Леди и Бродяга - Ксюша Левина

– Вера, не начинай!

– Он мошенник! Мне это не нравится!

– А мне нравится. – Я улыбаюсь, пока Вера не закатывает со стоном глаза, будто ее окончательно доконал этот мир.

Скоро она меня доставит туда, где я хочу оказаться больше всего на свете. Буквально полчаса – вот сколько мне нужно, чтобы добраться до общаги.

– Эй, Вера!

Мы обе оборачиваемся к Антону, стоящему на крыльце.

– Я в долгу не останусь, ты же знаешь?

– Он о чем… – Я шепчу это, уже понимая, что происходит.

– Ты на него заявишь? – шепчет Вера.

– Разумеется. Разве это не справедливо?

Следом за Антоном выходят наши родители, обойдя его по дуге, как прокаженного.

– Пап…

Я делаю к нему шаг, но папа качает головой.

– Дома поговорим, девочки.

Звучит как приговор. Причем для всех четверых.

Эпилог

Год спустя

Кажется, август еще никогда не был таким теплым. А может, просто еще никогда я его не встречала с таким нетерпением? Впрочем, каждый мой месяц – одно сплошное нетерпение, потому что, оказывается, мне очень интересно жить ото дня ко дню, а не от книги к книге.

Низкие каблуки туфель цокают по асфальту, легкую юбку подхватывает ветер. Два поворота, прогулка по институтской старинной аллее, и я на месте. Через пару недель я приду сюда студенткой-филологом и уже предвкушаю, что мне это понравится. Почти уверена, что создана, чтобы тут учиться. Вере это, конечно, не нравится, и она ворчит, что мы совсем перестанем видеться, но она ведь всегда ворчит? А еще она все-таки скинула мою виолончель с крыши, но тут скорее виноват Бродяга, который решил, что было бы круто взять у меня бесплатный урок. Ладно уж, не так я была и талантлива. Тем более она бы не поместилась в моем новом доме.

– Привет, первокурсник! – говорю я еще издалека.

Бродяга распрямляется, кидает кисточку в ведро с водой и снимает перчатки. Он стоит перед забором в дальней части двора, где аллея превращается в круглую площадку с высохшим фонтаном и парой лавочек.

– Привет, первокурсница! – улыбается он, но на меня не смотрит.

– Ну как, институт готов встречать студентов?

Запрокидываю голову и смотрю на ветхое здание. Уверена, в коридорах сквозняки гуляют, но что-то в этом есть. В конце концов, все книги, которые я залпом читала большую часть жизни, в изобилии предлагали всевозможные виды зданий с сыростью, сквозняками и плохо остекленными окнами.

– Я сделал все что мог, – смеется Бродяга. – Господи, во что ты меня втянула. – Он качает головой, расстегивает пуговицы рабочей куртки и кидает ее на лавку.

– Да ладно тебе, вдвоем не так страшно. – Делаю к нему шаг.

Бродяга разворачивается и подхватывает меня на руки.

– Если ничего не получится, я скажу, что это ты виновата.

– Все получится.

– И если нам нечего будет есть из-за твоей безумной идеи, я верну тебя к отцу. Даже если мне самому это не понравится.

– Ну вернешь, я обратно прибегу.

– Я никогда не ставил в план жизни образование. Это тупо.

– И меня ты тоже не ставил в план, и что?

– И тебя. И искренне не понимаю, почему твой отец мне помогает, на его месте я бы увез тебя в Антарктиду.

Папа правда помог Артему. Поручился за него, обзвонил кучу народу. Даже пытался заплатить штраф, но это звучало почти как оскорбление для Бродяги. Он все признал, с радостью согласился на принудительные работы, а потом они с отцом почти три часа просидели в его кабинете, и Артем вышел оттуда убежденный, что высшее образование – это вовсе не такая уж плохая идея. И, быть может, если отец хочет помочь ему с работой, это проблемы отца? Да и вообще, он же такой хороший человек, как ему отказать? У Бродяги слабость перед членами нашей семьи, это я уже поняла. Недавно под руководством матери он пересаживал истоптанный кем-то клематис под моим окном и слова не сказал. Мама думает, что очаровала его. На самом Артем знает, что просто он и был тем, кто нещадно топчет несчастные цветы.

– А я и оттуда прибегу.

– Боюсь, я добежал бы быстрее.

Мы смеемся, наши лбы соприкасаются, и Бродяга вздыхает.

– Быть мошенником проще, чем эти ваши штрафы, принудительные часы отработок, покупка тетрадей для первого курса…

– Ну мы просто попробуем жить как честные люди, да? А если что…

– Не-е-ет, назад дороги нет. Пошли уже, Леди Джейн. Там твоя сестра с ума сходит и проклинает меня, что опаздываем. Она записала мне десять голосовых по полторы минуты.

– Почему она вообще пишет тебе, а не мне?

– У вас, Звонцовых, ко мне слабость.

– Она сказала, что ты ей стал чуточку больше нравиться с тех самых пор, как я вычесала с тебя всех блох, и сделала прививки от бешенства, и…

Бродяга хватает меня поперек живота и раскручивает так, что я начинаю визжать и больше не могу сказать ни слова. Хотя, впрочем, что я там говорила?

– Эй, я вообще-то вас ждала! – На аллее появляется Вера. – Фу, вы всегда ходите вместе, как пара дворняжек! – Она закатывает глаза и, скрестив на груди руки, смотрит по сторонам. – Не нравится мне это место. Лида, ты точно решила, что хочешь стать филологом? Это не тупо?

Они говорят одними и теми же фразами. Вот что тупо. Но лучше не рушить их шаткий мир.

– Я наконец-то буду заниматься тем, чем хочу, – выворачиваюсь из рук Бродяги и бегу, чтобы чмокнуть сестру в щеку.

Я пропустила год, просто отказавшись ходить в институт отца. Мне там точно не место, и все смирились, позволив мне заниматься тем, чем я хочу.

– М-м-м, ясно, – кисло тянет Вера, потом переводит взгляд на Артема и морщится. – Не понимаю, что папа в тебе нашел, а уж тем более что в тебе нашла Лида, но… поздравляю с отбыванием наказания и поступлением на первый курс, бедолага.

Он улыбается в ответ, Вера наигранно растягивает губы, он наигранно отвешивает ей поклон.

– Жду вас в машине. И умоляю, пусть он переоденется, я не хочу отправлять чехлы в химчистку. В идеале пусть примет душ.

– Специально не стану, – качает головой Бродяга.

– Я тебя поддерживаю в этом решении, – с серьезной миной говорю я и похлопываю его по плечу.

Он снова хватает меня на руки, но на этот раз для