Ольга Тимошина - Одна французская зима, которая ничего не изменила
– Но мне остался всего год до конца учебы, – запротестовал Том.
– Ты просишь у меня еще год? – прервала его Алена, – А потом что?
– Я не смею просить тебя, ты должна выбрать сама.
Она беспомощно развела руками. Она была убита и странно, что при этом до сих пор жива.
Ей абсолютно нечего было сказать.
– Ты должна выбрать, – сказал Том.
– Я уезжаю на Бали и дам тебе ответ оттуда. Моя виза заканчивается через две недели. Почти в одно время вместе с летом, – с иронией произнесла она. – Завтра я закажу билет. Я уезжаю и решу все там.
– Конечно, конечно, – растерянно произнес Том.
– Я не хочу тебя мучить, – сказала Алена, – мне тоже больно, я покончу с этим как можно скорее. Когда все решено, тогда уже не страшно.
Они оба плакали, плакали всю ночь до самого рассвета, их тела разметавшиеся по разным половинам кровати были парализованы страхом, страхом за решение, которое будет принято через две недели. А за окном дождем с неба падали августовские звезды, Алена наблюдала за их длинными хвостами, теряющимися за черным горизонтом, и шептала: «Пусть только все это кончится…»
Следующими днями она сидела на берегу моря почти все время одна. Том постоянно отлучался то в Ницу, то в Канны, и она даже не спрашивала зачем. Ей было очень хорошо с собой наедине. Она предвкушала как выйдет из самолета, приземлившегося в Денпасаре, и как в ту же секунду ее накроет горячий и влажный воздух Бали. Может даже будет идти настоящий тропически ливень, как было, когда она приехала в первый раз, и она подставит лицо под облачное низко небо и может даже поплачет вместе с дождем.
А сейчас она сидела одна, и на душе у нее было удивительно спокойно, хотя решение еще не было принято, но сам факт того, что она наконец сможет покинуть Францию, бесконечно радовал ее душу.
Она размышляла о своей жизни и задавала себе вопрос: кто же есть она на самом деле?
То ли все еще ищущая себя личность, не сумевшая пока понять и определить свои цели. Но для этого она, пожалуй, была старовата, да и притом зачем в таком случае нужно было тратить 10 лет своей жизни в институтах и офисных комнатах?
То ли она уставшее от жизни существо, пересытившееся и отношениями, и приключениями? Но и это было неправдой, по тому, как для этого она была еще слишком молода. Выходит, она находилась где-то посередине, но определение этому состоянию никак не шло в ее голову… Она спрашивала себя о том что же она любит.
Странный список вдруг образовался в ее голове. Она любила тёплый, мощный океан, любила и боялась одновременно. Покорение волны, впервые там на Бали, перевернуло что-то в ее сознание, и она уже не могла различить страх и обожание, каждый день кидалась на несущееся на нее волны, разбивалась, плакала и следующим днем опять как завороженная шла на утренний прилив, волоча за собой серфескую доску, в два раза выше ее самой.
Она любила читать, впиваться в каждую новую книгу и путая день с ночью вгрызаться в страницы, размышляя и подчёркивая важные и красивые моменты, до тех пор пока книга не будет закончена. Потом она долго размышляла о прочитанном, делая наброски в своей тетради и думала, думала часами над словами врезавшимися в память.
Она любила жару. Холод убивал в ней человека, блокировал ее разум, она переставала соображать и моментально впадала в спячку. Силы покидали ее и через пару дней, продрогшая насквозь до самых костей она уже едва ли могла заставить подняться себя с кровати, прилагая неимоверные усилия, и лишь чувство долга или необходимости что-то сделать заставляло ее передвигаться. В тепле же, словно орхидея под крышей уютного парника, она расцветала и могла творить, без устали воплощая в жизнь свои новые безумные идеи, аккумулируя энергию и силу. Для сна ей достаточно было четырех часов, но только при условии что за окном светило солнце и шумел океан. Она каждой клеточкой своего тела впитывала в себя дикую природу и жила, жила получая радость и счастье лишь от хождения босиком по теплой траве.
А вот Том, любила ли она Тома? И да, и нет. Она чувствовала, что возможно уже никто и никогда не будет так влюблен в нее как он. «Счастье это мгновение», – думала Алена, разглядывая парочку молодых людей в стороне, жадно впившихся друг в друга губами. Порой вспышки счастья захватывали ее и с Томом. Но сейчас она вспоминала, что это уже было с другими мужчинами, и она тоже думала, что это любовь. Секунды, миги счастья всплывали в ее памяти, а потом опять обычная жизнь. Обстоятельства, место, запах, атмосфера… и ты счастлив. И эти моменты остались в ее памяти как зарубки на дереве. Вот и сейчас там появилась одна, имя которой Том. Что могла вспомнить она о счастье: несколько минут когда видела его едва проснувшимся, с растрёпанными непослушными волосами, красивого молодого мужчину после страстной ночи. Или букет орхидей собранный для нее в джунглях к завтраку, с манговым соком на подносе из пальмового листа. Или пушистый плюшевый медведь-грелка, найденный под Рождественкой елкой. Его глаза, в тот момент когда он читал ей стихи, или просто запах его тела. Это было счастье. Но оно не длится вечно. Счастье это когда тебе не скучно и интересно. Но так не бывает всегда. И теперь у нее пропало это ощущение, и глядя на него, она уже не видела себе завтрашнего дня, или по крайней мере, себя в этом дне рядом с Томом. Всеми силами она пыталась не обращать внимания на обстоятельства, сложившиеся вокруг нее этой зимой, и полюбить его страну. Но этого не случилось, и только лишь их переезд на море дал ей небольшую передышку, в чем она было точно уверена, так же как и в том, что еще одну такую зиму она просто не перенесет. Той зимой были моменты когда она закрывала глаза и просто пыталась умереть, проваливаясь, в сладкий туман, она сокращала удары своего сердца и переставала дышать, но вовремя спохватившись она открывала глаза и осознавая, что за окном все еще дождливая холодная зима, в городе где все говорят на чужом и нелогичном языке, и бросают в ее стороны фальшивые улыбки, она жалела что остановила себя. Никогда и ни с кем, наверное, уже она не будет так ощущать себя в заботливых руках, окруженная романтикой и постоянным вниманием. Но в глубине души она желала видеть рядом с собой не такого мужчину, не преданно смотрящую в глаза собаку, готовую лизать руки и идти за ней следом на край земли. Алена мечтала о мужчине, о сильной личности, целеустремленном и волевом человеке, чья профессия была бы схожа с капитанами из сказок или покорителями космоса. Она веселилась от своих мыслей, но тем не менее это было той самой правдой, которая не давало Алене полюбить Тома. В сущности, несмотря на свои 33, он был еще ребенком, учащимся в институте и пытающимся свести концы с концами, выполняя любую подручную работу. Возможно когда-нибудь, у него и будет свое дело, и взгляд его изменится с щенячье – романтического на целеустремлённый и волевой. Но жить Алена хотела настоящим, а не будущим, принимая во внимание то, что возраст ее медленно, но верно покатывался к 40.
