Наталия Рощина - Лучше не бывает
– Простите.
– Прощаю.
– Последний вопрос, – Ирина поставила локти на стол, скрестила пальцы. – Почему вы такой напряженный?
– Вам показалось.
– Нет. Вы ведете себя, как человек, которому есть что скрывать. У каждого есть свой скелет в шкафу, но ваш стоит десятка!
– Не играйте со мной в психолога. Не пытайтесь разговорить меня. – Шахов пристально посмотрел ей в глаза.
Серо-зеленые, чуть раскосые, они понравились ему необычной формой: глубоко посаженные, большие, с приподнятыми внешними уголками. Это были глаза неглупой женщины, а Дмитрий всегда питал слабость к умным представительницам слабого пола. Обычно он не упускал возможности закрутить интрижку. Шахов уже не раз изменил Полине. Правда, ни одной из этих коротких связей он не придал значения и всегда с удовольствием возвращался в объятия своей спасительницы. Чувства вины не было. Он отдавал дань природе и врожденному любопытству. Каждая женщина казалась загадкой, разгадав которую хотелось бежать. Главной женщиной его жизни по-прежнему оставалась Воробьева. Он не любил ее, но с ролью, которую ей предложил, она справлялась на «отлично». За это нужно поощрять. Преданная, любящая, она ждет его, чуть не плача от досады. Для нее каждая минута, проведенная порознь, прожита зря. А он проникся прелестями амбициозной девицы, которая не может поверить, что ее обаяние не сработало. Она ошибается. Он почти клюнул, почти…
– Почему вы на меня так смотрите? – Ирина спрятала блокнот и ручку в сумку.
– Хочу предложить вам некоторую компенсацию.
– В чем она состоит?
– Я вас хочу.
– Вот так номер! – Она явно не была готова к такому развитию событий.
– Вы хотели знать причину моей напряженности. – Шахов соображал на ходу.
– И что же нам с ней делать?
– Теперь все от вас зависит. – Он поднялся из-за стола, протянул руку. Ирина осторожно вложила в нее свою ладонь. – Повесьте сумочку на спинку стула и за мной.
– Но…
– Я хочу быть уверен, что ваш диктофон, камера, фотоаппарат останутся в этом зале.
– Бред!
– Официант! – Предупредительный юноша мгновенно оказался рядом. Шахов многозначительно посмотрел на него, склонился к самому уху и что-то прошептал. По лицу юноши промелькнула улыбка. – Пойдемте, Ирина. За нашими вещами присмотрят.
Не давая ей опомниться, Дмитрий решительно направился из зала. Ирина едва поспевала за ним. В этом ресторане он знал каждый уголок. Он был его посетителем еще в пору, когда его называли просто Димоном. Хозяин заведения стал его хорошим другом. Забегаловка претерпела изменения. Но некоторые вещи остались неизменными.
– Куда вы меня ведете? – Ирина резко выдернула руку. Капризно надув губы, она остановилась. – Я никуда не пойду.
– Хорошо. Следуйте в моем фарватере. – Шахов знал, что в конце этого коридора есть небольшая кладовая, дверь которой обычно открыта. Именно там он хотел устроить журналистке испытание.
Насколько она готова пойти на все? То, что она шла за ним, означало согласие. Она поднимет свою полупрозрачную юбочку и… Слишком легкая победа автоматически могла свести удовольствие на «нет». У Шахова снова испортилось настроение. Что он делает? Эта языкатая мадам растрезвонит на весь свет, что он извращенец. Мимолетное развлечение сомнительного характера может основательно подпортить его имидж.
– Что мы здесь делаем? – Заваленное коробками помещение Ирине явно не понравилось. Она озиралась по сторонам, стараясь не встретиться взглядом с Шаховым. Создавалось впечатление, что она смущена.
– Вот она – обратная сторона медали, – многозначительно глядя на журналистку, прошептал Дмитрий.
– Вы меня пугаете? – Ирина сделала шаг назад, уперлась спиной в какие-то коробки. В ее потемневших глазах застыл ужас.
– Вы спрашиваете себя: «Что я здесь делаю?» – наступая, тихо и зловеще произнес Шахов. Он уже знал, что не притронется к ней. Дьявольское желание напугать, унизить заставляло его двигаться, говорить. Он вдруг понял, что может быть очень жестоким и получать удовольствие от созерцания чужого страдания. Ужас на лице девушки раззадоривал его.
– Точно… Мне не по себе, – призналась Ирина.
– Вы чувствуете себя не в своей тарелке?
– Да.
– А где бы вам было вольготно?
– Вместе с вами? – В ее голосе снова промелькнули нотки кокетства.
– Разумеется.
– Просторная гостиная, потрескивают поленья в камине. – Ирина закрыла глаза. – Рядом на мягком ворсистом коврике лежим мы… Я и вы… Мы уже были близки. Я чувствую себя королевой, обладательницей несметных сокровищ. В моей руке бокал с красным вином…
– Голова не закружилась? – прервал ее Шахов.
– Есть немного, – она посмотрела на него с разочарованием. Как будто, не дав ей договорить, Дмитрий помешал исполнению мечты.
Какая проза. Значит, она готова отдаться? Без любви, без сильного желания. Просто для того, чтобы прикоснуться к сиянию звезды. Только ей приятнее обставить это действо как можно романтичнее. Душная мрачная кладовая для такого мероприятия не годится.
– Место у камина, увы, занято, – криво усмехнулся Шахов.
– Что? Я не поняла.
– Можно все то же самое, только здесь и сейчас. Не устраивает?
– Вы с ума сошли!
– А вы, когда пошли за мной? – Шахов сделал шаг вперед.
– Я не думала, что…
– Опять волнение? Желание показаться раскрепощенной?
– Отойдите в сторону.
– Что по поводу моей напряженности? – Дмитрий скрестил руки на груди.
– Ваш скелет остается при вас. – Девушка была на грани слез.
Шахов решил, что с нее хватит. Теперь стоило сгладить неприятное впечатление.
– Ладно. Вернемся в зал. Я отвечу на все ваши вопросы.
Он повернулся и вышел из кладовой. Шагая по длинному коридору, прислушивался к раздающемуся сзади стуку каблуков Ирины. Сев за столик первым, он не удосужился помочь даме. Ирина с облегчением вздохнула, устроившись напротив. Схватила сумочку, дрожащими пальцами достала блокнот, ручку. Потирая лоб, закрыла глаза. Шахову стало ее жаль. От нагловатой журналистки не осталось и следа. Перед ним сидела усталая, неуверенная женщина, самым большим желанием которой наверняка было дать ему по физиономии. Приложиться всей пятерней к лицу новоявленного кумира.
– Знаете, – Ирина подняла на него взгляд, и Шахов снова сказал себе, что у нее удивительные глаза, – мне даже расхотелось брать у вас интервью.
– Дело хозяйское, – Дмитрий улыбнулся.
– Какой вы разный…
– Положение обязывает.
– И когда же вы настоящий? – вяло поинтересовалась Ирина.
Она достала заколку и собрала волосы в низкий хвост. Кудри, которыми она собиралась его очаровывать, больше не были нужны. Так Дмитрий трактовал поведение журналистки. Он перестал быть объектом охоты, перестал быть интересен. Да и был ли? Она лгала, когда говорила, что пополнила армию его почитательниц.
