Жаклин Брискин - Все и побыстрее
На остреньком личике миссис Экберг застыло умоляющее выражение.
— Хорошо, пройдемте в кабинет, — согласился Гидеон.
Сестры поднимались по лестнице.
— Чем это она так встревожена? — спросила Кристал.
— Ты пришла слишком поздно в четверг, — немедленно отреагировала Джоселин.
— Надеюсь, она не такая дура, чтобы докладывать об этом дяде, — сказала Кристал. — Скорее всего, позвонил директор и сказал, что тебя выгнали из школы, Джосс.
— Ха-ха, — ответила Джоселин.
Гонора промолчала и быстро направилась в свою комнату.
— Побежала наводить марафет для Курта? — бросила ей вслед Кристал.
Миссис Вортби, которая по воскресеньям была выходная, заранее приготовила холодный ужин, и Джуан накрыл стол. Миссис Экберг, сославшись на разыгравшийся колит, ушла к себе в комнату. Веселое настроение Гидеона улетучилось. Он вяло ковырял в тарелке, не отрывая взгляда от большой мухи, летающей по комнате. Чуткая Гонора обычно угадывала смену настроений Гидеона, но сейчас она изо всех сил старалась не смотреть в сторону Курта, который весело болтал с Кристал о всяких пустяках. Их голоса звучали неестественно громко в тишине, царящей за столом. Джоселин начала нервничать и пролила молоко на скатерть ручной работы. От этого ей стало еще хуже. Джуан разлил чай и разрезал пирог. Гидеон отшвырнул салфетку и выскочил из-за стола.
— Пойдем в мой кабинет, Айвари, — грозно произнес он и направился к двери.
Гонора заволновалась. Ее удивил не тон, каким были сказаны эти слова, а то, что он назвал Курта по фамилии. Она посмотрела на него. Взгляд Курта говорил, что он удивлен не меньше ее.
— Сегодня по телевизору новое шоу, — сказала Кристал. Сестры отправились в музыкальную комнату. Гонора едва взглядывала на экран. Она прислушивалась к звуку голосов, долетавших из кабинета Гидеона. Что там происходит?
Сквозь смех людей на экране телевизора Гонора слышала раздраженный голос Гидеона. Он почти кричал на Курта. Гонора чуть не заплакала от жалости к нему. Как, наверное, трудно ему выслушивать упреки человека, которому он был так обязан и которого так любил! Но чем же недоволен Гидеон?
«Мной, — промелькнула вдруг мысль, — Гидеон просит его оставить меня в покое».
Происходящее на экране стало раздражать Гонору, и она поднялась.
— У меня разболелась голова, — сказала она. — Я пойду к себе.
Кристал перестала смеяться.
— Гонора, я же предупреждала тебя, что солнце сильно печет и надо надеть шляпу.
Гонора тихо закрыла дверь музыкальной комнаты и, Прислушиваясь, остановилась в холле. Веселая музыка телевизионного шоу не заглушала переходящий на крик голос Гидеона. Слов она не могла разобрать, но в голосе чувствовалась ярость.
Гонора подошла к лестнице и бессильно опустилась на ступеньку. Лучи заходящего солнца проникали сквозь пыльные окна, окрашивая все в какой-то неземной темно-красный цвет.
Казалось, прошла вечность, прежде чем дверь кабинета открылась и на пороге появился Курт. Невидящим взглядом он смотрел прямо перед собой. Вскочив на ноги, Гонора тихо позвала:
— Курт!
Курт вздрогнул.
— Гонора? Я не заметил тебя.
Гонора подбежала к нему и взяла за руку. Взгляд Курта оставался неподвижным.
— Что случилось, Курт? Почему Гидеон так кричал на тебя?
— Он уведомил меня об увольнении. — Лицо Курта было несчастным.
— Не понимаю. Он что, совсем уволил тебя?
— Похоже на то.
— Из-за меня?
— Миссис Экберг видела, как мы входили в мой дом.
Гонора дернулась, как от боли.
— Какими только словами он не обзывал меня! Я и подумать не мог, что он знает такие неприличные слова.
— Я не хотела… причинить тебе вред… ты знаешь… — Гонора путалась в словах, не зная, как выразить свое сочувствие. — О, Курт, я понимаю, как тебе плохо, но подожди, он наверняка одумается. Он же любит тебя! Ты нужен ему!
— Любит! Нужен! Все это в прошлом. Гонора, он продолжал настаивать на своем даже тогда, когда я ему сказал, что собираюсь жениться на тебе.
У Гоноры закружилась голова, и, чтобы не упасть, она вновь схватила Курта за руку.
— Жениться?
— Ради Бога, Гонора, почему это тебя так удивляет?
— Ты никогда не говорил об этом. Я и подумать не могла…
— Я считал это само собой разумеющимся…
Дверь кабинета открылась, и они увидели Гидеона. Багровые лучи солнца осветили его тяжелую коренастую фигуру, делая ее почти зловещей.
— Ты все еще здесь? — рявкнул он.
Гидеон подошел к Курту и положил руки ему на плечи. Его пальцы вцепились в ткань и смяли ее. Только сейчас он заметил Гонору.
— Убирайся из моего дома, Айвари! — снова закричал он. — Если завтра я найду в офисе хоть одну твою вещь, я выброшу все на помойку!
— Пожалуйста, Гидеон, — взмолилась Гонора, — вы всегда говорили нам, что Курт ваша правая рука. Неужели вы прогоните его?
— Я не желаю его больше видеть!
— Вы всегда были добры ко мне, и я благодарна вам за все, но я люблю Курта и выйду за него замуж.
— Думаешь, ты единственная глупая девчонка, на которой он обещал жениться? Он проделал то же самое с Имоджин Бурдеттс.
— Это неправда, — хрипло заметил Курт. — Между мной и Имоджин никогда не было ничего серьезного.
— А она считает, что было. — Взгляд маленьких глаз Гидеона впился в Гонору. — Я поступаю против правил, разрешая тебе оставаться под одной крышей с твоими невинными сестрами, но я сказал себе, что только я виноват, я допустил, что ты связалась с этим аморальным типом. — Лицо Гидеона выражало душевную муку, лоб покрылся испариной. — Соблазнить тебя в моем доме? А впрочем, что еще можно было ожидать от этого безродного ублюдка!
Лицо Курта стало жестким. Не говоря ни слова, он повернулся и пошел к двери.
Гонора хотела броситься за ним, но ноги не слушались ее. Она стояла перед Гидеоном, сложив руки в мольбе.
— Гидеон, я уверена, что он не давал Имоджин никаких обещаний. И он не соблазнял меня. Я полюбила его с первой нашей встречи. Во всем виновата я. Это я преследовала его, добиваясь свиданий!
Губы Гидеона задрожали, и Гоноре стало жалко его.
— Я всегда мечтал иметь сына, и мне казалось, что я нашел его в Курте, но я жестоко ошибся. — Глаза Гидеона увлажнились, голос звучал хрипло. — Я подобрал его в Вене, в грязной канаве… не думаю, что он рассказал тебе об этом…
— Он рассказал мне все, Гидеон, — прошептала Гонора пересохшими губами. — Вы для него много значите. Он любит вас и за все благодарен.
— Он был таким худеньким, что можно было пересчитать каждую косточку. Я придумал ему фамилию, которой у него не было. Я дал ему все. Кем бы он был без меня? Преступником? После окончания первой мировой войны Вена была самым криминальным городом. Кого там только не было. — Голос Гидеона стал жестче. — Не удивлюсь, если он вообще ненормальный.
