Диана Локк - Испытание чувств

– Привет, девочки, как вечеринка? – спросила я низким и нетвердым после сна голосом.

– О, великолепно, миссис Уолш, не правда ли, Келли?

– Да, она была довольно хороша, нечего и говорить! Сью, давай возьмем что-нибудь поесть!

Они побрели на кухню, чтобы совершить налет на холодильник, а я посмотрела в сад, удивляясь тому, как собиралась выяснить, кто спас мою дочь от какого-то грязного пройдохи. Я хотела бы сама поблагодарить его.

Мне не пришлось долго ждать: Келли томилась желанием рассказать о своей новой любви, и она сделала это, как только Сью ушла. Его звали Фил, Филипп Марсден – брат Сью! Они знали друг друга всегда, но недавно она обратила внимание на неуловимое изменение в его отношении к ней: он больше не обращался с ней, как с ребенком, подругой сестры.

– По-настоящему это началось тем утром, когда он увидел меня сидящей на парадных ступеньках его дома, и это было счастливейшее время! Он не уходил, когда мог уйти, и оставался разговаривать со мной… Здорово!

А вечеринка завершила дело, что я обнаружила, выудив у Келли некоторые детали.

– Это было у Максвеллов, так Что, конечно, там было много выпивки…

– Конечно? Ты напилась?

– Я обычно выпиваю только пару кружек пива, но все говорили о том, как вкусен пунш, и я попробовала. После двух стаканов я почувствовала себя странно, а потом услышала интересное мнение, что можно поправить это состояние ликером, и вскоре после этого началось что-то невообразимое! Там были люди, прыгавшие в пруд в одежде или совсем без нее, а какой-то странный тип пытался уговорить меня раздеться… Нет, я не делала этого, – выдохнула она, чтобы предупредить мой шок, – и тут неожиданно появился Фил. Он произнес эту потрясающую фразу, что я его подружка и поэтому он не искал никого, кроме этого «клопа»! Она улыбнулась, глаза ее сияли. – Он назвал меня своей подружкой! О, мама, не правда ли, он настоящий?! Он обнял меня, и я испытала удивительное чувство! Как будто бы у меня есть большой брат, но… – легкая улыбка… – это было намного лучше. Он тоже работает во «Вкусном угощении», по крайней мере, пока не найдет настоящую работу, так что я вижу его каждый день!

Она была, действительно, увлечена, и, так как я знала Фила только визуально, я решила рассмотреть его более внимательно, когда увижу в следующий раз. Так получилось, что удобный случай представился в этот же самый день, когда он зашел за Келли. У него была быстрая улыбка, красивые белые зубы, темные волнистые волосы, хорошее телосложение и карие глаза, которые смотрели на Келли с вожделением, – или это просто показалось мне, ее матери? Они уехали в его машине, а я попрощалась с ними, улыбаясь и мысленно прося Бога о ее сохранности и скором возвращении.

Глава 15

Я не могла больше верить Келли, которая расстроила меня до такой степени, что я сильно вознегодовала, когда Стюарт попытался пошутить, обвинив меня в организации аварии, чтобы я не могла выполнять свои домашние обязанности.

– Сколько ты заплатила этому типу? – спросил он и при виде моего вытянувшегося лица добавил: – А не могла бы дать ему побольше, чтобы он еще заботился и о нас обоих?

Я посмеялась, и мы оба согласились с тем, что тяжеловато подобрать подходящий тон, обращаясь к даме, которая ходит, шатаясь, как пьяница. Пьяница, который к тому же был избит!

Я упустила из виду выпускной вечер Келли все по той же причине: я была не в силах объяснять свое состояние каждому и я не могла уделять больше внимания образованию детей – лучше оставаться дома и слышать обо всем от Стюарта и Брайана. Келли была разочарована тем, что мы должны были изменить планы, связанные с ее выпускным балом, но не было никакой возможности все это совместить.

Я упустила из виду выпускной день Келли, я не обратила внимания на победу команды Брайана в повторных матчах после ничьей, но больше всего я запустила свои занятия. Эта учеба была затеяна мной не для того, чтобы что-то доказать: она должна была дать мне личное занятие, личную независимость от Стюарта и детей. Я получала что-то для себя и, благодаря этому, чувствовала себя более уверенно. Мое решение уйти с курсов разбило мне сердце.

– Мы очень сожалеем об аварии, миссис Уолш, и, конечно же, вернем вам плату за учебу! – сказал сладкий голос по телефону. – Но, вероятно, вы вернетесь обратно в следующем году на второй семестр? Мы будем держать место для вас, – прощебетал голос.

– Да, возможно, – ответила я, – я дам вам знать.

