Мария фон Трапп - Звуки музыки
Дети были возбуждены и, перебивая друг друга, торопились рассказать о своих впечатлениях, возглавляемые Гедвигой, которая давясь от непрерывного хихиканья, рассказывала:
— Знаешь, папа, что случилось? Каждый день, когда мы в полдень останавливались на большой привал, Руперт куда-то исчезал. На четвертый день мы потихоньку пошли за ним, чтобы узнать, что он делает. И знаешь, где мы его нашли? Он сидел посреди поляны в лесу, держал на коленях зеркало и бри-и-и-и-лся!
Бедный Руперт! Он покраснел до корней волос, и было легко заметить, что ему очень хочется задушить свою дорогую маленькую сестричку.
Однако, уже было пора отправляться спать. На следующий день мы наняли большую лодку, чтобы переправиться на Веруду — цель нашего путешествия. Когда мы пришли на пристань, несколько мужчин уже грузили огромные коробки.
— Силы Небесные! Вот это багаж! — вырвалось у меня.
Дело было вот в чем. Петер, в полном осуществлении своего долга перед семьей и самим собой, последовал советам «Справочника по кемпингам», слово в слово, в котором говорится, что минимум, что требуется для каждого: а) из восьми человек, б) на шесть недель, в) в солнечную погоду, г) в дождь, и так далее. Всем этим и были набиты коробки. Мы с Георгом переглянулись. Мы знали, что прекрасно проведем время.
На острове не было пристани. К берегу нужно было идти вброд по отмели. Наш багаж состоял из шести палаток, а также гамака, спального мешка, двух одеял и рюкзака на каждого. Мы уже бывали в таких походах раньше.
Утром было очень, очень жарко, а теперь в небе собрались темные тучи. Критически посмотрев в небо, Георг бросил нам:
— Ставим лагерь — быстро!
В мгновение ока шесть палаток были поставлены в круг, а оставшийся багаж размещен в большой палатке, которая вполне могла служить столовой и гостиной в дождливые дни. Мы работали молча, каждый знал что ему делать дальше. Только теперь я вдруг вспомнила про Петера. Куда он делся?
— Петер, Петер! — позвала я, и сразу же последовал поспешный приглушенный ответ:
— Я здесь!
За густой сосной я обнаружила его, с головой забравшегося в глубокую коробку. Как раз в этот момент он вынырнул оттуда с багровым лицом и ликующим взглядом.
— Есть! — победно воскликнул он.
И что же это было? «Справочник по кемпингам», который по ошибке оказался упрятанным на самое дно здоровенной коробки. Петер нервно поискал свои очки, которые никогда не мог найти сразу, потому что они обычно были сдвинуты у него на лоб. Потом, открыв книгу на первой странице, он сказал:
— А теперь, родственница, начнем. — И стал читать прямо в мои отказывавшиеся верить уши:
«Первое, что надлежит сделать на месте будущего расположения туристического лагеря — определить какое это место: а) песчаное, б) каменистое, в) болотистое, г) холмистое, д) равнинное».
Очки вновь поднялись на лоб, и с видом Юлия Цезаря, Петер закричал:
— Дети, смирно! Определяем характер местности.
Подошедший Георг, который не был свидетелем этой сцены, прервал этот стратегический маневр предложением:
— Петер, я думаю, будет лучше убрать твои коробки в одну из палаток. Через пять минут они будут полны водой.
Мне стало жалко этого «Цезаря», и я сказала:
— Место равнинное и песчаное, пошли! — начали падать первые капли, большие как вишни.
Когда гроза кончилась, главной задачей было распаковать коробки. Еще раз взглянув на их содержимое, я смогла сравнить их только с туристским отделом крупного магазина. Новенькие палатки с резиновым дном, прикрепленным к ним, ацетиленовые светильники для каждой палатки, две сборные лодки с тремя парусами каждая, замысловатые спальные мешки и пушистые пижамы, блестящее кухонное оборудование, граммофон с пластинками, одна коробка, полная книг, другая — бутылками вина, и еще одна наполнена лиловыми одеялами в зеленый горошек с шелковой каймой по краям и изящными подушками, еще одна коробка набита консервами отборных деликатесов. А посреди всей этой кучи, широко раскрыв объятия, стоял сияющий Петер и твердил:
— Берите, берите, не стесняйтесь! У нас здесь гораздо больше, чем нам нужно!
Веруда — один из многочисленных островов у побережья Истрии и Далмации. С одной стороны он полого возникает из моря, постепенно поднимаясь примерно на двести футов, и неожиданно обрывается с другой стороны крутой скалой. Его можно обойти вокруг всего за час. Море глубоко вдалось в его береговую линию, образовав множество мелких бухточек, величиной с большую комнату. Часть острова, около пятидесяти акров, была покрыта густым сосновым лесом. Остальную территорию занимали поля и пастбища. Когда-то этот прекрасный уголок принадлежал францисканцам. На самой высокой точке острова все еще виднелись развалины церкви и монастыря. Монахи посадили здесь сад с целебными травами. Много времени спустя после того, как францисканцев прогнал отсюда Наполеон, травы разрослись по всему острову и во время жарких летних дней и ночей источают изумительный аромат, который чувствуется за мили и мили в море — тимьян и лаванда, укроп и полынь, мята и душистая пеларгония, розмарин и множество других, которые мы не можем даже назвать. Древние стены поросли жимолостью, дикими розами, алеандром и лавром. Прогулка через этот маленький рай в лунную ночь была восхитительна.
Георг знал Веруду с мальчишеских дней. Он родился в Заре, на полпути к Даматскому побережью, в семье офицера австрийского военно-морского флота. Некоторое время они жили в Триесте, потом, до 1918 года, — в Поле. Он также знал синьора Паулетто, который до войны владел большим магазином железоскобяных изделий в Поле, а позже купил Веруду и уединился там. У него были две комнаты в бывшем монастыре, и он жил просто как жилец своего острова, довольствуясь рыбой, которую ловил, а также теми овощами и фруктами, которые выращивал, не нуждаясь для этого в деньгах. Очень редко он отправлялся «в город», то есть в Полу. Он давно приглашал нас на Веруду, и теперь — мы были здесь.
В настоящий момент наш хозяин спускался со своего уединенного каменного жилища, чтобы приветствовать гостей. Его глаза становились все больше и больше по мере того, как он видел эту необыкновенную демонстрацию того, что, в соответствии с книгой, требуется современным людям, которые решили «вернуться к природе» и вести «бесхитростную жизнь» на острове. Синьор Паулетто, все имущество которого составляли пара котелков и кастрюль, выходной костюм и рыболовные принадлежности, был глубоко потрясен.
— Varra, varra! — все время повторял он, прищелкивая языком. (Это означает: «Да что вы об этом знаете!»)
