Robin Alexander - Тридцать три несчастья
- Проницательное замечание, Марвин, - сказала я, стараясь звучать не слишком саркастически.
- Она все время говорила о тебе, - Марвина несло, как будто он уже приговорил целый кофейник кофе и заполировал Ред Буллом. – Рассказала мне, как она пыталась научить тебя играть в теннис, и как ты рассмешила ее до колик. Говорю тебе, девочка, у нее глаза горели.
- Мне жаль прерывать тебя, Марвин, но мне нужно уходить.
Я больше не могла это выслушивать. Это действовало мне на нервы и обескураживало – значит, мне она сказала, что хочет быть просто друзьями, а сама вся светится, болтая с Марвином. И вы еще говорите о смешанных сигналах!
- Окей, - весело сказал Марвин, - серьезно, спасибо тебе, Шеннон.
Я швырнула телефон на стол и застонала, услышав стук. Я широко распахнула дверь и удивилась, увидев очень высокого, симпатичного мужчину, который, казалось, не ожидал увидеть меня так же, как и я его.
- Прошу прощения, что побеспокоил вас. Я только что сообразил, что это не квартира 2А. Нажал не ту кнопку в лифте и ошибся этажом.
- Ничего, это постоянно случается, - соврала я, в основном, из-за того, что он был таким милым. И тут до меня дошло, что он ищет квартиру Хейли.
- Приятного вам дня и еще раз прошу прощения, - сказал он, развернулся и ушел. Все, что касалось Хейли, и так было запутанным, а теперь усложнилось еще больше.
Обстановка в квартире на меня просто давила, и я решила выйти прогуляться. К своему огорчению, в холле я столкнулась с Хейли. На ней был модный деловой костюм, и выглядела она изумительно. Юбка так облегала ее бедра, что мне было трудно что-либо делать, кроме как стоять и пялиться на нее. Но когда я заметила, что в шаге от нее стоит давешний мужчина, я опустила взгляд на Пушинку. Она в этот ансамбль явно не вписывалась.
- Мне нужно огромное одолжение, - сказала Хейли, и было видно, что ей неловко. – У меня деловое мероприятие, а телевизор сегодня утром сломался. Ты не могла бы присмотреть за Пушинкой?
Пушинка посмотрела на меня снизу вверх, как бы говоря: «Пожалуйста, скажи да».
- Конечно, без проблем.
- Ой, ммм… Шеннон, это мой бывший муж Марк, - Хейли отступила на шаг.
- Мы совершенно случайно уже почти познакомились чуть раньше, - улыбнулся он и пожал мне руку. – Хотя, всегда приятно быть представленным должным образом.
- Взаимно, - ответила я и изобразила самое лучшее подобие улыбки, какое только смогла. – Желаю вам хорошо провести время.
Я взяла поводок и стала смотреть, как они уходят. Хейли обернулась через плечо и беззвучно прошептала: «Извини».
- Пушинка, я в настроении для долгой прогулки. Я рада, что ты прихватила мячик.
Если собаки могут улыбаться, то именно это она и сделала сквозь обслюнявленный зелененький теннисный мячик. И мы пошли.
Если по-честному, то это Пушинка выгуляла меня. Я тащилась за ней следом, а она гарцевала по тротуару, время от времени останавливаясь, чтобы обнюхать что-то интересное. Она шла так, будто у нее была какая-то цель, а поскольку у меня таковой не имелось, я с удовольствием подчинялась ее прихоти. Вместе мы дотопали до небольшого парка, где не было ни одного знака, который бы указывал, что здесь собакам не рады. Как только мы оказались внутри ограды, я отстегнула поводок. Пушинка рысцой подбежала к скамейке и смотрела на меня, пока я не уселась. Тут же у меня на коленях оказался мячик. Я подумала, что знаю, чего от меня ждут. Я забросила мяч так далеко, как только смогла, и Пушинка повернулась ко мне, словно говоря: «Вот сучка. Я что, сказала забросить его на тот конец парка?»
Она вернулась и стала передо мной, но в этот раз отдала мне мяч не так охотно.
- Ты хочешь, чтоб я его бросила? – спросила я.
Ответом мне было пыхтение. Я выполнила ее команду. Через сорок с чем-то бросков она утратила интерес и улеглась на прохладном тротуаре у моих ног.
- Пушинка, я не знаю, что мне делать с твоей мамой, или хозяйкой, или как там ты ее называешь.
Ее светлая голова склонилась набок.
- Нет, ну правда. Она сейчас хочет, чтобы мы были друзьями, а я не знаю, могу ли я выдержать столько дружбы. Каждый раз, когда я ее вижу, я хочу поцеловать ее и одновременно придушить.
Пушинка высунула язык.
- Да, вот так вот. Никаких дружеских поцелуев в щечку. Я просто хочу обнять ее и… - я оборвала себя и кивнула парочке, проходившей мимо. У них были странные лица. Я подождала, пока они отойдут подальше, и продолжила. – Я ее едва знаю, но не могу отрицать собственные чувства, и признаться ей тоже не могу.
Пушинка снова подняла голову.
- Нет, это не любовь, но это влечение, с которым я едва справляюсь. Как ты думаешь, чувства настолько сильные лишь потому, что я не могу быть с ней?
«Точно, тупица!» - именно такое выражение было у Пушинки.
- И это все? Больше ничего? – я сама склонила голову набок.
«У тебя терпения меньше, чем у белки» - вот что ответила Пушинка.
- Эй, да ты сама отнюдь не образец терпеливости, когда хочешь поиграть в мячик, мисс Самоуверенность.
Упоминание о мячике стало для нее сигналом. Она подобрала его и уронила мне на колени.
- И что мне прикажешь теперь делать? – спросила я и бросила мяч на тротуар.
Пушинка поймала его, вернулась и сунула мяч мне прямо в руку.
«Ты продолжай бросать мячик. Это решает все проблемы» - я услышала это громко и отчетливо.
По дороге домой Пушинка дала мне понять, что в качестве гонорара за психологическую консультацию ее вполне устроит куриный шашлык. Она припарковала свою задницу перед китайским ресторанчиком, и мне стало ясно, что с места она не сдвинется. Я обмотала поводок вокруг гидранта и пошла внутрь, чтобы выполнить ее заказ, поглядывая на нее через окно.
Пушинка согласилась, что мы поедим не раньше, чем вернемся домой, хотя она обнюхивала пакет всякий раз, когда он оказывался в зоне досягаемости. Дома я дала ей попить, чтобы смыть вкус мячика, а потом она приступила к своей курице. И я серьезно сомневаюсь, что она ее хотя бы прожевала. Я уселась на диване со своим жареным рисом, а когда она закончила, то присоединилась ко мне.
- У меня нет ни «Бриолина», ни «Классного мюзикла», но зато есть «Мэйм» с Люсиль Болл и Бо Артуром. Это подойдет?
Пушинка не была в этом уверена, но я все равно его включила. Она уснула еще до того, как кино началось, и если я и отстала от нее, то ненадолго. Около одиннадцати вечера я услышала негромкий стук в дверь.
- Прости, пожалуйста, что я навязала ее тебе безо всякого предупреждения, - сказала Хейли, входя. – Я собиралась оставить ее с включенным радио, но она и так просидела в доме большую часть дня, и я боялась, что она даст выход энергии, раздирая мебель.
