Арина Холина - Прямо по замкнутому кругу
– Что?! – возмущалась Глаша.
– Что?! – вторил ей Андрей.
Они уже минут десять плутали по стоянке.
– Да вот! – Сидур торжественно указал на роскошный трейлер.
– Ух ты… – простонала Глаша. – Ни разу в таком не ездила, представляете?
– В таком – точно не ездила, – кивнул писатель и открыл дом на колесах.
Это был настоящий пятизвездочный отель. Отделка из карельской березы. Кожаный диван. Двуспальная кровать. Изящная кухня. И даже стильная душевая кабина.
– Охренеть… – удивился Андрей.
– А ты точно умеешь ее водить? – насторожилась Глаша.
– Будем ехать медленно, – успокоил ее Вадим.
Ехали действительно медленно. И в одном ряду. Зато можно было валяться на кровати, пить чай и смотреть новости по телевизору.
– Я не буду Хичкока! – кричал Вадим с водительского сиденья. – Мне надоел Хичкок! Я сто лет живу на свете и не могу больше смотреть Хичкока!
– А «Головокружение»? – соблазняла его Глаша.
– В жопу «Головокружение»!
– А «Паранойю»?
– Да на хрен ее, мать твою… – ругался Сидур.
Андрей ничего не понимал, но ему все нравилось.
– Сюрприз! – Глаша с довольным лицом вытащила из сумки диск в конверте и устроилась рядом с шофером.
– Ну? – заинтересовался тот.
– «Кика»! – завизжала Глаша.
– Откуда она у тебя?! – Вадим так орал, что чуть не потерял управление. – Я ее ищу долгие годы! Она должна быть моей!
Наконец приехали.
В дом они не заходили – Глаша сказала, что это лишнее, неинтересно. Кинозал находился в подвале.
Хозяева обустроили его в стиле ретро – красные бархатные диваны, занавес с кистями, хрустальные бра по стенам.
Глаша принесла чипсы и теплый сырный соус, мужчины раздвинули первые ряды, Глаша высказалась на тему творчества Педро Альмадовара и фильма «Кика» в частности, Андрей с Вадимом похлопали и…
Андрею казалось, что должно случиться чудо. Так и вышло. Дома, в Москве, он бы и пяти минут не продержался.
Он привык к энергичным боевикам, к комедиям с указателями «здесь смешно», к ужастикам с правильным распределением психологического напряжения и кровавой резни.
От предсказуемости Андрей получал удовольствие – он знал, что напрягаться не придется.
А сейчас он смотрел сумасшедшее кино с некрасивыми женщинам, которые действительно ему нравились, с очень странными шутками, от которых сгибался пополам и хохотал до ломоты в щеках, и сумасшедшим сюжетом, который просто невозможно было с чем-то сравнить.
После просмотра Глаша и Вадим заставили его хлопать стоя.
– Он не пересматривает фильмы, – сказала Глаша Сидуру.
Тот обернулся и уставился на Панова.
– Он опасен, – заявил писатель.
– Покажем ему класс? – подмигнула Глаша.
И они поставили «Кику» заново. Правда, на этот раз они трепались и разговаривали.
Назад ехали на рассвете.
– Звони, – сказал Сидур, продиктовав Андрею свой номер телефона.
– Хорошо, – улыбнулся тот.
– Сейчас звони, чтобы я твой номер записал! – раздраженно сказал усталый писатель, которого все-таки измотал этот дом на колесах. – Такое впечатление, будто мы летели на самолете, – жаловался он.
Домой Андрей возвращался, спрятавшись от яркого солнца за темными очками, и на секунду ему даже показалось, что жизнь удалась.
Глава 8
Светлана, маркетолог, 31 год: «Тайны? О боже… Да, у меня есть тайна, о которой я никому не рассказываю. Не потому, что это стыдно, просто… Не знаю… Это… интимно. Я хотела рассказать подруге, но… это слишком личное. Короче! Впервые на арене… Иногда я открываю свой гардероб и подолгу смотрю на одежду! Вот! Я же говорила – это чушь (смущается). Просто я долго не могла позволить себе купить больше одной пары джинсов в год, и… В общем, вот так. Шкаф – это мой фетиш. Я горжусь им. Не самим шкафом – одеждой».
Борис, менеджер по продажам шоко-лада известной марки, 33 года: «Это бред. Вы не будете смеяться? Извините, мне хочется сказать это с закрытыми глазами. Ха-ха-ха! Да нет, я шучу. Я… Я смотрю гей-порно. Не фильмы – снимки! Ищу в Интернете. Причем я не гей – это точно. Снимки меня не возбуждают. Мне было бы не стыдно быть геем! Это точно. Просто мне интересно, как у них… Я бы хотел понять. А потом я удаляю все следы – из журнала, из временной папки… Хоть и живу один».
Федор, музыкант, 24 года: «Ну-у… Это глупость, но каждый раз, когда я выхожу в Интернет, я заклеиваю камеру стикером. Если, конечно, не пользуюсь „Скайпом“. Мне кажется, они могут следить за мной. Нет, я в это не верю, но сама идея мне не нравится».
Диана, домохозяйка, 27 лет: «Я купила тренажер для боксеров – ну, знаете, такой мужской торс с головой, глазами и ртом… Как настоящий. Иногда я его целую. А иногда надеваю на него блондинистый парик, представляю, что это Памела Андерсон, и рву его в клочья – ну, в переносном смысле… Однажды даже кисть вывихнула».
* * *Андрей не сразу отправился домой. Он зашел в ближайший ресторан, купил бутылку вина и поднялся на крышу. Там для жильцов разбили искусственный садик, несколько елочек в кадках, и поставили скамейки.
Его большой тайной была коллекция замечательных людей, которые общались с ним на равных. Или просто общались. Или хотя бы перекинулись парой слов.
Андрея нельзя было назвать охотником на знаменитостей – просто его интересовали яркие личности.
До сегодняшней ночи ни одна из таких личностей не удостаивала Панова вниманием. Да и девушки вроде Глаши его не жаловали. Конечно, временами он мог подкупить такую ужином в дорогом ресторане или каким-то подарком – и тогда они приглашали Андрея на одну из модных вечеринок и знакомили с друзьями, но все эти отношения скоро превращались в ничто.
Иногда Андрею казалось, что он поступает как хрестоматийный придурок – все равно что монтирует в фотошопе свою фотографию в обнимку с Брюсом Уиллисом. Или фотографируется с Алексеем Серебряковым, чтобы потом говорить: «Вот! Кореш мой!»
Наверное, он и был хрестоматийным придурком. Догадывался, что все эти богемные персонажи говорят у него за спиной:
– Да вы посмотрите только на эту кухню хай-тек! Ха-ха-ха, бу-га-га – прямо расцвет русского капитализма, девяностые годы, деньги есть – ума не надо…
– Вы представляете, он не читает! Это ведь ужас какой! Как можно общаться с человеком, который не читает?!!
– Не удивлюсь, если у него и носки от «Гуччи»! И он их гладит! Ах, как смешно!
– Давайте, давайте же наедимся и напьемся за его счет – надо же доставить человеку радость!
Андрей ненавидел этих людей. Завидовал им. Считал ничтожествами. Очень хотел разбогатеть так, чтобы они пресмыкались перед ним.
