Хелена Фенн - Любовь в тени платанов

— К твоему платью, думаю, подойдут серебряные серьги с изумрудами, — посоветовал он. Она надела темно-зеленое шелковое платье и тщательно одернула корсаж, чтобы он хорошо сидел. Кое-как извернувшись, застегнула сзади молнию, твердо решив не обращаться к Гейлу за помощью.

Широкая юбка спускалась мягкими складками до середины икры. Это было великолепное, восхитительное платье, с короткими, пышными рукавами и темной искусной вышивкой по вырезу, в котором Энни почувствовала себя необыкновенно красивой и женственной.

— Что бы ты ни говорил… — холодно начала она, но тут же остановилась, чтобы посмотреть ему в лицо. Внезапно она так рассердилась, что уже не могла этого скрыть. — Неужели ты воображаешь, что, обращаясь со мной как… как с дешевой шлюхой, которую нанял, чтобы провести с ней время, ты сумеешь заставить меня снова полюбить тебя?

Лицо Гейла оставалось неподвижным и непроницаемым, будто было высечено из гранита.

— Не хочешь ли ты сказать, что когда-то любила меня? — бесстрастно спросил он. На лице его не дрогнул ни один мускул, но строгие глаза, казалось, так и пригвоздили ее к месту.

— Ты прекрасно знаешь, что любила, — сдавленным, глухим голосом ответила Энни. — От этой любви я совершенно потеряла голову!

Гейл решительно поднялся с софы. Она замерла, стиснув зубы, наблюдая, как он направляется к ней через спальню.

— Для меня это выглядело совсем иначе, — тихо сказал Гейл. Протянув руку к лицу Энни, он за подбородок повернул ее голову так, чтобы иметь возможность рассмотреть выражение широко раскрытых глаз. — Мне казалось, что наш брак был фальшивкой — вынужденной сделкой из-за твоей беременности, препятствием карьере модели и учебе в университете. Твой друг Фред Бакстер рассказал мне, как тебе не хотелось расставаться со своей свободой, Энни. А Лу Цян стала лишь предлогом, не так ли? Предлогом, чтобы оправдать уход от меня?

У нее перехватило дыхание. Она ошеломленно смотрела на Гейла. От его прикосновения, от его близости, от слов, которые он сейчас произносил, — от всего этого ей едва не стало дурно.

— Если ты веришь в это… — с трудом вымолвила она, — если считаешь, что я вела себя именно так, незачем сегодня устраивать идиотское представление!

— А я всегда любил представления, — сказал Гейл, пристально вглядываясь в ее лицо. Он отпустил ее подбородок и погладил нежные впадины под ушами. От его прикосновений Энни зазнобило. — Может быть, я мазохист?

— Скорее уж садист… — Она постаралась сказать это как можно тверже, но слова почему-то прозвучали жалобно, и голос её задрожал.

Внезапно Гейл наклонился и поцеловал Энни, сжав руками ее голову, жадно и грубо впиваясь в мягкие губы.

— Гейл… не надо, — задыхаясь, прошептала она. — Не надо меня ненавидеть, я этого не вынесу. — В глазах у нее стояли слезы.

— Энни, сладкая моя… ты сводишь меня с ума…

Волна взаимного желания захлестнула обоих. Платье задралось, молния на спине расстегнулась, и все ее тело, казалось, вспыхнуло, когда вдруг зазвонил телефон.

Гейл мгновенно взял себя в руки и отстранился от нее, его дыхание выровнялось. Он пошел к телефону. А когда вернулся, Энни сидела на краю кровати, приводя себя в порядок.

— Александр с женой уже внизу и ждут нас.

— В таком случае, — сухо сказала она, — если не хочешь, чтобы твоя жена выглядела как чучело, будь добр, застегни мне молнию.

Теплые пальцы Гейла скользнули по ее позвоночнику, застегивая платье. Энни, устремив глаза вверх, молилась Богу, чтобы он помог ей сохранить самообладание. Предстоял достаточно напряженный вечер, и нельзя было тратить силы на борьбу с размягчающей слабостью каждый раз, когда Гейл смотрел на нее или прикасался к ней.

Александр и его жена оказались очаровательной парой. Она сразу же вспомнила греческого бизнесмена, одного из тех двоих, которые были с Гейлом в ресторане «Оливковая роща» в тот вечер, когда они впервые познакомились.

— Щавелевый суп! — засмеялся Александр, качая головой с такими веселыми искорками в черных глазах, что ей ничего не оставалось, как только рассмеяться в ответ. — Разве такое забудешь?

— Это не очень благородно с твоей стороны, — строго заметила темноволосая, изящная Оливия, бросая на мужа укоризненные взгляды, пока он усаживал всех в остановившееся у входа в отель такси. Остальная компания ожидала их в ресторане ночного клуба в фешенебельном районе города у подножия горы Ликаветос.

Шум и оживление на улицах города немного сняли напряжение Энни. Несмотря на невыносимую жару, сверкающий огнями многолюдный город выглядел великолепно, особенно та его часть, которая находилась у подножия величественного Акрополя. Мостовые были настолько раскалены горячим солнцем, что на них, наверное, можно было поджарить яичницу.

— Если бы не дела, я ни за что сюда не приехал бы. Летом в Афинах просто невыносимо, — признался Гейл, когда они вошли в клуб с прохладным кондиционированным воздухом. — Слишком жарко. Меня спасают лишь твои ледяные взгляды. — Последняя фраза, произнесенная еле слышным шепотом, предназначалась только Энни.

Безжалостная насмешка в его глазах была замаскирована улыбкой на губах.

— Разумеется, бизнес должен стоять на первом месте, — ответила Энни с холодной, под стать его замечанию усмешкой.

Оливия поспешно увлекла женщину к столу, за которым расположились остальные пары, и познакомила несколько смутившуюся Энни со всеми. Ее встретили приветливо, обращаясь с ней как с важной персоной, наверное потому, что она была женой Гейла Стикса. Ощущение, к удивлению Энни, оказалось довольно приятным. И она по этому поводу не почувствовала никаких угрызений совести.

Наверное, не следует так старательно играть роль жены Гейла, подумала Энни, пока все рассматривали меню, наслаждаясь общим разговором на самые разнообразные темы.

Засмеявшись после какой-то реплики одного из мужчин, Энни вдруг почувствовала на себе прищуренный взгляд Гейла. Ее пальцы судорожно сжали ножку бокала.

Все оживленно беседовали, ожидая прибытия еще одной пары. Уютное помещение ресторана, в центре которого находилась небольшая танцплощадка, потрясало роскошью.

Стены зала и вся обстановка были выдержаны в темно-зеленых тонах. Романтически поблескивали огоньки свечей в красивых светильниках. Всюду — на полу, у стен, на столиках — было много цветов. Здесь кипела вечерняя жизнь — мужчины в дорогих костюмах, женщины в элегантных вечерних туалетах, усыпанные драгоценностями, но для Энни в этой оживленной праздничной обстановке единственной реальностью были только синие глаза Гейла. Взгляд этих глаз никогда не давал возможности прочитать его мысли и определить чувства, которые в данный момент одолевали Гейла.