Андрей Жвалевский - Беременность не болезнь
– На эти стены невозможно положить плитку. Я подавилась слюной.
– Совсем?
– Совсем.
– И что же делать?
– Их придется ровнять. Уф!
– Так что же вы говорите, что невозможно?
– На эти стены невозможно. Плитка кладется на идеально ровную поверхность.
Сказал, как отрезал.
– Хорошо, давайте ровнять. Что вам для этого нужно?
– Смотрите, вот тут угол завален, а вот здесь ванна стоит криво. Если мы будем делать полочку, то вот здесь она будет шириной 55 миллиметров, а вот здесь 58. А вот здесь…
Следующие пятнадцать минут выслушивала подробный отчет о кривизне стен. Все попытки прервать оратора приводили к тому, что он на некоторое время «зависал», а потом продолжал с того же места.
– Ширина вот этой ниши снизу на пять миллиметров больше, чем сверху…
– Степан Аркадьевич! – рявкнула я. – Мы уже договорились, ровняйте стены. Давайте я вам кафель покажу.
Лучше бы я этого не делала! Дело в том, что Маша выбрала очень веселенькую коллекцию. Плитка в ней четырех цветов, не считая фриза и декоративных плиточек с пингвинами. Мужик, увидев это разнообразие, впал в ступор.
– И как вы собираетесь это класть? – в ужасе спросил он.
– Очень просто. Низ белый, потом синяя полоска, потом фриз, а потом чередуете: желтый, синий, зеленый, белый. И на полу то же самое. Понятно?
По глазам было видно, что не понятно. И то, что он думает о сумасшедших, которые будут жить с такой ванной, тоже было видно по глазам.
– Я вам нарисую. Потом. Завтра. А сейчас я есть хочу. Хочу домой. Вы должны мне дать список того, что вам нужно купить, и я пойду домой. Сейчас.
– Что же вы хотите, чтобы я, как только пришел, так сразу вам список продиктовал?
Шел пятый час его пребывания в квартире…
За последующие сутки удалось провернуть несколько важных мероприятий. Во-первых, отправить Машку к бабушке Ире (Катя уже перестала вздрагивать, услышав это словосочетание). Во-вторых, бабушка Ира была настолько любезна, что сама забрала ребенка. При этом она действовала так стремительно, что часть Машкиных пожитков осталось дома. В-третьих, нам наконец-то отдали документы на новую квартиру!
Последнее событие следовало отметить особо. По дороге домой я захватил бутылочку грузинского коньяка и банку безалкогольного пива в комплекте с нарезанным сыром и готовым салатом. Перед дверью квартиры все это вытащил на свет божий, зажал в зубах папку с документами… и понял, что нажать кнопку звонка мне, в сущности, нечем. Из свободных конечностей присутствовал только нос. Им и пришлось воспользоваться.
Катя открыла не сразу. Радости при виде меня не испытала, молча отобрала пиво и ушла на диван. Торжественный момент был испорчен.
Выгружая продукты и переодеваясь в домашнее, я прикидывал, что могло быть причиной трагедии сегодня. Пришел к выводу – все что угодно. Причины могло и вовсе не оказаться. Или, скажем, истоки депрессии заключались в неправильном (избыточном или недостаточном) весе. Или в дырке на колготках. Или…
«Ага! – сказал я сам себе.- А про Наташку с Марашкой-то мы совсем забыли!»
Ситуация с Катиной подругой как-то выветрилась из моей головы. В конце концов, взрослые люди, могут и сами разобраться. Катя так не считала. Банку с «нулевкой» она держала с такой экспрессией, что та уже слегка сплющилась.
Я подошел к любимой супруге и обнял ее за пузо.
– Да не бери в голову! Все утрясется! Заклинание «все будет хорошо» не подействовало.
Катерина Ивановна оставалась агрессивной.
– Раньше он меня в могилу сведет!
«Видимо, состоялась беседа с Марашкой. Видимо, неконструктивная».
– Все, забудь. Я сам с ним буду общаться. Тебе нервничать нельзя.
Катя вывернулась лицом ко мне и недоверчиво прищурилась.
– То есть ты не пойдешь на работу? Здорово. А то я рожу прямо в недостроенной ванной.
Я не совсем понимал, зачем мне не ходить на служ-бу – с Шурой лучше общаться по телефону. Всегда есть возможность прервать связь. Однако спорить не стал, а наоборот, поцеловал любимую женщину в нос.
– Он же опять припрется, три часа будет на стену смотреть, потом три часа про нее рассказывать…
Судя по всему, речь шла не о Марашке. Три часа смотреть на стену? Молча? Не его стиль.
– …если я еще день с ним пообщаюсь,- завершила тираду Катя, – то придушу собственными руками. А кафель ты мне положишь.
То есть речь шла всего лишь о кафельщике. Ладно, прогуляю денек. В конце концов, нужно же и мне поучаствовать в создании семейного гнездышка. Катя отхлебнула пива и продолжила чуть спокойнее:
– Представляешь, он даже не понял, как должна плитка лежать! Я ему объясняю: «Снизу вон те с такими штучками, потом не такие, а потом снова такие, но пусть чередуются с синенькими. А между ними – фриз». А он смотрит на меня и глазами лупает.
Я торопливо перестал лупать глазами. Я тоже ничего не понял, но не хотел, чтобы между мной и тупым кафельщиком проводились какие-то параллели.
– Сейчас все нарисуем, – я выпустил супругу из рук и направился к компьютеру…
…Ночь застала нас за экраном. Мы спорили. Мы были уже на грани развода (ремонт – суровое испытание для любой семьи), но тут я вспомнил, что сегодня вообще-то праздник. И жена у меня беременна. Словом, внезапно согласился со всеми доводами оппонента, чем вызвал подозрение в тайном умысле.
А потом мы выпили коньяку (я пил, Кошка с аппетитом нюхала и фыркала), завалились на диван и несли всякую околесицу. Я через живот гладил своего замечательного ребенка, и тот, кажется, отреагировал.
Может, все-таки мальчик?
**Нарисовать ванну оказалось гораздо труднее, чем я думала. Размер стен совершенно не предполагал, что на них положат целое количество плиток, а с учетом узора и умственных способностей кафельщика нужно было вырисовывать каждый уголочек.
А Сергей, вместо того чтобы помочь, приставал с идиотскими вопросами. Перед тем как рисовать, я достаточно подробно, по-моему, объяснила, чего хочу.
– Значит так, снизу снег, там белая плитка, потом полоска воды – синяя, на ней пингвины, а выше северное сияние. Понятно?
Сергей погладил меня по головке и сказал, что я, похоже, переутомилась.
Я обиделась и, выпихав его из-за монитора, уселась рисовать сама, но, поскольку очень плохо владею программой, в которой мы рисовали, достаточно быстро все перепутала, удалила нужный кусок и окончательно обиделась, но теперь уже на весь мир. Сергей тяжело вздохнул и взялся за мышку.
– Здесь так? – спрашивал он.
– Да.
– А здесь?
– Тоже так.
