнула губы, не совсем понимая, куда он клонит. Рик находился чересчур близко, тем самым влияя на ее мыслительные процессы.
— Правильно. И что?
Рик усмехнулся.
— Почему же ты здесь?
— Потому что… э-э-э… потому что… — Китти почувствовала, что не в состоянии найти ни одного удобоваримого объяснения. В другое время ей не составило бы никакого труда придумать десяток поводов, требующих ее присутствия здесь и сейчас, но в настоящий момент на нее напирал Рик, заставляя чувствовать примерно то же, что испытывает кролик перед удавом. Так ничего и не придумав, она вновь грубовато бросила:
— Послушай, какое тебе дело до того, почему я здесь? Сам-то почему оставил Эвелин?
Брови Рика приподнялись.
— Ужин ведь кончился. Зачем же оставаться?
Китти слегка растерялась. Удивление Рика — истинное или показное — сбивало ее с толку. Он вел игру, которая не поддавалась логике. Во всяком случае, у Китти объяснения не находилось. Разве альфонс, жиголо — или как там еще таких субчиков называют? — не должен увиваться за дамой, на чей бумажник он претендует?
— Нечего сказать? — негромко обронил Рик, внимательно вглядываясь в лицо Китти.
Ей захотелось зажмуриться. Красивые карие глаза были так близко. Они будто завораживали, и от этого становилось не по себе. Ничего подобного с Китти прежде не случалось. Ей никогда не доводилось испытывать таких странных ощущений под мужским взглядом. Собственно, вообще ни под чьим. Поэтому неудивительно, что сейчас она оказалась выбита из колеи.
Тем временем Рик приблизился еще на шаг. Разумеется, Китти вновь поспешно отодвинулась, но неожиданно почувствовала сзади стену. Это обстоятельство привело ее в еще большее замешательство. А в следующую минуту она и вовсе испытала легкий приступ паники, когда Рик уперся ладонями в стену по бокам от ее головы.
— Ч-что ты делаешь… — Голос Китти звучал отрывисто и испуганно.
— Ничего, — тихо ответил Рик. — Просто смотрю.
— К-куда?
Спрашивать не было необходимости, Китти прекрасно видела, что его взгляд устремлен на ее губы.
— На тебя.
Он переместил правую руку ближе к ней, и Китти резко произнесла:
— Держи руки от меня подальше!
Рик едва заметно усмехнулся.
— Руки?
— Да! Кажется, я ясно выразилась, так что нечего притворяться, будто ты не…
Договорить Китти не удалось. Она оказалась прервана, притом самым неожиданным образом: Рик наклонился и прильнул к ее губам. Но ладони его остались прижатыми к стене, в точном соответствии с выдвинутым минуту назад требованием.
Все произошло так быстро, что Китти опомниться не успела. Ей даже в голову не приходило, что Рик способен на подобную коварность. Но хуже всего то, что его действие вызвало в ее теле сильнейший чувственный отклик, такого не было никогда ни при каком ином поцелуе.
Губы Рика были теплые и чуть влажные, а поцелуй нежный, медленный. Он порождал множество ощущений, сопровождавшихся еще большим количеством тончайших эмоций, от которых учащалось сердцебиение и быстрее струилась в венах кровь. И все же в поцелуе Рика сквозил едва уловимый намек на властность. Чувствовалось, что сейчас он сдерживает себя, но в другое время и при других обстоятельствах раскрылся бы иначе.
Однако самым большим удивлением для Китти стала она сама. Как уже говорилось, Рик прикасался к ней только губами, и все же этого оказалось достаточно, чтобы она потеряла голову. Очень скоро ей самой захотелось действовать, и она лишь каким-то чудом сдержалась, хотя была на волосок от того, чтобы обнять Рика за плечи, прижаться к нему всем телом и унестись в какую-то непостижимую высь. К счастью, ей удалось остаться в рамках приличий. Она позволила себе лишь отдаться ощущению тепла, исходившего от сильного мужского тела, удовольствию слышать не только собственное сердцебиение и трепетать, трепетать, трепетать от наслаждения…
Когда поцелуй кончился, Рик пробормотал что-то, как показалось Китти очень похожее на ругательство. Но что бы это ни было, относилось оно определенно не к ней, а скорее к самому Рику. Об этом свидетельствовало ошеломленное выражение его глаз.
В каком-то смысле Китти понимала, что он испытывает, ведь и сама чувствовала себя так, будто ее смело ураганом. Наверное, ей следовало предпринять какие-то действия — оттолкнуть Рика, дать пощечину, обозвать нахалом, — однако она продолжала стоять неподвижно, глядя на него снизу вверх. В ее висках оглушительно стучала кровь, эхом отдаваясь словно в опустевшем мозгу. Никакого негодования Китти не испытывала, а изобразить его у нее не было сил. Она еще никогда так не целовалась. Ни с кем.
Ей даже в голову не приходило, что поцелуй способен породить такую лавину ощущений.
Наконец Рик отстранился, оттолкнувшись от стены.
— Прости, я… не нарочно. Не обижайся… Не знаю, что на меня нашло… Это у меня впервые, прежде я так на женщин не набрасывался. То есть… Ох, дьявол, что я несу! — Рик провел ладонью по лицу. — Я имею в виду, что не целовал женщин, если они сами того не желали.
Вот видишь, дорогуша, твое реноме не пострадало, прокатился в голове Китти чей-то язвительный смешок. Этот красавец думает, что ты не хотела целоваться с ним. Но он ошибается, верно?
Китти похолодела. Перед ней вдруг встала голая, ничем не прикрытая правда: подспудно она давно уже стремилась к чему-то такому, что произошло минуту назад. Наверное, с того самого момента, когда Рик прикоснулся к ней у минерального источника. Вызванное этим открытием потрясение помешало ей сразу осознать другую сторону услышанного от Рика. Лишь спустя несколько мгновений она сообразила, в чем суть. Подобное у меня впервые, сказал он, и это было чистой воды враньем. У такого прожженного ловеласа если что-то и случалось впервые, то давным-давно. А сейчас он использует отточенные, насквозь лицемерные фразы в расчете на доверчивые женские сердца.