Но вернусь ли я обратно? Теперь, когда все было разрушено, я не была уверена, что захочу сделать новую попытку.

– Это самое вкусное мясо, которое я когда-либо ел!

Брайан, ты говоришь, что мы каждый раз пережариваем, – сказал ему отец.

– Но это было великолепно! Огромное спасибо! – проговорил он с удовольствием.

Мы со Стюартом добавили свои благодарности к комплименту Брайана. Мы сидели с Кевином и Элен у них на заднем дворе, заканчивая десерт, и думали о пищеварении.

– Папа, ты сказал, что мы поиграем в волейбол!

Кевин и Стюарт встали, ворча и вздыхая, и последовали за мальчиками через двор.

– Хорошо, что я – не чей-то папа! – сказала Элен и начала убирать со стола остатки пищи. – Иди, посиди в тени. Я принесу пару бокалов холодного вина.

Я прохромала к одному из складных стульев возле пруда и села, чтобы впитать в себя и картины, и звуки шумной детской игры, аромат роз в саду и исчезающий запах специй и зажаренного мяса, висящий в воздухе. Субботний день в июне – вечерние золотистые солнечные лучи танцевали, сверкая на поверхности пруда.

Каждое ощущение отмечалось ясно и четко, и я почувствовала прилив счастья, подумав о том, какое получаю удовольствие, радуясь всему этому.

Прошло почти два месяца после аварии, и мое состояние определенно улучшилось. Я уже не так часто теряла равновесие, и это постоянное головокружение было менее интенсивным, хотя мой взгляд никак не мог ни на чем сосредоточиться. Безобразные синяки постепенно исчезали, и я могла появляться на людях, которые удивлялись только моему подбитому глазу, а не тому, что меня «очень сильно избили».

Я снова водила машину, вызывая сочувствие, как подросток за рулем. Никакого сочувствия не было только в реабилитационном госпитале при том, что мануальный терапевт называл «регулировкой», но это была хорошая терапия. Я была очень осторожна, держа себя в руках при сильных приступах головокружения, когда мир выходил из-под контроля, ездила на машине только по знакомым улицам и останавливалась, когда становилось дурно.

Я все еще быстро уставала и работать по дому не могла (и с удовольствием бы никогда этого не делала), но жизнь была более или менее нормальной. Я больше интересовалась другими людьми и меньше концентрировалась на собственных болях и страданиях.

– Есть какие-нибудь планы на лето? – спросила Элен, протягивая мне холодный стакан и устраиваясь на складном стуле рядом со мной.

– Пока ничего определенного, но, кажется, мне позволят уехать от докторов на неделю или около того. А как у вас?

– Мы собираемся в Диснейленд, терпеть жару и сырость Флориды в июле! Чего только ни Делаем для своих детей!

Джеф, их младший сын, никогда не был там, и они собирались попотчевать его чудесами. Обычно мы ездили на север каждое лето, где относительно холодный воздух и низкая влажность позволяли приятно переменить климат.

– А Стюарт хочет поехать в Вермонт или на одно из озер севернее Нью-Йорка. Может быть, к концу августа я буду в состоянии пробыть целую неделю без терапии? Я проверю свои способности перед июльским путешествием на встрече выпускников в Оуквиле.

– Ты все еще собираешься туда в таком состоянии?

– Почему бы и нет? Я ведь уже не в инвалидной коляске! Я чувствую себя с каждым днем лучше и действительно не хочу пропустить это развлечение!

– И Стюарт будет там? – Как будто я нуждалась в его поддержке!

– Он слишком опекает мня! После аварии он суетится вокруг меня, как будто что-то может случиться именно тогда, когда он не смотрит! Так что, я полагаю, он поедет…

– Ты выглядишь слишком раздраженной…

– Я становлюсь такой: Стюарт никогда не посещал свои собрания друзей из школы или колледжа, он ненавидит подобные вещи! И он не знает никого из тех людей, он будет там одинок, а я должна терпеливо сопровождать его весь вечер!

– Кошмар! Я попала в больное место? Боишься, что он будет стеснять твою свободу?

Я улыбнулась через силу.

– Элен, ты так забавна! – сказала я, отпивая глоток вина. Она, действительно, была смешной, не правда ли?

– Собираешься плохо себя вести? – продолжала она.

– Без этого, Эл! Что ты хочешь сказать? Мне нечего было скрывать: все, что я должна была сделать, это оставаться хладнокровной и ничего не говорить.

– Конечно, это не мое дело, Андреа, и ты прервала меня в последний раз, когда я намекнула на это, но всегда, когда ты говоришь об этой встрече, у тебя такие мечтательные глаза, как будто там есть кто-то, кого тебе во что бы то ни стало надо увидеть! Я права?