София Чайка - Подумай дважды
- Серафима…
Его выглядел так, словно слова застревали у него в горле.
- Как она?
- Бледная, расстроенная.
Сима смотрела на его измученное лицо и понимала, что ничем не может помочь.
- Не переживай так сильно, Бритт. Все наладится.
- Да. Наверное. Она не планировала беременность. Это я виноват. Что толку в этих презервативах, если они ничего не гарантируют?
- Ни один из способов защиты не дает полной гарантии.
Сима хотела добавить, что если бы женщины не хотела забеременеть, она бы ко всему прочему пила противозачаточные таблетки, но передумала. Теперь это не имело значения.
Егор неожиданно обнял ее и прижал к себе. Наверное, стоило отстраниться, чтобы не давать повода к сплетням, но Сима не смогла. Возможно, это случилось в последний раз, и Сима позволила себе эту слабость – чувствовать его близко еще какое-то время.
- Сима, я знаю, сейчас не время, но… - Егор взял в руки ее лицо и прошептал, глядя в глаза: - Я люблю тебя.
Эти слова стали последней каплей в чаше ее терпения.
- Зачем… – Сима судорожно вдохнула и продолжила, - Зачем ты сказал это? Все и так сложно!
- А когда? Я и так молчал слишком долго. – Он поцеловал ее, отчаянно и жадно. – Скажи только слово и я…
- Оставишь ее?
Бритт закрыл глаза. Его лицо исказилось, словно от боли.
- Не совсем. Не сразу. Все не так просто. Я рос без отца, и знаю, что это такое.
Сима заставила себя сдержаться. Хоть сердце ныло, но она все же сказала:
- Тогда, чего ты хочешь от меня? Чтобы я сказала: брось ее? Оставь эту женщину и женись на мне? А через какое-то время ты возненавидишь меня за это? Или ты хочешь, чтобы я тебя отпустила?
- Сима, не делай этого с нами. Попытайся меня понять.
К ним подошел Маркитан и угрюмо высказался:
- Егор, имей совесть. За стеной лежит женщина, беременная твоим ребенком.
- Уйди, Виктор. Не мешай нам.
Маркитан покачал головой, но отошел в сторону.
Она смотрела в любимое лицо, и видела, что Бритт по-настоящему страдает, но все равно сказала то, что считала нужным.
- Егор, в этот раз решать придется тебе. Подумай хорошенько, чтобы потом не жалеть.
Ей хотелось коснуться его еще хоть бы разочек, но она повернулась и направилась к лифту. Ноги Симы подгибались, но она шла, расправив плечи.
Во всяком случае, до такси ей хватит на это сил.
Глава 15
- Сим, может сходишь к психологу? У тебя же есть знакомая. Забыла, как ее зовут.
Сима всхлипнула, вытерла ладонью набежавшие слезы и пробормотала:
- Аморина.
- Какая у тебя, все-таки, удивительная память. Я ничего не могу запомнить. Все записываю. Шпаргалки валяются по всей сумке. Придется завести секретаря. Как думаешь, Феликс променяет тебя на меня?
- Спроси у него. Я разрешаю. Знаешь, некоторые вещи хочется забыть.
Лора погладила ее по голове, как маленькую девочку.
Сима приехала к ней домой прямо из больницы. Счастье, что подруга оказалась дома. Серафима бросилась ей на шею и, рыдая, рассказала о беременности Измайловой, признании Егора, собственных чувствах. Серафима говорила и говорила, запинаясь и глотая слезы, а они лились потоком, как из неисправного крана. Она и чувствовала себя такой – сломанной и разбитой, но окончательно не сломленной. Сима не могла себе этого позволить. Она нуждалась в передышке, чтобы прийти в себя и показаться перед дочерью если не в благодушном, то хотя бы в спокойном состоянии.
Лора отвела ее в комнату и усадила на диван, умудрилась прижать высокую подругу к груди. Так они и сидели некоторое время – рядышком, обнявшись, как в юности. Только сегодня не Лора изливала душу неизменно уравновешенной Симе. Наоборот, взбалмошная и хронически несобранная художница стала для Серафимы жилеткой для слез.
- Нет, лучше помнить. Представь, когда-то, через много-много лет, мы с тобой станем старыми перечницами… - Из горла Симы вырвался смешок. – Уже смеешься?
- Это случайность. – Пробормотала она, шмыгая носом. - Вырвалось. Просто не хочу становиться перечницей.
- Ну, ты, вероятнее всего, и не станешь, но я - так точно. Не перебивай меня. Я и сама собьюсь. Ты же знаешь, мои логические цепочки обычно слишком запутанные. Так вот, ты придешь ко мне в гости, мы сядем на лавочку во дворе…
- Почему я к тебе? Может, ты ко мне?
- Возле твоего особняка нет «старушечьих» лавочек.
- Понятно.
- Дай договорить. – Лора толкнула ее плечом. Сима в ответ сделала тоже. Они улыбнулись друг другу, вспомнив студенческие годы. - Уже лучше. Это мне нравится. О чем я говорила?
- О старушках.
- Точно. Вокруг нас будут бегать малыши, ворковать голуби, греться на солнышке кошки, а мы станем их ругать и вспоминать - заметь, только о хорошем.
- О детях.
- Да, о детях обязательно. А еще о любви.
Сима повернула голову к подруге.
- Ты о Федьке?
- Ладно. О нем тоже. Он в молодости неплохо смотрелся. Теперь, конечно, так не скажешь, глядя на его куцую бородку и с каждым годом увеличивающуюся плешь. Ведь горел же когда-то между нами огонь. Полыхал так, что мы неделями к ряду из спальни не выходили. Куда только подевалось все?
- Не горюй. Встретишь еще кого-нибудь. На свою голову.
- А как же, обязательно. И снова любить буду. Невозможно без любви жить. Никак. Разве это жизнь? Хотя бы верить в нее надо.
- Оптимистка ты. Завидую.
- Это я тебе завидую. Бриттов тебя так сильно любит!
- Давай не будем о нем. У него теперь есть кого любить.
- Ты о ребенке? – Сима промолчала. – Его обязательно будет. Такие как он, свою кровинку не бросают. А вот Измайлову… Знаешь, может он и сможет ее полюбить, если, конечно, женится, но только как мать своего малыша.
- Этого вполне достаточно для счастья.
- Да? Что же, тебе виднее. Вон ты сколько времени с Кешей выдержала.
- Не начинай. Скорее бы развестись. Видеть его не могу. Может со временем легче станет. Но сейчас… Тошно мне.
- Перемелется, мука будет. Давай, подруга, хлебнем мы по чашечке кофе с коньячком?
- Не хочу кофе.
- Тогда коньячок. Вместо валерьянки.
- Мне нужно домой трезвой прийти, а то Грибов неожиданно нагрянет, увидит меня в неподобающем виде и отсудит Юлю.
- Не отсудит. Твой папочка ему как… объяснит, он сразу и отвалит. Кеша перед ним трясется, как осиновый лист. Симаков, наверное, всю эту кутерьму не слишком одобряет?
- Ты себе даже не представляешь.
- И не хочу. Но он свое не отдаст. Короче, если Иннокентий надумает Юльку к рукам прибрать, развод ему медом покажется.
- Уговорила. Давай кофе.
- Вот и ладненько. Глазки высохли, можно наложить свеженький макияж, и станешь похожей на Меган Фокс. Кстати, портфолио не хочешь? У меня есть знакомый фотохудожник. Любимым подругам – скидки.
